Школа

— Пожалуйста… — лицо Спиндема исказилось как от боли. — Я здесь не для того, чтобы ставить вам диагноз, майор. Меня интересует только эффект этого Зеркала.

— Мне очень жаль, — сказал Монтгомери. — Ваш вопрос не допускает простого ответа. Мистер Карлинг был совершенно неспособен преподавать математику другим способом, который не делал бы ее совершенно отталкивающей. Эта тема не привлекала его, и было немыслимо, чтобы она привлекала кого-то другого. Директор был в курсе работы Карлинга, но он также считал, что все идет нормально. Школьный совет подобно директору считал Карлинга прекрасным учителем. Никто не считал, что с этой ситуацией нужно что-то делать. И Карлинг год за годом продолжал выпускать учеников, которые ненавидели математику почти как личного врага.

— Вряд ли можно сказать, что все это было преднамеренным и целенаправленным, даже если это совершенная правда, — сказал Спиндем.

— Я думал, что психиатрия отрицает, что в человеческой деятельности существует какая-либо случайность, — сказал Монтгомери. — Ваше учение состоит в том, что, если эффект создается человеческим существом, то человек намеревался произвести именно этот эффект. Это если говорить об индивидуальном подсознании, но существует также и групповое подсознание. Никто никогда не признался бы, что целью моей школы было воспитывать ненавистников математики. Но я утверждаю, что это была цель — невысказанная, подсознательная цель всей вовлеченной группы.

Спиндем ничего не сказал. Его губы сжались в тонкую линию, а глаза пристально изучали лицо Монтгомери.

— И это вам сказало Зеркало? — спросил он наконец.

— Я смог определить для себя, что это правда, после того как Зеркало свело к минимуму страх осознания этого факта.

— И почему должен быть какой-то страх в признании этого — если бы это было правдой?

— Из-за неравенства сил: я против всей системы образования.

— Или система образования и общество против вас? — спросил Спиндем, подняв брови.

— В любом случае, вы определите это таким образом, — сказал Монтгомери.

— И есть ли что-нибудь еще, что вы определили, посмотрев в это Зеркало?

— Да. Я понял, почему у меня не хватило смелости и смекалки встать на задние лапы и протестовать против таких людей, как Карлинг и ему подобные. Есть другие люди, которые подчинились не полностью и добились большего, чем я, как вам очевидно известно. Но я просто подчинился.

— Почему?

И Монтгомери рассказал о своем долгом опыте общения с Зеркалом сегодня, об ощущении смерти и враге, с которым он пошел на компромисс, чтобы спасти свою жизнь. Спиндем слушал с интересом.

— Вы видели подобные сны раньше ? — спросил он, когда майор закончил.

— Это был не сон, — сказал Монтгомери. — Я был в полном сознании.

— Конечно. В случае сегодняшнего дневного переживания — но я подумал, что та же символика, вероятно, часто встречалась вам во сне в течение вашей жизни. Если только это не было вызвано полностью Зеркалом.

— Это не было вызвано машиной, и это не было символизмом, — сказал Монтгомери. — Я могу точно сказать вам, что это было.

— Пожалуйста, сделайте это.

— Я не был вполне уверен в правильности своей оценки этого даже после целого дня этих опытов, — медленно сказал Монтгомери. — И после окончания я потратил еще пару часов, чтобы немного освежить в памяти свое знание психоанализа, чтобы посмотреть, заслуживает ли моя оценка доверия с точки зрения вашей науки. Я убедился, что ваши авторитеты почти повсеместно согласны с тем, что психика индивида имеет неизвестное начало и долгую историю, предшествующую его физическому рождению. Мой опыт с Зеркалом подтверждает это. Я был живым, мыслящим существом в то время, когда организм моей матери пытался уничтожить меня. Событие, о котором я говорил, было угрозой выкидыша. По эндокринному потоку, который проходил между нами, я понял, что меня убивают. Яды начали циркулировать во мне, и основные жизненные функции исчезали.

Материнское тело было слишком слабым, чтобы поддерживать меня. Мои требования к росту были слишком велики, и единственный способ выжить — это уничтожить меня. А потом, на биохимическом уровне, я заключил сделку. Мой организм согласился с материнским организмом просить меньше, согласился ограничить свои потребности в средствах к существованию в обмен на право жить. Сделка была заключена и выполнена.

Это был первый и важнейший урок, полученный мной в жизни. Я понял, что для того, чтобы жить, я должен ограничивать себя, всегда брать меньше, чем мне нужно, всячески уменьшать себя до прожиточного минимума. Это было правило, которого я придерживался на протяжении всей своей жизни. Я никогда не осмеливался творить — ведь это означало смерть. Я усвоил это давным-давно, еще будучи зародышем, и урок сохранился до сегодняшнего дня.

Доктор Спиндем глубоко вздохнул:

— Майор, вы не оставляете у меня сомнений в абсолютной опасности этого Института. Вы вступаете в самые опасные области человеческой психики. Конечно, мы признаем, что человеческая психика не возникает при рождении. Но для нас совершенно невозможно поверить, что то, что вы описали, когда-либо имело место. Даже признавая, что эти фантазии являются вашими собственными, а не результатом работы этой машины, пытаться интерпретировать их по-своему — это психическое самоубийство. Только квалифицированный и опытный профессиональный ум мог бы дать вам правильное представление о них.

— В сороковых годах, — сказал Монтгомери, — один из ваших людей, венгерский психоаналитик Н. Фодор [6], показал на практике существование человеческой психики до рождения и получение индивидуумом там уроков, которые не могли быть получены им в жизни после рождения. Вы не можете отрицать эти факты. Зеркало — это просто расширение и улучшение результатов доктора Фодора. Завтра я докажу вам это.

— Как? — потребовал Спиндем.

— Завтра я создам что-то впервые в своей жизни. Я создам аэродинамический профиль, который произведет революцию в полете на больших высотах.

Доктор Спиндем встал:

— Очевидно, майор Монтгомери, что вы пережили ужасную пытку. И виновны в этом люди, которые управляют этим псевдо-аналитическим устройством, называемым ими Зеркалом. Мой профессиональный долг рекомендовать вашему начальнику, полковнику Доджу, чтобы вас немедленно отозвали из проекта. Уже существуют достаточные доказательства для принудительного закрытия Института. Мы не можем позволить вам, не имеем морального права,  и дальше рисковать своим разумом.

А вам я рекомендую немедленно начать лечение. Чтобы свести к минимуму риск, я бы предложил назначить уже на завтрашнее утро первую из серии электрошоковых процедур. В этом случае, последствия этого ужасного опыта должны начать исчезать через пять или шесть недель.

— Нет, только не завтра, — сказал Монтгомери. — Я должен спроектировать аэродинамический профиль. Возможно, через день или два после этого.

6

Он дал бледнолицему другу Спиндему час, чтобы позвонить полковнику Доджу. Затем он сделал свой собственный звонок. С первых слов Доджа он понял, что угадал правильно. Спиндем сказал свое слово, — Додж был очень отзывчив и заботлив.

— Мой дорогой майор, — сказал полковник. — Я как раз собирался позвонить тебе. Я хочу поздравить тебя и искренне поблагодарить за ту работу, которую ты для нас проделал. Это все, что можно ожидать от любого офицера при исполнении служебных обязанностей, и я…

— Значит, Спиндем позвонил и сказал вам, что я спятил, да?

— Что ты такое говоришь, майор? Ну, да, сегодня вечером я получил известие от доктора Спиндема. Он сказал…

— Полковник Додж, я хочу, чтобы вы прибыли сюда и увидели все своими глазами. Если я сумасшедший — хорошо, пусть будет так, я готов стать им лишь бы все  то, что я здесь видел оказалось правдой. Уверяю вас это не подделка, полковник, не подготовка диверсии или что-то в этом роде. А если вы решите после личного осмотра и изучения, что это все же нечто, способное нанести вред государству, то я позволю Спиндему жарить мои мозги в электрическом тостере столько, сколько он захочет. Но я прошу вас прибыть и составить собственное мнение, прежде чем предпринимать какие-либо дальнейшие действия против Института.

6

Нандор Фодор (1895 — 1964). — Парапсихолог, психоаналитик, журналист, наибольшую известность получивший как исследователь паранормальных явлений. Теории сновидений, теории пренатального развития, концепции, касающиеся сексуального подтекста медиумизма.