Страница 69 из 119
Купец устроился на шикарном кресле, и буквально через минуту каюту огласил его переливистый храп. Я тоже, свернувшись в позу эмбриона, уснул, но спал очень чутко, просыпался, когда внезапно обрывался храп Самада.
Парня за ночь я проверял несколько раз, длины цепи хватало. Я поначалу удивился ее наличию в каюте купца, а, присмотревшись внимательно к колонне, понял, что ее использовали, и довольно часто. Имеющиеся значительные потертости, подтвердили мои догадки. Говорил Самад, что не торгует живым товаром, врал, наверное. А может он здесь на цепи держал кого-то из строптивых наложниц. Самад не молод, но и не является полной развалиной, наверняка, позволял себе некоторые развлечения, тешащие плоть.
Галера отошла от берега с восходом солнца. Были слышны удары в барабан, похоже, с его помощью задается ритм работы гребцам на веслах.
Света, пробивающегося через маленькие окошки каюты, язык не поворачивается назвать их иллюминаторами, было достаточно, чтобы сменить повязку на ране Азамата. Парень очнулся при первых моих прикосновениях, и еще слегка затуманенным взглядом уставился на меня. Что я мог сказать раненому? Ничего. Татарского и османского языка не знаю. Выдал просьбу вести себя тихо по-русски. Не знаю, понял ли меня Азамат, но лежал спокойно и не дергался.
Рана, конечно, выглядела страшно, но к счастью следов воспаления не обнаружил. Обработал рану еще раз и перевязал. Если не возникнут проблемы, то завтра можно ее зашить.
- Ты кто такой? – на плохом русском поинтересовался парень.
- Лекарь.
- Тебя отец нанял меня лечить?
- Я попал в плен в результате предательства.
- Ты казак?
- Да.
- И ты осмелился прикоснуться к телу правоверного?
- Твой отец приказал тебя спасти от гибели, я это сделал.
- Я когда смогу ходить?
- Не скоро, рана тяжелая.
- Я не умру от нее?
- Если будешь соблюдать мои предписания, то будешь жить.
- Принеси мне попить.
- Длины цепи хватает только до твоей постели.
- Позови отца.
- Хорошо, - ответил я, и стал колотить кулаком по стене каюты.
В дверь заскочил перепуганный Самад.
- Уважаемый Самад, ваш сын очнулся, и хочет пить, - спокойно передал купцу просьбу сына.
Это надо было видеть. Солидный человек упал на колени рядом с кроватью, и стал осыпать поцелуями сына, воркуя на родном языке. Однозначно, Самад очень любит Азамата, полагаю, он является его единственным законным наследником. Уверен, наложницы купцу родили не по одному ребенку, в том числе, и мальчиков, но, видно, Азамат рожден от любимой жены. Ладно, в семейных хитросплетениях купца мне разбираться недосуг, сейчас бы посетить отхожее место, мочевой пузырь требует опорожнения.
Подождал, пока спадет накал проявления отцовских чувств, и высказал просьбу. Не было на галере никакого туалета. Гребцы-рабы гадили в специальное ведро, которое подавалось им по требованию. Купец пользовался ночным горшком, а в дневное время, окроплял море с кормы, удерживаясь за специальные скобы. Мне предоставили такую же возможность, правда, татарский воин крепко держал мою цепь. Странно, подумал я, осматривая галеру. Купец говорил, что скоро избавится от живого товара, а охрану галеры несет минимум десяток воинов, и это не считая матросов, устанавливающих парус. Видно, наторговал Самад приличную сумму и теперь опасается пиратов, что ли. А есть ли они здесь вообще, флибустьеры? Думаю, есть, только с каким-то местным названием. Если уж были и лесные разбойники, почему не быть и морским?
Вернувшись в каюту, не заметил никаких изменений. Только Азамат стал постанывать все громче. Подумал, а чего его жалеть, пусть папашка скормит ему еще немного опия. Самад не стал опираться, выполнил мою просьбу. Парень через некоторое время успокоился.
Теперь в тишине попробую проанализировать свое положение. Если честно, довольно незавидное оно у меня. В любой момент могу расстаться с жизнью. Нахожусь в полной власти купца Самада, вернее являюсь его личной собственностью, как его конь, пистоль или вот эта табуретка. Никогда еще не ощущал себя предметом торговли или вещью, но довелось испытать и это. Чувствую себя от этого очень противно морально и психологически, да и физически тоже – прикован-таки – кому же это понравится. Не говоря о голоде, грязи, отсутствии возможности привести себя в элементарный порядок, я не говорю о бритве, зубной щетке-мятной пасте, дезодорантах и прочих теперь уже излишествах.
Бежать пока не получится, надежно прикован к колонне. Я изучил устройство замка и пришел к выводу, что, несмотря на свою примитивность, он открывается при помощи длинного штыря квадратного сечения с выемкой на конце. Даже имея познания в работе с отмычками, переданные мне Герасимом, я ничего предпринять не смогу. Напильника среди медицинских инструментов, к сожалению, нет. Маленькая ампутационная пила для слесарных работ не подходит. Даже если и освобожусь от цепи, то не смогу незаметно покинуть каюту. В окошко не пролезу, а у двери стоит вооруженный воин. Он долго думать не станет, рубанет саблей, и вся недолга.
Нет, я бы попытался использовать науку Герасима по тихой войне, и думаю, не одного бы басурманина отправил в сады к Аллаху, основная загвоздка в цепи. Разорвать руками я ее не могу. Надо ждать удобного момента для побега, проявляя некоторое время покорность. А собственно, куда бежать? Назад в Заречье, или все же попытаться пробраться в Ватикан и навести там шороху? Ведь угроза Южному королевству сама собой не пройдет, а с учетом последних событий, мне кажется, она усилилась. Правда, информации для рассуждений у меня очень мало. Осмотрюсь, а потом стану предпринимать какие-то шаги, если останусь живым.
В порт Кафы прибыли к вечеру второго дня. Двое крепких мужчин несли на носилках Азамата, а я семенил сзади, звеня цепью, ее мне специально укоротили, чтобы я не мог сделать полный шаг, и не сбежал. Причалы в порту каменные, кнехты, к которым швартуются суда - медные, а вся акватория порта усеяна разнообразными мачтами так густо, что напоминает мне иголки на спине дикобраза. По узким улочкам городка шли около часа, купец нанял дом подальше от моря, наверное, чтобы его тонкое обоняние не оскорблялось запахами протухшей рыбы. В принципе - правильно, запах тухлятины никому не нравится, да и санитарные нормы в примыкающих к порту кварталах, заметно ниже.
Дом двухэтажный с небольшим внутренним двориком, окруженным глухими стенами, доходящим до окон второго этажа. Перемахнуть через такие нелегко. Планировку дома я, естественно, не рассмотрел, ибо меня быстро поместили в крохотную кладовку, где мне, с моими габаритами было очень неудобно. В полутемном помещении просидел целый день. Мучила жажда и голод. Если такой режим питания сохранится, то я протяну ноги раньше, нежели вылечу парня. Полагаю, это все делается намеренно, пытаются сломать меня. Пусть стараются, психика у меня, слава Богу, в порядке, и Герасим давал мне уроки аутотренинга. Могу, знаете ли, уйти от проблем, главное потом вовремя вернуться. В сумерках меня выпустил из заточения пожилой мужчина, национальность которого я определить не мог, и провел в покои Самада.
- Дай слово, гяур, что ты не сбежишь из этого дома, - сверля меня немигающим взором, сказал Самад.
- Что это мне даст?
- Жизнь. С тебя снимут цепи, будут кормить, как местную прислугу, оденут в нормальные одежды, возможно, если заслужишь, то получишь женщину на ночь в награду.