Страница 8 из 108
Грозный рык приглашает арбитра вмешаться.
Через минуту Рыба-Киса приходит со скалкой, но обезоруживается почти стазу.
- Дай ему лучше колбаски.
- Колбаски, колбаски. - Но колбаски ему сразу не дается. Сначала он дразнится. Но и он не стоит на месте, лезет как танк ей в руку, где она прячет колбасу. Она быстро убегает от него и прячется.
- Кау, Кау!
- Дай ему немножко, да не бросай, дай ему в рот, дай ему из руки. - Анна с удовольствием щиплет ему почти всю колбасу. Небольшой остаток он, тоже с удовольствием, отбирает у нее.
- Ну, Анна, не надо кричать. Давай нарисуем Лялю.
- Ляля, Ляля!
- Вот Ляля.
- Кау, Кау, Кау. - Она кладет ручку на бумагу.
- Вот Кау.
- Муха, - радостно удивленно говорит она. Да, на муху похоже больше, вероятно. Ну так что, ибо и муха нравится не меньше.
- Рущка, рущка. - Нарисуй сама. - Муха, муха. - Нарисуй муху. Сама нарисуй. Ну вот, очень хорошо у тебя получается.
- Ляля. - Сама попробуй нарисовать. У тебя получится лучше.
- Ляля.
- Ну, нарисуй.
- Ляля, Ляля.
- Иди к маме, мой хороший. Она, наверное, хорошо умеет рисовать Лялю.
Ляля!
- Иди, узнай, может быть, там поесть приготовили, что-нибудь новое. Иди узнай, зайчик.
И вот она появляется опять.
- Пойдем, пойдем, - говорит она.
Не помню, когда ели хребтовое мясо в Илиаде - после боя, или после войны? После боя, конечно, тоже ели что-то. Не в том дело, конечно, а в том, что обед был всегда.
- Подём.
- Подём.
- Да, конечно, пойдем, мой хороший.
- А Кау.
- И Кау.
- А Кау.
VII
АХ АРБАТ, МОЙ АРБАТ
Чего надо, нет. Одни Горбачевы. Одни, кажется, что больше ничего нет. Шахматы и Горбачевы.
Кто их берет?
Там будет муниципальный театр.
- И направо.
- Да.
Но там ничего не было.
- Вы не скажете, где Вражек?
- Сивцев Вражек? Там памятник Гоголю, и за ним направо.
- Там, этот?
- Нет, вон он. Дай, пожалуйста, закурить.
Кури, пожалуйста.
- Прямо, а потом направо?
- Пройди здесь.
Арбат, оказывается, был ни при чем. Ни при чем.
- Здесь у Вас...
- Направо.
- Звонить не надо, открыто.
Дают объявления, а сами ничего не пишут на дверях. Почему?
Охрана. Везде охрана.
В автобусе, где меняют доллары на рубли - охрана, в офисе, где была когда-то квартира - охрана, в валютных магазинах - охрана.
Дали все, что надо, но с НДС. В том числе НДС. Обидно, ну ладно.
Хорошую вещь хорошо, что получать надо завтра. Какую вещь? Не скажу. Потому что неохота. Никто не хочет ничего говорить.
Все было рядом. Даже меньше трех минут. Если знать, не будет Арбата. Ах Арбат, мой Арбат...
Врывается, ломая дверь, оперотряд, точнее его руководитель, или как он там у них называется. Весь день до вечера из всех окон, как говорят, звучали песни Окуджавы. Действительно, из многих звучали. Ах Арбат, Мой Арбат... Песни хорошие, почти запрещенные, вино хорошее, венгерское. Окуджава, Высоцкий, Хемингуэй и хорошее сухое вино. Но и от сухого, если выпить много, можно описаться, что и случилось с девушкой, как говорят. Эх, хорошая была девушка, высокая. Может быть, она притворилась? Нет, не похоже, тогда она не описается. Или это вранье?
Где Арбат? В песне. Но не может быть, чтобы все в песне? Фишки все расставлены стоят.
И вот теперь, сколько ни ходить на Арбат, расставлены различные фигуры: человеческие и шахматные. Только прилетели - сразу сели.
Был ли Арбат? Был, вот сейчас я проходил его. Теперь он справа, а вот после он уже слева, хотя нет, он опять справа. За книгами и бананами.