Страница 7 из 108
- Почему?
- Что?
- Хорошо у вас тут.
- Пойдем дальше, Лина?
- Пойдем.
- Возьмем картошки. И два грейпфрута. Больших и гоньковато-красных. - Можно ли так сказать? Ибо внутри они, точнее он, оказался красным, а значит сладким. Как известно, съесть грейпфрут, чтобы не почувствовать горечи, невозможно, а значит получается, что тот, что достался нам на остаток денег, был горьковато-красным.
Мы спустились вниз от магазина метров на 20 раньше, и Лина сказала, что нам налево, а не направо, что было вроде, очевидно.
- Нет, это наш дом, - сказала она.
- Нет, - сказал я, - этот дом просто похож на наш.
- Нет, это наш дом.
- Ты что смеешься, наш дом там, в другой стороне.
- Куда мы зашли? - спросила Лина.
- Идем. Иди за мной, я тебе сказал. - И мы, еще раз распределив сумки, весело зашагали к дому, который не был нам виден, но это был наш дом. Но всё-таки она смылась, так сказать.
- Переходи дорогу, сказал я. Давай, давай, сказал я. Пошел, повернулся назад, а ее уже не было. Пошел назад к дороге, но ее не было нигде, ни направо, ни налево. Ни за домом. Дела, - подумал я и пошел один. А что делать? Если что-нибудь случилось, то это я мог успеть увидеть, так быстро она могла только убежать сама, хотя и отставала все время, что мы шли, неся две сумки, точнее пакета. Быстро.
- А вот и Лина. Ну как, проверила, где наш дом?
- И не собиралась.
- Зачем ты испарилась?
- Мне надоело бежать за тобой.
- Сказки. Я тебя ждал. Я тебя должен искать, а ты испарилась. Хорошо ли это?
Лина разделась, и мы вынули из ее сумки, из пакета, который она несла, разные подарки. Как-то: халва, не кос, а простая, желтые шарики, которые называются карамель Яблоко, шоколадные батончики - два, и вафли тоже две, а также красновато-горьковатый грейпфрут, но он, кажется, был в моих сумках, точнее сумке. Не мог он быть в двух сумках сразу? Не мог.
- Зачем вы ходили? - спросила мама. - Где картошка?
- Мы заняли очередь в другую очередь, - сказали мы, - там нам картошки не дали.
- Зачем вы встали в эту очередь, где не продают картошку?
- На витрине там была картошка.
- Там всегда была одна очередь, а сегодня их было почему-то две. И куда встали мы, там картошку не продавали.
- Я знаю, - сказала мама, - там всегда две очереди, и там, где стояли вы, картошку никогда не продают, ее всегда продают в другой очереди, где есть специальный лоток для высыпания картошки в лоток.
- Я не понимаю, почему вы встали в другую очередь? - Суп уже варится, вы пошли за картошкой и пришли без картошки.
- Вы зачем ходили? - спросила мама.
- За картошкой, - сказали мы. Видимо, не всегда получается то, что задумывалось.
- Давай сварим горох, - сказал я.
- Давай, - сказала мама.
И еще у нас на ужин была капуста, которую мама поджарила с морковью.
5.02.93. Москва, Печатники
Пропущенный эпиграф:
Они шли унылые и серые,
и только я узнавал их.
Пересказ из Владимира Батшева,
Шуточный
VI
ХОРОШИЙ УЖИН
- Адай, адай, - быстро говорит Анна. Но он не отдает. Зачем ему отдавать, он сам хочет играть. Но она берет банку, которую ставит на спину для чего-то. Раньше ставили, а сейчас я не видел, чтобы ставили, но банка такая откуда-то появляется иногда. И этой банкой Анна дает Карату по носу. Конечно, это ему не нравится.
- Анна! - она отворачивается, но не уходит, стоит на месте. Банку отдавать не хочет. Неужели она считает, что так и надо? Может быть, она видит в нем серьезного противника? Он полосатый и выше ее ростом, старше ее на год.
Он опять берет желтого слона и грызет его.
- Слоненок, слоненок!
- Тащи сильнее, мой хороший, отнимай у него.
- Кау, адай, Кау, Кау. - Карат, конечно, тоже ведет борьбу грубо: довольно сильно перебрасывает лапу ей на руку. Она вынуждена отпустить слона.
Кау, слоненок, слоненок. - Он вместе со слоном встает с дивана и предлагает ей продолжить борьбу на середине комнаты. Она пытается схватить слона, но Кау спокойно поворачивается то в одну, то в другую сторону, толкая ее боком и подставляя зад. Тогда она кусает его за бок и за зад, держит двумя руками и бегает за ним с открытым ртом.