Страница 22 из 123
— А вы не боитесь, что Аудиториум завербует меня против вас? — Внезапно спросил я и сам поразился собственной наглости. — Превратит в двойного агента и прочее…
— Это возможно. Но если то, о чем я расскажу тебе дальше, подтвердится, думаю, ты и сам не согласишься к ним переметнуться.
— Начнем с того, что Аудиториуму уже известно, что я с вами связан. Можно сказать, я уже провалился как ваш разведчик. Тогда к чему играть дальше?
Вальтер Макарович обернулся ко мне с легкой улыбкой.
— Во-первых, о том, что ты связан со мной, известно не всем в Аудиториуме. Стараниями Зурова их теперь стало еще меньше. Во-вторых, пусть знают, что ты связан лично со мной, а не с Тайным отделением. У тебя будет красивая легенда. Осталось аккуратно внедрить эти искусственные воспоминания тебе в голову.
— Но ведь вас ассоциируют с Тайным отделением! — возразил я. — Это первое, что придет в голову всякому, кто о вас слышал.
Корф кивнул.
— Об этом не беспокойся. И все же, как ты понимаешь, наше с тобой маленькое расследование не попадает под юрисдикцию Отделения. Ты ведь помнишь разговор у Великого князя?
— Конечно.
Вслух распространяться об этом мне мешал блок, но я все отлично помнил. Корф действовал по указке Александра Константиновича. Александр Константинович обратил пристальное внимание на деятельность своей сестры Ксении Константиновны, которая патронировала Аудиториум.
А я во всем этом оказался просто инструментом, причем не самым изящным.
— Тогда что мне говорить, если начнут спрашивать о нашей связи?
— Скажи, что познакомился со мной через Петра, и после его гибели я помог тебе с подготовкой. К слову, это не такая уж и неправда — с твоим братом мы были знакомы. Он изъявлял желание работать у нас после прохождения службы в Дакии. Потому-то я и обратил пристальное внимание на ваш род. Но судьба распорядилась иначе. Тебе будут внедрены воспоминания о наших частных встречах, где я буду исполнять роль доброго и сердобольного дядюшки.
— И в это поверят? — фыркнул я.
— Еще как. Выбирай слова осторожно и всегда говори половину правды в своей лжи. Тогда проверить твои слова будет труднее, да и ты будешь чувствовать себя увереннее.
— А Петя… Он и правда к вам хотел?
— Петр Николаевич хотел быть поближе к дому. Все же он был наследником — рядом с семьей и родовым гнездом живется проще. Он подавал прощение, мы однажды даже встречались лично — он приходил ко мне, когда проводил отпуск в Петрополе. Но уйти со службы быстро у него не получилось. А потом стало поздно. Но ты еще можешь пойти по его стопам, если захочешь.
— Вы серьезно? — удивился я.
— Я бы рассмотрел тебя в качестве кандидата. Но чтобы получить место в Отделении, сперва докажи, что на тебя можно рассчитывать. И имей в виду, что платят у нас куда меньше, чем в Аудиториуме.
И ни слова о том, хотел ли я этого. С другой стороны, работа интересная. Рискованная, опасная — Матиьде, вон, как досталось. Но это могло помочь обрасти связями в самых различных структурах, что тоже пошло бы на пользу моему роду.
Как бы то ни было, думать о продолжении карьеры было рано. Сперва требовалось пережить четыре года обучения. А там, глядишь, могли подвернуться варианты и поинтереснее.
— Тогда внедряйте воспоминания, — сказал я и повернулся к Корфу всем корпусом, чтобы ему было удобнее класть ладони на мою голову. — Я готов.
Он прикоснулся к моему лбу, и я увидел, что костяшки на его руках тоже были сбиты. Не знаю, где он провел минувшую ночь, но там явно не обошлось без мордобоя. Забавно, вроде и высокого ранга чинуша, а работал по-черному.
Зуд пронзил мою голову — не боль, а дискомфорт. Сила лениво зарычала, почувствовал чужое вмешательство, но я быстро взял блоки под контроль.
— Это надстройка на твоей памяти. Я не буду стирать тебе воспоминания — ты будешь помнить, как все происходило на самом деле. Но всякий, кто полезет тебе в голову, увидит и то, что было внедрено.
— Это надежно?
— Против того же Александра Константиновича нет приема — раскусит. Радамант сможет отделить одно от другого. Но большинство менталистов разницы не заметят — я не зря выбрал Петра как ключевой элемент новых воспоминаний. Там, где к памяти примешиваются эмоции, сцепка становится почти идеальной.
Он продолжал говорить и работал крайне осторожно — едва ли не впервые вмешательство Корфа оказалось безболезненным. И я буквально чувствовал, как слой за слоем, словно сваркой, он бережно запаивал образы и события. Мелкие, почти отрывистые, но они хорошо ложились на канву настоящего прошлого.
И правда неплохой он менталист. Мог ведь, когда хотел.
Закончив, Корф оторвался от меня и устало оперся руками о скамейку.
— Теперь о том, что тебе предстоит делать. Готов внимать?
— Ага.
— Ты, должно быть, знаешь, что в Аудиториуме студенты объединяются в сообщества.
Я кивнул. Знал об этом не так много, но подобная схема чем-то напоминала студенческие клубы в Штатах, которые показывали в молодежном кино. Они там даже назывались греческими буквами. Но в Аудиториуме было немного иначе: там в ходу были Ордена. Суть примерно такая же — клуб по интересам со своими правилами, вступительными испытаниями и даже знаками отличия. Большинство официальные, но я слышал, что бывали и подпольные — те, что не были зарегистрированы официально.
— В какой мне нужно попасть? — спросил я.
— «Тагматис Эльпидас». Орден Надежды.
— Не слышал о таком.
— В том и дело. Орден не просто подпольный. Скорее мифический.
— И что объединяет тех, кто в нем состоит?
— А вот здесь начинается самое интересное. Если сведения, которые мы получили, верны, то это сообщество заговорщиков. Возможно, они связаны с Радамантом. Их цель — сделать Благодать доступной не только для потомственной аристократии, наделенной Осколками. Они мечтают разбить Великие Осколки и раздать их простым людям. По их мнению, это уравняет возможности сословий.
— На всех же не хватит…