Страница 21 из 123
Глава 6
— Почему вы уверены, что за нами нет слежки? — осторожно оглянувшись, спросил я.
Корф безмятежно созерцал медленное течение речки. Я заметил, что помимо пары свежих царапин на его лице красовалось несколько кровоподтеков, словно он участвовал в драке.
— Об этом позаботились, — не отрывая взгляда от воды, отозвался тайный советник. — Михаил, что ты помнишь о Третьем испытании?
Я хотел было ответить «ничего», но, пораженный внезапным озарением, так и застыл с открытым ртом. Я помнил! Воспоминания вернулись, и я сам не заметил, как. Класс, допрос, принуждение признаться в употреблении «допинга», мольбы Ирэн — все это осталось, сохранилось, вернулось!
Увидев смятение на моем лице, Корф позволил себе улыбку.
— Значит, помнишь. И, видимо, многое. Отлично.
— Но почему…
Черт, я ведь и сам не заметил, что память вернулась. А я, балда, еще и сболтнул об этом Адлерберг! Твою мать! Так облажаться — и даже не понять этого сразу.
— Не понимаю, — прошептал я. — Как это возможно?
— По той же причине, почему за нами сейчас не следят, — улыбнулся тайный советник.
Стоп. Испытаниями руководил Зуров — Адлерберг и все остальные подчинялись ему. И если моя память сохранилась, значит, либо он дал приказ Адлерберг не стирать мне воспоминания, либо я каким-то образом оказался устойчив к такому воздействию. Но ведь Корф уже благополучно подчищал мне память, поэтому нет, иммунитета к таким процедурам у меня не было… Так что, выходит, это Зуров постарался?
— Так Павел Антиохович с вами? — прошептал я и с подозрением уставился на Пистолетыча. — Почему вы скрывали, что у вас есть люди в Аудиториуме и помимо меня?
Корф ответил уклончиво.
— Не сказал бы, что он «с нами». Зуров сам вышел на меня пару дней назад. Предупредил, что его коллегам стало о тебе известно. И вызвался помочь уладить вопрос.
Я сопоставил это заявление со словами Зурова. Выходит, память мне все-таки не стирали. Скорее просто сделали что-то вроде временного затмения. Или это и вовсе было временным побочным эффектом испытания. Не суть. Главное — я помнил. Да и не это сейчас было важно. Зуров оказался в сговоре с Корфом — вот что меня удивляло.
Но ему-то оно зачем?
И за какую же команду все же играл Антиохович? Если предположить, что он был связан с Радамантом, а сейчас вышел на Корфа… Как-то странно.
— Теперь я понимаю еще меньше, Вальтер Макарович. Зачем советнику ректора вам помогать, особенно с учетом того, что Тайное отделение в Аудиториуме недолюбливают? — удивлялся я.
Корф пожал плечами.
— Истинные мотивы Зурова еще предстоит выяснить. Поверь, у меня не меньше вопросов, чем у тебя. Тем не менее свою часть обещанного он сегодня выполнил — ты здесь, ты рекомендован к зачислению и ты сохранил воспоминания.
— А что он получил взамен?
— Неприкосновенность. Когда полетят головы аудиториумцев, то его — останется на плечах. И он сохранит место. Если, конечно, нам удастся предоставить неоспоримые сведения о том, что происходит в Аудиториуме.
— А я вам там зачем в таком случае? Если у вас появился столь важный свидетель, который может слить так много важной информации…
Корф устало вздохнул.
— Михаил, ну ты как дитя малое, ей-богу. Это же Аудиториум, а там тот еще серпентарий. Они там как пауки в банке — интригуют, борются за власть и влияние, лезут наверх по головам. И у каждого целый склад скелетов в шкафу. Зуров может играть в собственную игру. Может попробовать натравить меня на кого-то из своих соперников, чтобы убрать их нашими руками. Может попытаться использовать меня или тебя в своих интересах, а уж фантазии им там не занимать. И я не смогу быстро проверить чистоту его мотивов. Ты же у меня парень замотивированный, и как союзник ты мне более понятен.
Ясно. Мной, как считал Корф, будет проще управлять. И я не сорвусь с крючка, пока судьба моей семьи зависит от него. Да и моя собственная. Не знаю, как отреагируют другие, если выяснится правда о моем появлении в этом мире…
В лучшем случае заберут в поликлинику на опыты. В худшем — устранят.
— Понятно, — кивнул я и все-таки решил закинуть удочку. — Тогда при удобном случае спросите у него о том москвиче Васильеве.
Корф удивленно приподнял брови.
— Зачем?
— Спросите. Он кое-что знает.
А еще мне было интересно столкнуть их лбами и посмотреть, не посыпятся ли искры. Точнее, я предполагал, что это может помочь вытащить им друг из друга побольше информации. И, быть может, что-то из этого долетит до меня.
— Выходит, и тебе что-то известно. Не юли, Михаил.
— Вальтер Макарович, я еще не нанимался к вам сотрудником на полную ставку, — раздраженно бросил я. Дело было не столько во вредности, сколько в усталости — испытания и все, что было после, здорово меня измотали. — У вас полно мальчиков на побегушках — так пусть делают свою работу. Чай, честные люди налоги платят.
Я ожидал, что Корф рассердится, но, судя по всему, тайный советник тоже слишком задолбался минувшей ночью, чтобы спорить.
— Не ершитесь, юноша, — спокойно сказал он. — Помни, что твои яйца все еще у меня в руках. Тем не менее благодарю за наводку — о Васильеве непременно спрошу.
— На самом деле я просто хочу, чтобы вы со своими навыками провели полноценный допрос или как там у вас это делается. Я салага, я не сыщик. Могу много всего проворонить.
— Это понятно. И все же впредь не груби. Встретимся, потолкуем, я получу первые ответы и проверю их. После этого будем думать, что делать с этим Зуровым. Ты же мне нужен еще и потому, что полученные сведения возможно будет проверить, только находясь в стенах Аудиториума.
Интересно, как он себе это представлял? Неужели думал, что там везде проходной двор? Аудиториум наверняка тщательно охранял свои тайны, и уж особенно то, что могло послужить доказательством каких-нибудь темных делишек.