Страница 14 из 123
Я быстро обратился к силе, что билась в груди. Казалось, связь с источником истончилась, и мне приходилось пробиваться к нему словно через невидимую стену. Оно и понятно — иллюзия сбивала концентрацию, а концентрация влияла на способность пользоваться даром. Но у меня все же получилось провести быструю самодиагностику. Первым делом я попытался просканировать голову — влезли или нет?
Либо влезли настолько виртуозно, что я ничего не чувствовал, либо все же пожалели мой несчастный мозг.
Ладно, будем играть теми картами, что выдали.
Стараясь не глядеть на Ирэн — даже понимая, что все это было ненастоящим и смоделированным, все равно было тяжело идти на предательство — я ментально потянулся к Адлерберг.
«Юлия Ивановна», — осторожно позвал я, и девушка с глазами лани тут же обернулась. — «Это Штофф. Я знаю, что стимулятор приняла Ирина фон Штофф. Про остальных ничего сказать не могу — не в курсе».
«Вы уверены, ваше сиятельство? Не оговариваете ли вы человека зря?»
«Мне это доподлинно известно. Я знаю, что это она».
«Откуда знаете?»
«Мы дружны. Она призналась».
Адлерберг положила указку на стол.
— Все свободны. Кроме Соколова и Штофф, — распорядилась она.
Блондинку, Корсакова и третьего паренька как ветром сдуло — охрана едва успела расступиться перед ними, и Гордеева буквально вынесла собой двери.
Ирэн обернулась ко мне и раскрыла рот от удивления. Ее перекосило так, словно ее ударили. Задыхаясь, она снова опустилась на скамейку у парты.
— За что? — почти рыдая, спросила она.
Но эта сцена больше меня не трогала.
— За Аудиториум, вестимо, — холодно ответил я и уставился на Адлерберг. — Чем еще могу помочь?
— Благодарю за содействие, Михаил Николаевич. Вы очень нам помогли.
Лицо Адлерберг начало словно расплываться у меня на глазах. Потекла комната — стены и плакаты смешивались в грязные разводы. Ирэн превратилась в розово-желто-черное пятно и тоже смешалась с окружающей грязью.
Уши заложило. Мир, так словно созданный вокруг меня, начал искажаться, сворачиваться и изгибаться, словно его скручивали в трубочку. И вслед за ним пришла темнота — густая, плотная. Иллюзия уменьшилась до малюсенькой точки, затем погасла, и тьма обступила меня.
А затем я открыл глаза.
— Как вас зовут? — надо мной нависла девушка с глазами лани.
Кажется, я где-то ее видел. Вроде бы она была нашей распорядительницей на Полигоне…
— С-соколов, — хрипло проговорил я. — Михаил Николаевич, сын графа Николая Владимировича Соколова. Старшая ветвь рода.
Девушка кивнула.
— Что последнее вы помните, Михаил Николаевич?
Я несколько раз моргнул и задумался. И правда… А что было последним?
— Поединок с Денисовым, — напрягшись, ответил я. — Вроде бы мы куда-то шли. Кажется, за документами…
Вроде было что-то еще, но я в упор этого не помнил. В голове крутилось какое-то воспоминание, но каждый раз, как я пытался за него ухватиться, оно ускользало от меня.
— Хорошо, Михаил Николаевич.
Девушка отошла на шаг, и я смог оглядеться.
Изысканно обставленный небольшой кабинет явно не на первом этаже — в окна заглядывали ветви деревьев. Обстановка здесь была скромная, но недешевая и подчеркнуто лаконичная — кабинет явно принадлежал мужчине. Я сидел на диване у стены, а у противоположной располагался обитый темно-красным сукном массивный письменный стол с двумя креслами перед ним. Еще я увидел несколько книжных шкафов с трудами на нескольких языках.
В кабинете пахло чем-то специфическим, если не сказать медицинским. Какой-то резкий и не очень приятный запах. До меня не сразу дошло, что это был нашатырь. Я увидел склянку со снадобьем и ватку в руках у девицы.
— Как вы себя чувствуете, ваше сиятельство? — спросила девушка. — Воды?
— Да, пожалуйста.
В горле у меня и правда пересохло. Девица тем временем подошла к столу, оставила там нашатырь и налила мне стакан воды.
— Что случилось? — спросил я, безуспешно пытаясь понять, как оказался в этом кабинете. — Где мы?
— Сейчас будем оформлять документы.
— Я отключился?
Девушка улыбнулась.
— Сейчас придет Павел Антиохович и все вам расскажет. Вам лучше узнать новости из его уст.
— Кто это?
— Павел Антиохович Зуров. Советник ректора по вопросам Вступительных испытаний. Мой руководитель.
— Вот как… И почему же он меня желает видеть?
— Прошу, потерпите, ваше сиятельство, — не пожелала раскрыть тайну девушка, но вместо этого протянула мне воду. — Павел Антиохович скоро пожалует.
Напившись, я вернул ей стакан и сверился с ощущениями. Вроде все было в норме — руки, ноги и голова болели в тех местах, где им было положено болеть после поединка. И все-таки чего-то не хватало… Я обратился к силе Рода, потянулся к источнику, прося помощи, но…
Внезапно меня словно выкинуло из потока. Словно Род дал щелбан по носу и сказал «не лезь».
Интересно. И весьма напрягающе… Ладно, с этим тоже разберемся, но позже.
В голове было пусто, словно я спал очень долго в неудобной позе. И шея побаливала. Но не успел я провести внутреннюю диагностику, как дверь кабинета отворилась.
На порог ступил худой и довольно высокий мужчина средних лет в мундире Аудиториума с довольно высокими знаками отличия. Я еще недостаточно разобрался в их внутренней иерархии, но уже знал, что красные полосы на «погонах» означали принадлежность к высокому начальству. У рядовых сотрудников таких не было.
— Очнулся? — коротко спросил мужчина, скользнул по мне взглядом и деловито направился к столу. — Все в порядке?
— Да, ваше превосходительство, — почтительно кивнула девушка. — Михаил Николаевич готов.
— Замечательно. Юлия Ивановна, прошу, оставьте нас с его сиятельством наедине.
Девушка бесшумно выскользнула за дверь, а советник ректора махнул мне рукой.
— Присаживайтесь сюда, Михаил Николаевич. Через весь кабинет кричать неудобно.