Страница 13 из 123
Глава 4
С большим усилием я сохранил невозмутимое выражение лица. Адлерберг снова взялась за указку и принялась тихо постукивать ею по краю стола. Звук ужасно раздражал, но мне показалась, что она делала это специально для того, чтобы еще больше нас нервировать.
Впрочем, она могла особо и не стараться: все в классе были взвинчены до предела. Никто не хотел уходить на дополнительное разбирательство и ставить под угрозу собственное поступление.
— Итак, господа? — повторила Адлерберг. — Кто готов?
Я сверлил глазами затылок Ирэн. Словно почувствовав мой взгляд, она обернулась и взглянула на меня с мольбой.
«Миша, не говори им. Пожалуйста!»
«Они все равно наверняка тебя вычислят», — ответил я. — «Не может же такого быть, чтобы они не смогли уловить следы этого стимулятора. Для этого не обязательно ломать память. Может в крови обнаружат. Или вызовут психометриста и изучат вещи, которыми мы пользовались… Бог знает, что у них еще на вооружении!»
«Мне просто нужно сегодня выбраться отсюда. Мне нужно время. Отсрочка. Я ведь не стала бы рисковать, принимая стимулятор, не продумав план, как замести следы. И уж если я смогла достать винамий, поверь, учла и то, как избавиться от его эффектов. Просто помоги мне выйти отсюда и не выдавай».
Мне все это не нравилось. И уж тем более это было так не похоже на Ирку. Нет, в том, что она могла исхитриться и достать винамий, я не сомневался — через верных слуг или путем ментального манипулирования кем-то из простых смертных. Так что теоретически это было возможно. Деньги она могла накопить или продать что-то из драгоценностей — этого у нее было навалом. Заставить кого-нибудь купить винамий было сложнее — нужно иметь подвязки, знать людей… Тем не менее, Ирэн все-таки могла его добыть.
Интересно, знала ли об этом Матильда? И что она сделает с Ирэн, если правда откроется?
А вот в то, что девчонка струхнула перед поединком, мне верилось с трудом. Нет, я знал, что Ирка переживала до ужаса — ведь мы готовились вместе, и я за ней наблюдал. Но не мог я представить, что она настолько не верила в свои силы, чтобы пойти на такое безумство. Слишком хорошо была натренирована, отлично знала правила, да и риски осознавала.
Что-то не складывалось во всем этом. Вроде и гладко шито — а не вырисовывается картинка.
«Что ты надумала?» — осторожно спросил я.
«У меня есть сильный менталист, который не будет болтать. Он сможет вычистить мне память и внедрить другие воспоминания в пробелы».
«Это тоже не очень-то и законно в мирное время».
«Другого варианта у меня нет. Миша, помоги! Я ведь доверяю тебе. Даже Матильда не знает…»
— Господа, боюсь, это последнее предупреждение, — тихо сказала Юлия Ивановна. — Если сейчас ничего не прояснится, придется перевести внутреннее разбирательство в формат официального. Нам бы не хотелось марать ваши имена возможной причастностью к скандалу.
Гордеева, Корсаков и третий парень обменялись пристальными взглядами, затем все отчего-то уставились на меня, но я не отреагировал. Ирку они словно не заметили, хотя на их месте я бы как раз с подозрением отнесся к ее состоянию. Винамий выдавал побочку, и это сейчас было очевидно.
И странно, что Адлерберг словно игнорировала этот симптом.
Странно. Слишком много странностей.
Я ощутил волну тревоги — волнение нарастало из глубины груди, поднималось к глотке, и мне даже пришлось шумно вдохнуть и выдохнуть, потому что на несколько мгновений показалось, что я начал задыхаться.
Сила ворочалась и билась где-то внутри меня, словно пойманный в капкан зверь. Что она хотела мне сказать? Почему я этого не понимал?
Я потянулся к шторе, отодвинул ее и выглянул в окно.
Над небольшим внутренним двором, усаженным деревьями и какими-то раскидистыми кустами, ярко светило солнце. На небе ни облачка — хоть сейчас иди гуляй. Даже ветки не шевелились на ветру.
Быстро распогодилось, да и солнце вроде бы еще не ушло совсем далеко. Значит, я так быстро управился с испытанием и провалялся в отключке совсем недолго.
Я уже почти отпустил штору, когда заметил еще одну нестыковку. Часто так бывает, что смотришь на что-то и вроде чувствуешь, что что-то не в порядке, но не можешь понять, что именно. То же самое было и сейчас.
Земля. Земля во дворе была сухая. И ни одной лужи в ямках.
Она не могла так быстро высохнуть — чертов снегодождь шел несколько часов, и даже яркое ноябрьское солнце не смогло бы согреть почву до такой степени.
Иллюзия?
Что-то на базе «Алконоста», только более тонко сработанное? Или какое-то другое заклинание — гораздо более мощное.
Ай красавцы, ай да умельцы. Ведь почти поверил. Теперь было бы неплохо понять, как именно работает это заклинание и ведется ли какая-нибудь параллельная работа с моей головой? Сами по себе иллюзии не вскрывали разум, а просто погружали жертву в медитативное состояние. Наверняка я сейчас лежал в какой-нибудь каморке и тихонько пускал слюни.
Спокойно, Миха. В иллюзии обязательно присутствует тот, кто ее навел. Может быть под своей личиной, укрыться чужой или и вовсе остаться «за кадром». Но он непременно отслеживает, как я себя веду и что делаю.
Поэтому — никаких резких движений.
Я осторожно опустил штору и принял ровное положение за партой. Адлерберг прохаживалась по рядам, молча сверля глазами каждого из абитуриентов. Ее указка оказалась в опасной близости от моей головы и чуть не влезла мне в глаз. Я поморщился и отстранился, отыгрывая роль погруженного в иллюзию.
— Господа, я теряю терпение, — сказала девушка в мундире. — Вернее, почти совсем его потеряла. Признайтесь. Так будет проще для всех.