Страница 10 из 123
Адлерберг кисло улыбнулась.
— Предлагаю виновнику самому об этом рассказать. Аудиториум может пойти на крайние меры и подвергнуть вас процедуре ментального исследования памяти. С позволения ваших опекунов, разумеется. И все же, поскольку данная процедура является несколько болезненной… нам бы не хотелось жертвовать здоровьем невинных.
Ирэн тихо застонала, приложив ладонь к виску.
«Голова болит?» — спросил ее я ментально.
«Ужасно… Наверное, как с похмелья. Если бы я пила».
Подруга сгорбилась над партой, а затем, не выдержав приступа накатившей мигрени, просто улеглась виском на наклонную поверхность доски. Что-то ей было совсем нехорошо. Редко я видел ее в таком состоянии. Выглядела Ирэн и правда так, словно страдала от жуткого похмелья. Впрочем, кто знает, сколько силы ей пришлось потратить во время поединка.
«Ты справилась с испытанием?»
«Да».
Уже хорошо.
Тем временем Адлерберг продолжила:
— Аудиториум вынужден поставить перед вами ряд условий. Виновный может прямо сейчас сознаться в содеянном, и в таком случае разбирательство продолжится в индивидуальном порядке.
— А если никто не сознается? — простонала Ирэн.
— В случае, если никто из вас не сознается, ваше участие во вступительных испытаниях будет приостановлено до получения согласия ваших родственников на процедуру исследования памяти. Если же ваши родственники не согласятся на оную, Аудиториум будет считать вас виновными и снимет с испытаний без права поступления в дальнейшем.
— Значит, все пострадают из-за одного болвана, решившего перехитрить Аудиториум? — возмутился Корсаков.
Адленберг холодно улыбнулась.
— Таковы правила, и вы согласились с ними, подав документы на поступление. Если же вам что-то известно об абитуриенте, применившем стимулятор, вы можете передать эту информацию мне ментальным способом. В награду за лояльность к Аудиториуму и помощь в расследовании мы освободим вас от прохождения Третьего испытания и автоматически зачислим на первый курс. Этот шаг согласован с администрацией, поскольку все вы успешно прошли Второе испытание. Если вы поможете нам, мы не останемся в долгу.
Я напряженно сопел, соображая, что делать. В себе я был уверен — ни на какие стимуляторы у меня бы попросту не хватило денег. Да, меня могли причислить к подозреваемым из-за того мощного потока родовой силы, что я выдал, вскрывая башку Денисову.
Дурак я. Действовал грубо, но не подумал о том, что это могло вызвать подозрения и вопросы. А мне было совсем нельзя прокалываться на поступлении. Нужно было обязательно пройти в этом году. А отсрочка, связанная с проверкой и прочими ментальными разборками Аудиториума, могла занять длительное время. И сроки для поступления могут уже пройти.
Нет, нельзя пропускать год. Слишком многое от этого зависит.
Парни снова переглянулись.
— Проверяйте нас хоть сейчас, — сказал второй. — Моя семья даст согласие.
— Увы, это не вам решать, Владимир Петрович. Мы не можем подвергнуть вас столь неприятной процедуре без согласия вашего рода.
Ага, а когда вы массово стирали память всем после инцидента, это вас как-то не остановило! Святоши хреновы. Скольких тогда прогнали через ментальную мясорубку только для того, чтобы скрыть косяк с Радамантом? Десятки? Сотню?
Или Аудитриум почуял пристальное внимание ищеек Корфа и теперь не допускает ни единого момента, за который могло бы зацепиться Тайное отделение? Что ж, умно.
Но мне от этого не легче.
— Я тоже готов пройти испытание немедленно, — сказал я, поднявшись из-за парты. — Мне скрывать нечего.
Ну, это я, конечно, перегнул. Но в данной ситуации и правда был чист как стеклышко.
Адлерберг удовлетворенно кивнула.
— Боюсь, Михаил Николаевич, для вас мой ответ будет таким же. Никаких процедур без согласия старших. И уж тем более мне бы не хотелось портить отношения с вашим Родом, — она позволила себе многозначительную улыбку, подчеркнув природу моей силы. — Господа, мы оставим вас на десять минут и дадим время подумать. И мы крайне высоко оценим силу духа виновника, если он сознается, а также здравомыслие тех, кто поделится с нами информацией. Аудиториум умеет благодарить, и вы еще не раз в этом убедитесь.
Договорив, девушка с глазами лани положила указку на стол и, махнув рукой охране, вышла. Вслед за ней класс покинули и двое боевиков, которых сюда приставили явно для острастки. Не станет сейчас Аудиториум совершать глупости. Слишком много внимания приковано к тому, что здесь происходит.
А вот кто оказался идиотом и применил стимулятор, выяснить было бы весьма интересно и полезно. Как минимум потому, что за такой идиотизм нужно расплачиваться.
Парни тут же принялись перешептываться и то и дело косились на меня. Ну конечно, кто ж еще, как не Соколов с перечеркнутым гербом, мог быть кандидатом на применение стимулятора? Беднягам-то было невдомек, что я вообще не использовал Благодать. Хотя, не зная моей особенности, на меня и правда можно было подумать… Наследник опального рода как-никак.
— Соколов, а это точно не ты? — спросила блондинка, обернувшись ко мне. — Слишком уж внезапно ты появился на пороге Аудиториума… О тебе разные слухи ходят.
— Например? — угрюмо отозвался я.
— Все никак не могут взять в толк, откуда у потомка рода без Осколка взялась сила? Может твой отец продал те ваши земли, как раз чтобы обеспечить тебя винамием? Как раз хватило бы на пару доз…
— Я смотрю, вы отлично осведомлены о делах моей семьи, Анна Евдокимовна.
Девушка театрально вздохнула.
— Конечно, голубчик. Ведь мой отец курирует земельные вопросы в губернии.
Ага. Значит, Гордеева. Ее отец и правда ведал земельными реестрами в городской Думе. А род у нее знатный и весьма-весьма обеспеченный.
— Так что? — не отставала от меня Гордеева. — Может сознаешься? Тебе все равно не место среди таких, как мы.