Страница 8 из 16
Это появление жены погибшего и плач ребенка словно отрезвили братьев. В них вдруг проявились какие-то человеческие, если не чувства, то инстинкты. Они засуетились, словно осознав, что живут в мире людей, в котором существуют определенные отношения и законы. Убийцы начали собираться, оделись в теплые вещи, крадучись вышли из дома и быстро ушли в совсем уже потемневшую степь, где на скошенном поле темными холмами виднелись скирды хлебной соломы.
О чем думали и о чем говорили убийцы совершенно невинного перед ними человека? Из их показаний ясно только, что Андрей впал в отчаяние, плакал, называл себя трусом и постоянно упрекал брата за своего погибшего друга. В нем, вдруг, проснулась совесть, и он в порывах нахлынувшего раскаяния просил брата его убить. Сергей не выдержал этого постоянного нытья и жестоко избил его. После этого Андрей притих, и только иногда выражал свои мысли, предлагая даже пойти в милицию и признаться во всем. Но тут же отказывался от этого, утверждая, что их обоих непременно расстреляют.
Он не ошибался, статья 102 УК РСФСР была тогда действительно расстрельная. Смертная казнь применялась за убийства довольно часто. Однако позже, уже в девяностые годы, когда многие документы были рассекречены, стало известно, что почти в 95 % приговоров смертная казнь заменялась Верховным Советом СССР по просьбе о помиловании в отличие от современного закона всего лишь на 15 лет лишения свободы.
Вопрос по квалификации этого преступления мы решали вместе с прокурором. У Сергея бесспорно отягчающими обстоятельствами выступали хулиганские побуждения, так как личные отношения у него с Семеном в данном случае не были причиной убийства. Хулиган просто искал повод и нашел его. Особой жестокости в его действиях не усматривалось, так как он не убивал мучительным способом и нанес только один удар. Но учитывая, что он спокойно отнесся к действиям брата, который явился его соисполнителем, мы оставили ему и этот пункт обвинения, с чем суд позже согласился, а также вменили отягчающий пункт – «совершенное группой лиц». Здесь не было лишь предварительного сговора.
Что касается Андрея, то в квалификации его действий были сомнения. Не усматривалась жестокость по отношению к жертве, так как действия совершались из панического страха за свою жизнь. Однако учитывая, что он не знал в момент нанесения множественных телесных повреждений потерпевшему, жив тот или нет, ему вменены были в обвинение эти же отягчающие обстоятельства, за исключением хулиганских побуждений.
Областной суд Сталинграда приговорил его к десяти годам лишения свободы строгого режима. Сергей был приговорен к смертной казни и был расстрелян. Никто за него не подал прошение о помиловании, и сам он не проявил инициативы, так как знал, что помилованию не подлежит.
Так завершилось одно из моих первых уголовных дел по убийству с особой жестокостью. Я переживал за семью Семена. Производство, где работал Семен, отказало его жене в пособии, так как его смерть не была связана с производством. Мне пришлось много хлопотать, чтобы Советская власть не оставила его семью без внимания. Местные власти выделили ей разовое пособие в размере 200 рублей.
К приятным воспоминаниям по работе моей в Котельниково относятся наши с Федором поездки на рыбалку к озерам Ростовской области, где он на блесну ловил великолепных щук, а вдвоем мы налавливали по ведру раков, которыми славится тот край, и которые были для нас деликатесом.
Тетка Лиза уважительно относилась ко мне. Потом, когда я уже получил однокомнатную квартиру и перевез в Котельниково семью, встретив меня на улице, она заговорила о том, что не надо было мне получать квартиру, что ей понравилась моя супруга, жили бы мы у них, и ей было бы веселее. Она хвалилась, что купила двух поросят, и одного назвала моим именем в мою честь. Я видел, что тетка Лиза искренне считает это знаком уважения к человеку, не знал радоваться мне или огорчаться, что моим именем назвали поросенка, который со временем вырастет в большую свинью, и ее непременно убьют, но все равно сказал ей спасибо за внимание.
Тетка Лиза как будто предвидела свое одиночество. Через год Федор, ветеран Великой Отечественной неожиданно умер, хотя и казался еще достаточно бодрым и здоровым. Сказались, видимо, ранения, да и сама война с ее окопной жизнью не прибавила здоровья. Но ему взамен остался в Котельниково другой Федор, жизнь которого была в самом начале.
Через два с половиной года, перед отъездом из города Котельниково по переводу для работы в Сталинград, я зашел на квартиру, где жила семья Семена посмотреть на маленького Федора и попрощаться с ним. Квартира была заперта, в ней никого не оказалось. Соседи сказали, что хозяйка на работе, а мальчик в детском саду. Я зашел в детский сад, где встретил почти трехлетнего мальчика очень похожего на своего отца. Думаю, я узнал бы его и без подсказки няни. Он так же мило улыбался фактически без всякого повода, просто по доброму отношению к миру. Няня рассказала, что его мать работает на стройке, куда устроилась практически на место своего мужа. Жизнь продолжалась.
Дело пятилетней давности
На фоне многочисленных телевизионных детективов следствие по моим уголовным делам, в том числе и умышленным убийствам, сегодня вряд ли может всерьез заинтересовать читателя. Но преступление пятилетней давности, расследование которого было поручено мне прокурором, является особым, поэтому я не могу о нем не рассказать.
Для меня это, по сути, была проверка на сложном деле совсем даже не ради похвал или наград, которые в шутку мне обещал прокурор, поручая это дело. При расследовании преступления потребовался логический анализ связанных с ним событий. Прежде всего, нужно было выяснить ошибки прошлого следствия. Эти ошибки были очевидны. С самого начала оно шло по пути поиска убийц в Котельниково. Проанализировав все материалы дела, я понял, что преступники, скорее всего, были не местными.
Суть преступления проста: двое молодых людей в четыре часа дня вошли в тир, где не было посторонних, попросили у работника тира спортивный пистолет «Марголина» пострелять на приз, выстрелили ему в живот и ушли с пистолетом.
Тир располагался в подземном помещении рядом с кинотеатром, в котором в это время шел киносеанс. Раненый успел выбежать на улицу. В это время киносеанс закончился, улица заполнилась народом, но никто не обращал внимания на человека, который бегал среди людей и кричал: «Меня убили! Меня убили!» Только когда он упал и люди увидели кровь, к нему подошли, и умирающий работник тира успел сказать, что убийц было двое, они были молоды, в темных костюмах.
Если бы они были местными, рассуждал я, он бы знал их и назвал бы более определенно. Котельниково небольшой город, и большинство молодежи наверняка посещало тир. Очевидно, что если сразу после убийства был бы организован план-перехват, преступники вполне могли быть задержаны, так как вряд ли сразу сели на товарный поезд, идущий на Сталинград. Но нерасторопная милиция Котельниково не догадалась это сделать.
Поэтому я пошел по пути рассылки поручений всем РОВД и прокуратурам Сталинграда с соответствующей ориентировкой по анализу материалов уголовных дел за последние пять лет, возможно насильственного характера, где фигурировали бы двое молодых ребят, вооруженных пистолетом «Марголина» и возможно бывших в Котельниково 5 июня 1961 года. Ответ пришел из трех районов Сталинграда. Предлагалось для изучения 8 уголовных дел, но пистолет «Марголина» нигде не фигурировал. Я выехал в Сталинград, изучил уголовные дела и остановился на одном, где двое ребят девятнадцати и двадцати шести лет были осуждены в 1962 году за кражу мотоциклов и бортовой машины ЗИС каждый к шести годам лишения свободы строгого режима. Именно в начале июня они везли на указанной машине краденые мотоциклы для продажи в Грузию, в Сальских степях перевернулись, машину и мотоциклы сожгли, и возвращались через железнодорожную станцию Котельниково в Сталинград. В ожидании попутного поезда они могли совершить это убийство.