Из личных записок следователя

Надо отдать должное одному из оперативников, когда все уже основательно замерзли, он вдруг обратил внимание на один из дворов.

– Смотрите, за оградой белье сушится, – сказал он с таким выражением, как будто увидел что-то необыкновенное.

Все удивились такому открытию, так как белье сушилось во многих дворах, и никто не видел в этом ничего особенного.

– Да, нет, – продолжал оперативник, – смотря какое белье. Там среди белья пиджак сушится и штаны, то есть чей-то костюм.

Я подумал, что в этом действительно что-то есть. Оставив ребят за двором, вошел во двор, куда в это время из дома вышла хозяйка, и завел с ней разговор, поздравив с великим праздником Октября. Потом спросил, не слышала ли она ночью какого либо шума на улице. Она, конечно, ничего не слышала. Я заметил, между прочим, что костюм она напрасно постирала, так как его нужно чистить в химчистке.

– Да, какая там химчистка, – отвечала хозяйка, – Володька ночью пришел весь в грязи. В трех водах стирала.

– Извините, это, наверно, ваш сын?

– Сын, конечно, просто сладу с ним нет, пришел из колонии, на работу не устраивается, все пьет, и дома почти не бывает.

– А где же он сейчас?

– Да где ж ему быть, спит. Теперь до вечера будет спать.

Когда мы разбудили Володьку, он ничего не помнил, что было ночью. В это можно было поверить. Вспомнил только, что был с другом, соседом, семнадцатилетним Евгением. При осмотре одежды Владимира выяснилось, что он вернулся домой в одном ботинке. Второй, оказывается, ночью был где-то утерян. Два оперативника были немедленно отправлены на поиски этого ботинка на место преступления, и вскоре вернулись в обильной грязи, но с удачей. Второй ботинок был обнаружен в той самой колее. На нем среди грязи явно проступали следы бурого цвета, похожие на кровь. Это был ботинок Владимира.

Так было раскрыто это убийство, благодаря исключительно внимательности и упорству оперативной группы в момент осмотра места преступления. Важную роль сыграла и оперативность следственных действий.

Во время следствия все подробности убийства рассказал Евгений, который оказался рабочим парнем, совсем недавно устроившимся работать на завод. В тот вечер они с Владимиром начали отмечать праздник вместе с отцом Владимира, который после этого ушел на работу в ночную смену, оставив ребятам денег на продолжение праздника. Денег не хватило, и Владимир в состоянии сильного опьянения пошел на разбой с последующим убийством.

Хотя Евгений играл в этом преступлении второстепенную роль, и даже вроде пытался успокоить друга, но получил десять лет лишения свободы, что было не вполне справедливо. Владимир получил расстрел, но был помилован с заменой на пятнадцать лет лишения свободы. Отец Владимира осужден на год лишения свободы за вовлечение несовершеннолетнего в пьянство, и когда вернулся через год из колонии, зашел в прокуратуру с вопросом:

– «Скажите, за что же все-таки я сидел? Я же распил с ребятами только бутылку вина, и не просто так, а за Советскую власть».

Он так и не понял, за что был осужден.

Жижин

Двадцати двух летнего Гошу Жижина, отслужившего армию, полтора года назад судьба занесла в цветущий поселок Веселый Волгоградской области (тогда еще Сталинградской) на берегу Цимлянского водохранилища. Местные жители называли водохранилище морем и были счастливы тем, что жили на его берегу. Гоша устроился в рыбацкую артель, женился на городской девушке Зине и получил двухкомнатную квартиру в одноэтажном четырех квартирном доме. Гоша очень хотел ребенка, но Зина почему-то считала, что она к роли матери еще не готова, и уговорила мужа подождать с этим хотя бы год. Гоша подумал, что год это небольшой срок, и начал планировать уже будущее их мальчика, и даже лучше девочки. Он мечтал ее назвать Аннушкой, и уже представлял, какие подарки он будет ей покупать.

Однажды вдруг его осенило, что ребенку нужно будет свежее молоко, и Гоша купил в соседнем селе годовалую телочку Милку, которая через год должна была стать дойной коровой. Это наложило на него дополнительные обязанности по уходу за животным, которое требовало постоянного внимания практически во время всех суток. Поскольку Гоша часто уходил в море на два-три дня, животное фактически оставалось без присмотра, так как жена Гоши была занята собой, к крестьянству не была приучена и теленка просто боялась. Телочку приходилось привязывать около лесопосадки на длинную веревку, чтобы она не зашла на чужие огороды, но и здесь требовался за ней присмотр. Не находя иного выхода, Гоша попросил пятнадцатилетнюю соседскую девочку школьницу Соню Сайкину присматривать за животным, пообещав ей, что не останется в долгу. Было начало лета, девушка была свободна от учебы и с готовностью согласилась ему помочь. Если говорить откровенно, причиной ее согласия было то, что она втайне была влюблена в Гошу. Однако об этом никто бы никогда не узнал, даже сам Гоша, если бы не случай, который, наверное, можно считать очередной судьбой нашего молодого героя.

Судьба началась с бедствия – исчезла Милка. Она отвязалась каким-то образом от веревки и куда-то ушла или ее кто-то похитил. Обе версии были реальными. В этот вечер Гоша только что вернулся с моря и застал Соню в слезах. Она сказала, что обошла ближайшие лесопосадки, но Милка как провалилась. Они вместе пошли искать животное. Уже стало смеркаться, но Милки нигде не было. Пошел мелкий дождь и неожиданно превратился в ливень. Укрылись в лесопосадке, в заброшенном шалаше, где было тесновато, но зато сухо. Платье девушки было совсем мокрым, и Гоша почувствовал, что она дрожит от холода.

– Не хватало еще, чтобы ты простудилась, – с явной заботой сказал он и по-отцовски накинул ей на плечи свой пиджак. Соня благодарно приняла эту заботу и вдруг прижалась к нему, что его несколько удивило и даже смутило. Однако он не посмел ее отстранить, так как девушка действительно сильно дрожала от холода. Дождь не переставал, они продолжали сидеть в своем тесном убежище. День угасал, стало заметно темнеть. Соня уже совсем согрелась и, приблизив свое лицо к лицу Жижина, вдруг поцеловала его в щеку, потом дотянулась своими губами до его губ. Гоша счел это как знак благодарности за предоставленное ей тепло и попытался ее отстранить от себя, но Соня обхватила его шею руками, и держалась около него так крепко, что он не смог освободиться из ее объятий.

– Что ты делаешь, Соня? – сказал он, давая ей понять, что ее поведение неразумно и не желательно для него.

– Я люблю тебя, – тихо сказала девушка ему на ухо. Помолчав, она вдруг заговорила быстро, не прерываясь, словно боясь, что он прервет ее, и она не успеет сказать все, что накопилось у нее за те два года, как Жижин приехал в их поселок, стал ее соседом, и она полюбила его с первого взгляда.

– Я давно люблю тебя, а ты как слепой, меня не видишь. Нашел какую-то городскую. Она не любит тебя, я же вижу. Она совсем не помогает тебе ни в чем и ничего не готовит. Ты вечно голодный. Мне тебя жалко, Гоша.

Соня еще крепче обняла шею Жижина и целовала, целовала его лицо, уже совсем не стесняясь своих чувств. Ее поведение и ее искренность были столь неожиданными для него, что он вначале впал в шоковое состояние, не мог ничего сказать и не знал, что ему делать в такой ситуации, боясь ее обидеть словом или решительным действием.

– О чем ты говоришь, Соня? – наконец произнес он. Какая любовь? Ты же еще школьница, почти на целых десять лет моложе меня.

– Какое это имеет значение? – отвечала она. – Мне уже шестнадцатый год пойдет через месяц.

– Ты, конечно, хорошая, мне нравишься, но пойми, у меня семья, и я не могу…

Он не договорил эту свою фразу, так как девушка, услышав его признание, не пожелала знать, что он может и что не может, закрыла его рот своими губами, и его сознание помутилось от внезапно нахлынувших чувств. Дальше было все как во сне. Командовала Соня, а Гоша повиновался ей, не будучи в силах сопротивляться столь сильным ее чувствам.