Разжигательница (ЛП)

— Я отправилась туда за местью и узнала многое, что может быть полезно для нашего общего дела, но самое главное, я пришла с предупреждением. У меня есть основания полагать, что здесь больше не безопасно.

— Почему нет? — старейшина Октавио, полуслепой, с морщинистым лицом, поворачивается ко мне.

— Потому что я обратила судью Мендеса в пустышку. Я видела его разум. Он знает о проходе через горы.

Среди старейшин начинается роптание.

Марго делает шаг вперёд, и они затихают.

— Мы все слышали, как он сказал это, а потом Рената увидела это, забрав его воспоминания.

— Я видела оружие. Я знаю, где его можно найти. Нам нужно выдвигается как можно скорее. В эту самую минуту.

— И покинуть безопасность, которую даёт нам монастырь? — недоверчиво спрашивает Октавио.

Марго прочищает горло.

— Некто предал нас. Они сказали Правосудию о тайном проходе. Стража короля идёт сюда.

— Но вы сказали, что Мендес мёртв, — говорит Иллан отчуждённо.

— Он один из сотен судей, — говорю я, чувствуя, что мои надежды не оправдываются. Они не слушают.

— Мы знаем одно место, которое можно использовать как убежище. Здесь нельзя оставаться, — добавляет Марго.

Так странно быть в споре с ней на одной стороне, но я благодарна ей за это.

— Расскажите нам всё, — приказывает Иллан. — С самого начала.

— На это нет времени, — возражаю я.

— Как ты можешь ждать от нас доверия, если мы не знаем всего, что ты сделала? — спрашивает Филипа.

Я оглядываюсь вокруг: мятежники-мориа собираются вдоль стен и на втором этаже зала, прислонившись к деревянным перилам. Саида стоит позади меня, совсем близко, выполняя своё обещание, а Марго и Эстебан располагаются по бокам прямоугольного стола совета шепчущих. Дневной свет пробивается через круглое лицо, освещая моё лицо. И я понимаю, что выступаю не за организацию миссии. Я выступаю в свою защиту на суде.

Я объясняю, что произошло в Рысьем лесу, когда принц Кастиан захватил Деза. Рассказываю, как мы ночевали на берегу реки, как я пыталась избавить Деза от кошмаров. Слышу гневный шёпот с разных сторон. Я была готова к этому осуждению. Именно Иллан призывает всех к молчанию, стукнув тростью о каменный пол. Я говорю им, как Дез умер на моих глазах и как я хотела отомстить за его смерть. Затем, описывая воспоминание Лозара, я давлюсь словами. Удивление старейшин написано на их лицах. Они не знали, что Лозар был ещё жив, хотя знали о других мориа в темницах.

Я продолжаю говорить о своём плане шпионить во дворце, проникнуть под прикрытием и найти оружие. Всё, что я видела при дворе. Это словно обнажать свои шрамы на глазах у всех, и, несмотря на ворчание или равнодушные взгляды остальных, этот давящий, удушающий груз на душе постепенно исчезает.

Старейшины в гневе, но сидят неподвижно, пока Иллан не подаётся вперёд, держа дрожащие пальцы «домиком».

— Что ты ждёшь от нас, Рената?

— Отправить небольшой отряд на поиски и уничтожение оружия, а оставшимся шепчущим приказать отступить.

— Отступить? — резко спрашивает Октавио.

— А как назвать то, что мы делаем? В Пуэрто-Леонесе оставаться совсем нельзя. Король собирает свои войска. Он применит оружие. Мы не сможем больше скрываться, если он способен засечь нас по магии.

— Его ослабят новости о Мендесе…

— Принц Кастиан заменит Мендеса! — выкрикиваю я.

— Лично я совсем не удовлетворена теми сведениями, что ты собрала, развлекаясь во дворце, — говорит Филипа.

— Нам нужно уходить, — кричу, кровь закипает от злости. Я вытряхиваю на стол из карманов рубины с перчаток. — С ними можно будет отправить всех в Лузо или на Айсленды. Да во имя шести небес, на них можно купить себе отдельный корабль! У нас осталось одно последнее убежище. Один последний шанс, чтобы мятеж не был подавлен.

— Как ты собираешься сесть на этот корабль и в то же время получить оружие, Рената? — спрашивает Иллан, его взгляд непоколебим.

— Я не собираюсь на корабль. Я останусь и доведу дело до конца. Прошу выделить мне отряд для этого. Как я понимаю, пути назад не будет, и я пойму, если вы не решитесь рискнуть, но я собираюсь закончить то, что начал Дез. То, что начали вы, Иллан.

— Ясно, — говорит он, его пальцы трясутся, пока он откидывается на спинку стула. — Мы рассмотрим всё сказанное тобой. Подожди снаружи.

— Но…

— Пожалуйста, Рен, — говорит Иллан. В его голосе звучит слабость, от которой у меня сжимается сердце. Он уже выглядит проигравшим.

Я вылетаю из зала и направляюсь в место, напоминающее мне о Дезе. Одно из моих собственных воспоминаний всплывает в голове, пока ноги сами несут меня туда. В рощице за монастырём есть водопад и бассейн у его подножья. Это было любимое место Деза в Анжелесе. Иллан когда-то любил повторять, что его сын, должно быть, родился наполовину рыбой, потому что может купаться часами. Я мчусь сейчас туда, потому что мне кажется, что только так я могу быть рядом с ним. А мне нужно быть рядом с ним сейчас больше, чем когда-либо.

«Они бы послушали тебя», — говорю ему и смотрю на воду так долго, что не замечаю момента, когда я больше не одна, пока кто-то не наступает на ветку.

— Я знал, что найду тебя здесь, — говорит Иллан. У него голос человека, который несёт огромную, тяжёлую ношу, но дыхание уже на исходе. — Последний раз, когда Дез был здесь, я пытался заставить его примерить новую одежду.

Ничего не могу с собой поделать, но посреди всей этой тоски, смятения и злости картинка, возникшая в моей голове, как Иллан бегает за Дезом с одеждой, вызывает у меня приступ истеричного смеха. Это единственные мышцы, которые я давно не использовала, и мои щёки болят от такого громкого смеха.

— Он любил привлекать внимание.

Мой смех прекращается, в горле снова стоит ком.

— Я знаю, как много ты для него значила и как много он значил для тебя. Я видел это и был обеспокоен, но Дез всегда держал под контролем ситуацию и свои чувства.

— Мне так жаль, что я отняла его у вас. Но теперь я должна поступить правильно. Пожалуйста, только вы можете заставить совет прислушаться.

— Моя дорогая Рената, — меня злит, что он так обращается ко мне, потому что также делал Мендес. — Это я и пришёл тебе сообщить. Совет согласился последовать твоему плану.

Часть меня не верила, что они могут согласиться хоть с чем-то из того, что я говорю.

— И на миссию?

— Уже есть добровольцы, — он встаёт, такой худощавый, как будто сейчас растворится в воздухе. — Но есть кое-что, что я хочу показать тебе, прежде чем ты отправишься на миссию.

На мои глаза набегают слёзы. Я не думаю, что могу принять ещё хоть сколько-нибудь воспоминаний. Моя голова слишком переполнена. Мои мысли в хаосе.

— Хорошо, потому что у меня есть вопросы.

Он делает пару шагов к иве, низко свисающей у водопада. Своей тростью он указывает на гладкую поверхность камня, которого я раньше не замечала. Это мог быть просто камень, но на нём выгравировано имя. Андрес.

У меня столько всего, что я хотела бы сказать. Почему Иллан никогда не говорил нам, что лично знал королеву Пенелопу? Что бы он ответил, если бы я спросила о воспоминании, найденном в саду? Но потом мои мысли возвращаются к Дезу. Я хочу сказать Иллану, что я любила его сына. Я хочу сказать ему, что сделаю всё, чтобы он мной гордился. Что я обязана ему жизнью. Что борьба ещё не окончено. Что я положу конец всему этому.

Но я не могу.

Потому что из глубин монастыря раздаются крики.

На нас напали.

Глава 28

— Оставайтесь здесь! — кричу Иллану. Он собирается последовать за мной, но потом хватается за бок, скривившись. Он уже слишком стар для сражений, понимаю я.

— Спрячьтесь! — кричу. Нет времени на мои вопросы, которые я так и не задала — откуда он знал королеву Пенелопу; как он понял, что Дез значил для меня; многие другие тайны, сокрытые в его прошлом.

Я смотрю, как он, хромая, направляется к деревьям, а потом поворачиваюсь и бегу в монастырь, где люди короля в фиолетовой форме заполнили внутренний двор. Кровь льётся на каменную тропинку передо мной, солдаты убивают всех подряд. Мир перевернулся верх тормашками. Мой желудок сжался, и я сдерживаю рвотные позывы.