Разжигательница (ЛП)

Сейчас меня не волнует то, как она сократила имя. Она права. У меня не получилось добиться цели, и впервые в жизни Марго признаёт, что у неё тоже. Голоса в моей голове не дают мне покоя. Мендес. Кастиан. Они говорят мне, что я не могу доверять шепчущим.

Но они ошибаются.

— Поехали, — говорю.

***

Пускаю коней в галоп, и когда мы поднимаемся на холм, проехав все ряды флагов, мы слышим тревожные перезвоны колоколов. Мы покинули город, преодолели самую опасную часть пути, нам осталось только поехать дальше. Мои плечи расслабляются. Я удивлена, как это было легко, — нам наконец-то улыбнулась удача, а то и сама Госпожа теней.

Мои мысли вертятся вокруг воспоминаний Мендеса. В одни дни он проявлял доброту к стражникам, отпуская их провести время с семьями. В другие — наслаждался, пытая людей, пуская им кровь. Каждый раз я вновь возвращаюсь к глазам его дочери. Слышу, как он говорит: «Лина никогда больше не… Лина никогда больше…» Вновь и вновь, пока эти слова не утопают в топоте копыт и стуке колёс по грязным дорогам.

Я вспоминаю солдата в Эсмеральдас. Он сказал мне, что у меня не глаза убийцы. Он ошибся. Разве нет?

Пока мы едем, равнины сменяются лесными дорогами, но мы не останавливаемся. Мои руки уже затекли, а бёдра ноют. Моя голова болит всё сильнее, прокручивая воспоминание за воспоминанием, как Мендес ходил по залам и коридорам. Запивал печали, или молился, чтобы они ушли. Я продолжаю искать, как выглядит оружие. Ни на секунду не сомневаюсь, что он его применял.

Передо мной мелькает лицо Кастиана на Фестивале Солнца, но быстро пропадает, когда воспоминания сменяются. Яркие цвета переходят из одних в другие.

Я вижу, как Мендес лечит мои изувеченные руки. А потом так много света, что я закрываю глаза. И затем кто-то в ужасе рыдает и воет: «Проход в восточном хребте! Проход в восточном хребте!»

Это было оружие. Этот свет ослеплял. Я натягиваю вожжи и выкрикиваю:

— Тпру! Стоять!

— Что случилось? — спрашивает Марго, высовывая голову из повозки.

— Какие новости хотите услышать: плохие или очень плохие?

Марго и остальные вываливаются из повозки. Саида хватается за новую подвеску, ища поддержки. Эстебан держится за живот и смотрит вниз, на землю.

— Говори, Рен, — требует Марго.

— Я мельком видела их лекарство, — описываю им, но они воспринимают скептически. — Возможно, Мендес просто взглянул на солнце или на трон из альмана. Но я чувствовала глубокое волнение и предвкушение Мендеса, когда он жмурился от яркого света. Под дворцом есть помещение, полное альманов. Каким-то образом они могут использовать альманы как оружие.

Эстебан приседает на корточки. Он касается пальцами грязной дороги, а потом выводит большим пальцем перед собой символ Госпожи.

— Извратили святыню. Жестоко, даже для этого короля.

— И что же тогда ещё хуже? — спрашивает Марго.

— Мендес сказал правду. Он знает, как пройти Меморийские горы. Я слышала, как кто-то выкрикивает это под пытками.

— Он ведь не мог успеть послать кого-то за нами, — говорит Эстебан. — Или мог?

— Ты видела, кто предатель? — интересуется Марго.

Холод в её голосе поражает меня. Её золотые локоны спадают на напряжённые плечи. Я понимаю, что где-то внутри неё что-то сломалось, но я не уверена, случилось ли это, когда мы были вместе в камере или когда она увидела пытки Саиды. Я смотрю на Эстебана, согнувшегося пополам от боли. Свежая кровь течёт из пореза рядом с его опухшим глазом.

— Нет. Я только слышала голос.

Марго разражается проклятьями, сменяя меня на месте кучера, и я забираюсь в повозку вместе с Саидой и Эстебаном.

Мы мчимся, как шторм, который никто не замечает, пока не становится слишком поздно.

***

Мы полностью остановились на основной дороге, ведущей к проходу через Меморийские горы. На границе между Пуэрто-Леонеса и земли, оставленной нам по мирному договору, находится город-руины. Анжелес. Осыпавшаяся штукатурка, сломанные крыши, разросшаяся трава и белые сорняки. Город призраков. Дальше, в долине, находится монастырь, который мы называем домом. Он защищён непроходимыми горами. Войска Пуэрто-Леонеса не смогли преследовать остатки армии мориа по этой дороге и дальше в горах, потому что не знают, как преодолеть эту природную преграду. От того, что некогда было столицей небольшого королевства Мемория, сейчас остались только разваливающиеся дома и дворец из одной стены.

Мы выходим из повозки и разделяемся по парам, чтобы отправиться дальше по проходу на лошадях. Дорога крутая, пыльная, с узкими тропинками. Если лошади испугаются — нам конец. В этих горах создаётся ощущение, что ты ходишь кругами. Огромная серая скала выглядит везде одинаково. Весь путь я держу Саиду за талию, закрыв глаза и перебирая воспоминания Мендеса.

Кастиан и король кричат посреди двора.

Алессандро роняет поднос с ножами в серой комнате.

Я сама, когда была ребёнком.

Когда мы подъезжаем, я уже готова целовать землю. Монастырь Сан-Кристобаля расположен в центре небольшой долины, совершенно невредимый, благодаря своему местоположению. Прямоугольные песчаники с замысловатыми кругами, колонны с ангелами, защищающими вход. Вся западная стена полуразрушена, но в остальном, здание ещё пригодно для эксплуатации.

Птицы взлетают с веток деревьев. На дикой зелёной траве основной поляны сейчас никого нет, хотя обычно были группы учащихся, тренирующихся или играющих в свободное время. Мы лёгким галопом проезжаем под главной аркой и останавливаемся у фонтана, в котором одна только мутная дождевая вода.

Это место я называла домом большую часть своей жизни, но стоя сейчас здесь, вернувшись туда, где должна быть моя земля обетованная, я внезапно испытываю сомнения.

Мы все задерживаемся ненадолго. Не знаю как, но я чувствую, что каждый из нас четверых в этот момент думает о Дезе. Он как потерянная конечность, как призрак, преследующий нас всех.

Мы спешиваемся. Марго и Эстебан идут вперёд, а я колеблюсь, застыв на месте. Саида стоит рядом, на её лице явно читается беспокойство.

— Старейшины не станут меня слушать, — говорю ей.

— Я поддержу тебя. Клянусь.

Я мягко сжимаю её плечо, вспоминая все те разы, когда она пыталась обеспечить нам покой, но отмахиваюсь от этой мысли. Это мой второй шанс с шепчущими. В этот раз я поступлю иначе, если они позволят.

Сделав глубокий вдох, я направляюсь за Марго и Эстебаном. Пока мы идём, меня преследуют воспоминания. Я иду по месту, которое годами называла домом, но сама я уже не та, кем была раньше. Я словно вижу все эти стены, окна, всё вокруг в первый и последний раз.

Мы идём по открытому коридору с местами разрушенными каменными арками. В моих ушах стоит эхо воспоминания о первой встрече с королём.

Мы проходим двойные двери, такие непохожие на те, что в тронном зале дворца, но я не могу не отметить иронию ситуации: я вновь стою перед входом, готовясь убеждать сильных мира сего в том, что я могу быть полезна.

Марго ведёт нас в зал совета, где они уже собрались. Сегодня явились только пять член совета из восьми. Я задаюсь вопросом, мертвы ли остальные или просто скрываются. Моё появление встречено холодным сомнением. Выпрямляюсь, отводя плечи назад, с ложной уверенностью.

По правде говоря, я нервничаю только из-за одного человека здесь. Иллан. Стены эхом отражают звуки моих шагов, пока пожилой мужчина внимательно смотрит, как я приближаюсь к центру длинного стола. Он в знакомом тёмном мундире и брюках, сжимает своей морщинистой рукой серебряную голову лисицы на рукояти трости. Складки у его глаз стали ещё более выраженными. Его скорее состарила скорбь, чем время. Глубоко вдыхаю и выдыхаю.

— Иллан, я вернулась из дворца Андалусии.

— Вернулась с миссии или вернулась на нашу сторону?

Я вздрагиваю от его слов. Если бы он знал всю правду о том, что я сделала с Дезом, забрав его воспоминания во сне, мне бы вообще позволили ступить в этот зал?