Разжигательница (ЛП)

Стража.

Новый вопрос: они следят, чтобы я не вышла, или чтобы кто-то другой не вошёл? Возможно, и то, и другое. Я задерживаю дыхание, пытаясь вести себя как можно тише, и возвращаюсь в постель. Прекрасное напоминание, что каким бы комфортным всё вокруг ни было, это всё ещё клетка.

Глава 16

Утром меня отводит другая служанка, после того как Лео помог собраться. Он назвал её Сулой. Её русые волосы заплетены в две аккуратные косы. Она ходит так, будто её одежда сделана из дерева, и плотно прижимает руки по швам. Я почти физически ощущаю её страх. У меня мелькает мысль спросить её о принце Кастиане, но потом замечаю, как она сжимает деревянный кулон, который продавался на рынке на каждом шагу. Это всего лишь кусок деревяшки, фигурно вырезанный и пропитанный святой водой. Он не отгонит даже комаров, но с тех пор как торговцы начали уверять, что они защищают леонессцев от магии мориа, эти кулоны стали нарасхват.

Нужно найти другой способ попасть в покои принца, потому что с ней не выйдет.

Мы пересекаем небесный мост, ведущий в юго-западную башню, где находится кабинет судьи Мендеса. В утреннем свете зелёная и золотая мозаика сверкает, как роса на лепестках в свете солнца. Арку оплетает лоза с сердцевидными листьями. Эта башня была вдохновлена зелёными лесами, охватывающими центральную зону Пуэрто-Леонеса.

Стайка из пяти придворных выходит из-за угла и останавливается при виде меня. Они прячутся за своими кружевными веерами, но их смешки слышны даже на другом конце моста. Я думаю о том, что мне вчера рассказал Лео. Правда ли, что принц бывает при дворе отца, только чтобы найти любовниц? Как кто-то вообще может хотеть его прикосновений?

— Мы должны подождать, пока пройдут благородные дамы, — тихо предупреждает служанка своим высоким голоском. Она прижимает руки к животу и склоняет голову.

Я не хочу этого делать. Не хочу кланяться. «Послушание не то же самое, что ум», — говорила Марго, хотя она никогда не была во дворце и не знает, что иногда в далёкой перспективе это как раз одно и то же.

Девушки проходят по мосту. Я уже знаю, что они сделают, ещё до того как первая из них приближается ко мне. Сула невидима для них, а я, как бы мне ни хотелось обратного, привлекаю внимание. Когда они оказываются рядом, девушка, идущая впереди, отталкивает меня в сторону своими круглыми бёдрами, как будто расчищает себе дорогу в толпе. Потеряв равновесие, я хватаюсь за неё правой рукой. Швы растягивают кожу на ладони, но от чужого прикосновения моя магия пробуждается. Злость вспыхивает во мне, и я проникаю в её сознание.

Он никогда её не заметит. Но она должна попытаться.

Бальный зал в оранжево-золотых тонах залит светом больших белых свечей, освещающих мозаику от пола до потолка. Не лучший свет для её лица. Об этом напомнила её мать перед тем, как девушка присоединилась к свите королевы Жозефины.

Труппа музыкантов играет в центре зала, где кронпринц наблюдает за происходящим вокруг, надувшись от скуки. Он ещё ни разу не станцевал, сколько бы к нему ни подходили с поздравлениями в поимке лидера мятежников. Вот он делает жест, и его слуга подбегает с кубком вина, который тот подаёт в невредимую руку принца.

Она делает вдох, подхватывает юбки и пересекает зал. Если она хочет возвыситься над остальными, нужно иметь смелость. Будущие короли хотят отважных королев, верно?

Принц Кастиан смотрит на неё своими голубыми глазами. Кажется, они сверкают. Он моргает, и теперь они стали слегка зеленее. Её язык не слушается, вся отвага куда-то пропала. Он так красив. Так красив, что её сердце болезненно сжимается.

— Прекрасный вечер, вы не находите, леди Гарза? — его голос мягкий, приятный, как густой крем на пирожных. Словно обволакивает её.

— Да, ваша светлость. Благодаря вам стало гораздо безопаснее.

Он морщит лоб, и она приседает в низком реверансе. Таком низком, что теряет равновесие и падает, её руки ударяются о холодный мозаичный пол.

Принц Кастиан делает глоток из кубка и передаёт его обратно слуге. Он ничего не говорит. Не обращает внимания на её падение. Перешагивает её юбки и уходит через двери большого зала наружу, в сад.

Она встаёт, не отрывая увлажнившихся глаз от носков своих туфель, и убегает прочь от жестоких усмешек и ещё более жестоких шепотков.

Я прерываю воспоминание, но неловкая ситуация, произошедшая с ней, прилипает ко мне, как мокрая одежда. Я дышу, пытаясь выкинуть её из головы, но все мысли только о бале, который организовал принц Кастиан, чтобы отпраздновать пленение Деза. Кровь с привкусом меди ощущается во рту — я слишком сильно прикусила язык, чтобы сдержаться.

— Неуклюжая идиотка! — кричит одна из девушек.

— Она поцарапала меня! — шипит леди Гарза, стремительно пересекая небесный мост в окружении свиты. — Смотрите! Вы только посмотрите! Я подхвачу бешенство! Или чуму!

— Я прослежу, чтобы ей подрезали когти, как бешеной твари, которой она и является, — добавляет её подруга. Но они уходят дальше, их веера трепещут, как лепестки на ветру.

Я бросаюсь к краю моста и медленно, глубоко дышу. Не стоило этого делать. Воспоминание было коротким, но вокруг было слишком много девушек. Что если они заметили?

— Ты опоздала, — произносит знакомый голос.

Поднимаю глаза на судью Алессандро, стремительно шагающего по мосту. Он хватает меня за руку, и я вырываю её, потому что он не должен так меня касаться.

— Мне больно.

Меня бесит слабость в моём голосе и то, как неровно бьётся сердце, пока его холодные и влажные руки пытаются разжать мои пальцы. Тогда я понимаю, что он всё видел. Его тёмные глаза тщательно рассматривают мои ладони в поисках чего-то. Каких-либо следов магии.

Красная полоса проявляется на повязке, порез кровоточит. Я прижимаю руку к груди и жду, когда Алессандро посмотрит мне в глаза.

— Смотри, что ты наделал. Мне теперь нужно зашивать порез заново.

Молодой судья запинается и размахивает руками, как растерянная курица крыльями.

— Ох уж эта несносная леди Гарза! Я обязательно сообщу судье. Следуй за мной.

Даже Сула дёргается на ложь Алессандро, но не поднимает головы, сжимая свой защитный амулет всю дорогу туда, где ожидает судья.

***

Мендес питает слабость к красивым вещам.

Его покои в юго-западной башне дворца такие же огромные, как у любого из членов королевской семьи. Я всё ещё помню первый раз, как там побывала. Ко мне была приставлена служанка, даже младше, чем я сейчас — лет пятнадцати, наверное. Не помню, как её звали, но она мне нравилась, потому что напоминала мою мать своей персиковой кожей и румяным лицом. Её тёмные волосы всегда были заплетены, чтобы не мешаться. Она и привела меня в эти покои, где судья Мендес и его совет обсуждали наши способности, он тогда дал нам новую сияющую одежду и пригоршню стеллит.

На протяжении двух лет меня приводили в это место. Толстая деревянная дверь со специальными цилиндрическими замками, которые разработал сам Мендес, когда основал Руку Справедливости. Внутри кабинет с кожаными кушетками и книжными полками от пола до потолка. На них размещены тома в тканевых и кожаных переплётах, самые древние из которых относятся к Первой Эре Пуэрто-Леонеса, когда люди прибыли из-за морей, окружающих этот огромный остров. Линии карты потёрты — границы государства перерисовывались раз за разом по требованию победителей. Глобусы с крошечными мечами, вонзёнными в покорённые королём земли. Я вращала его, наблюдая за тем, как он вертится, перед тем как пройти арку, ведущую в его молитвенную комнату.

Покои были обновлены в соответствии со всей перестройкой дворца в дофиникийском стиле, но некоторые детали остались неизменными. Например, меч в круге на дальней стене — символ Отца миров. Прежним выглядит и алтарь, окружённый свечами и ладаном, уже зажжёнными. Верховный судья молится. Я задаюсь вопросом, о чём такой человек, как Мендес, может молиться, но тем не менее его голова склонена к алтарю, а руки лежат на отрытой тонкой книге.