Страница 17 из 53
Он провожает меня до двери моей спальни и останавливается. И я почти думаю, что он может поцеловать меня. Потому что у нас был момент на пляже, чёрт возьми. Но он не делает этого. Вместо этого он заправляет мои волосы за одно ухо, а затем, слегка наклонившись вперед, желает сладких снов.
Уверена, что они такими и будут. И они будут о тебе.
— Спасибо, — говорю я. — И тебе.
Он улыбается усталой улыбкой и начинает уходить, и, смотря на его голую спину, я вспоминаю про его рубашку.
— Подожди! — кричу я. — А как же твоя рубашка?
Он улыбается вновь.
— Ты можешь просто отправить её в прачечную, — отвечает он. — Они знают, где я живу, и вернут мне её обратно.
Я качаю головой и закрываю дверь в спальню.
А потом я сажусь на кровати и вдыхаю запах его рубашки. В смысле, я буквально зарываюсь в неё лицом и дышу. Пахнет в точности как он. И мне это нравится. Интересно, он заметит, если я не отправлю её в прачечную? Будучи блюстителем правил, каковым я и являюсь, я знаю, что сделаю так, как он сказал. Я не собираюсь красть его рубашку. Но я продолжаю вдыхать и делаю самое лучшее на свете.
Я сплю в ней.
Поправка.
Я проспала в ней.
Когда я открываю глаза, часы показывают 10:30 утра, и у часов нет причин мне лгать.
С визгом я вылетаю из постели и нахожу на краю кровати свою отстиранную рубашку, завёрнутую в салфетку. Видимо, кто-то из горничных заходил ко мне, пока я спала, что слегка нервирует меня, но я выкидываю это из головы, спеша почистить зубы и одеться.
А потом, бегая по комнате в поисках обуви, я замечаю свой мобильный телефон.
12 пропущенных звонков, 8 голосовых сообщений. Что за чёрт?
Схватив мобильник, я понимаю, что он стоит в режиме без звука. Что объясняет то, почему я не слышала его звонка. Что-то случилось? У бабушки или дедушки был сердечный приступ? Это единственное, о чем я могу думать, пока не вижу, что все звонки с номера Бекки.
Странно.
Я прикладываю телефон к уху и слушаю.
А потом я просто хочу умереть, чтобы не слышать этого.
Бекка рылась в моей одежде, чтобы одолжить мой любимый жёлтый топик, и наткнулась на мой дневник. И, конечно, она прочитала его.
Я подробно писала в нём о том, как тайно влюблена в Квинна.
Потому что мой дневник должен был хранить секрет.
Но теперь она знает всё.
И она хочет убить меня.
О. Боже. Мой.
Мало того, что Бекка всё знает, но она ещё и думает, что я тайно замышляю их разлучить. Потому что некоторое время назад она и Квинн поссорились, и я посоветовала ей подумать над тем, верить ли ему, когда он говорит, что не флиртовал с незнакомкой. И я действительно так думала. У меня не было никаких скрытых мотивов. Я просто видела лицо Квинна, когда он разговаривал с той девушкой. Он флиртовал.
И Бекка поймала его с поличным. Конец. Это было так предсказуемо, думала я. Но теперь предполагаю, что это не так.
Я прячу своё лицо в ладони. Это не предвещает ничего хорошего.
Но уже 10:56, и Мия будет здесь в любую минуту, чтобы отправиться на шоппинг.
Поэтому я не могу позвонить Бекке прямо сейчас.
И честно говоря, может это и к лучшему. Нужно дать ей время остыть.
Совсем немного.
До тех пор, пока я не наберусь смелости встретиться с ней лицом к лицу, потому что Бекка права. Я предала её, влюбившись в её парня. Она понятия не имеет, что моя влюбленность в Квинна полностью затмилась моей любовью к Данте.
Но это не отменяет того факта, что я держала свою влюблённость в секрете от неё. И это самая обидная вещь. У нас нет секретов друг от друга. Никогда не было. Не было до этого момента.
Я вздыхаю. Почему жизнь иногда бывает такой сложной?
10:58.
Около кровати звонит телефон, и я нерешительно поднимаю его.
— Алло?
Звонит кто-то из прислуги. Приехала Мия. По-видимому, они не могут просто впустить её без чьего-либо разрешения, так что я даю его и жду. Она приходит через минуту или две.
Она стучит в дверь моей спальни, и я удивлена, увидев, что она неплохо выглядит после вчерашнего. Она смеётся над моим выражением лица.
— Ждала кого-то другого? — спрашивает она, проходя в комнату.
— Нет, — заикаюсь я. — Я просто подумала, что у тебя... похмелье.
Она снова смеётся.
— Я неплохо умею скрывать его, — признаётся она. — У меня голова раскалывается.
На Мие надеты два ультракоротких чёрных топика, один поверх другого, и около пяти поясов, украшенных стразами. Её короткие чёрные волосы удерживает ободок, так же украшенный стразами, и в целом она напоминает блестящую рок-звезду. У неё даже есть пятидюймовые каблуки.
— Ты так нарядно одета, — тактично говорю я.
На самом деле она выглядит так, будто собирается в клуб. Не совсем то, что я бы надела для дня шоппинга. Но кто я такая, чтобы судить её, когда у меня самой всего один комплект одежды?
— Если ты собираешься что-то делать, — советует она, — то делай это до конца.
Хорошо подмечено.
— Ты готова? — спрашивает она, оглядывая меня с головы до ног. — Неважно. Главное, что ты готова для покупки новой одежды.
— Ещё как, — подталкиваю её я и чувствую, словно Мия — моя старая лучшая подруга. И это действительно хорошее чувство, особенно в тот момент, когда я знаю, что Бекка просто готова выцарапать мне глаза.
Я беру свою сумочку, и мы покидаем мою комнату, спускаемся по ступенькам и выходим наружу. Никто не пытается остановить меня, и я понимаю, что жду появления кое-кого. Я не знаю, почему. Мы идём по мощёным тротуарам и в этот раз, никто не останавливается, чтобы посмотреть на меня. Наверное, они не понимают, кто я такая.
Мия направляется в ближайший магазин и тащит меня за руку. Мы шагаем внутрь и незамедлительно попадаем в рай девушки-подростка: бесконечные шкафы одежды. Я делаю маленький счастливый вздох, поглаживаю кредитную карту моей матери, которая спрятана в моем заднем кармане, и начинаю просматривать стойки с одеждой.
Спустя четыре пары шорт, две пары босоножек, две футболки, две блузки в стиле Физанта (Прим. пер.: вероятно, идёт речь о Томасе Физанте — американском архитекторе и дизайнере; в его проектах преобладают теплые сливочные оттенки и цвет слоновой кости), один купальник и семь пар нижнего белья, мы с Мией стоим на тротуаре с нашими сумками. Я заглядываю в её пакеты.
Всё, что она купила, чёрного цвета.
Я снова поднимаю на неё глаза. Она просто не похожа на готическую девушку.
— Пытаешься изменить свой образ? — с любопытством спрашиваю я. Она широко улыбается.
— Как ты узнала?
— Просто предположила. Но почему?
Она пожимает плечами.
— Не знаю. Наверное, чтобы немного встряхнуться. Чтобы мои родители не расслаблялись.
Я киваю.
— Думаю, это неплохая причина, как и любая другая.
Мия собирается ответить, но вдруг закатывает глаза.
— Тьфу ты. Стерва на 9 часов.
— Что? — я пристально смотрю на неё, и она тянет меня за руку обратно в магазин. Я поворачиваюсь и вижу Элену и двух других девушек, прогуливающихся по тротуару.
— О.
Я слышу, как они уходят, болтая и делая замечания, не вызывающие ничего, кроме ненависти. Я не понимаю, что Данте нашёл в ней, и спрашиваю об этом Мию.
— Я не знаю, — задумчиво отвечает она, кусая нижнюю губу. — Не знаю, видит ли он в ней хоть что-то, если честно. Иногда они вместе, а иногда нет. Думаю, это просто удобно. Их семьи практически объединены. И потом, конечно, их отцы ожидают, что когда-нибудь их семьи, действительно, соединятся.
— Какой сейчас год? — заявляю я. — 1623? Люди больше не женятся, чтобы объединить семьи.
— Может быть в Америке, — смотрит на меня Мия. — Но ты не в Америке.
— Как будто я не знаю, — бормочу я.
А потом, когда Элена и две её подружки оказываются в нескольких шагах от нас, мой телефон звонит. Я смотрю на него — на экране горит имя «Бекка Клайн», её лицо в форме сердца улыбается мне. И моё сердце останавливается, потому что я знаю, что должна ответить на звонок, хотя сейчас не время. И не место.