Страница 10 из 13
Они куда-то шли – Димка вёл Люду в свою любимую кафешку и рассказывал, что у него есть своё жилье, он не какой-нибудь там бездомный солдат, и когда она квартиру увидит, поймёт, что им будет, где жить, так что со свадьбой можно и не тянуть. Правда, Люда принимала его слова о свадьбе как шутку. Не станет же человек говорить об этом всерьёз при второй встрече!
Недаром она удивлялась, что он не ходит домой, к родителям. Зачем, если у него есть своя квартирка в старом фонде, «сталинская», с высокими, три с половиной метра, потолками, с огромной комнатой, в которой имелась отделённая пологом кровать.
Димка рассказывал о квартире с удовольствием, так что даже Люда захотела в ней побывать.
– А откуда у тебя появилась квартира? Ты на неё заработал?
– Дядька мне её оставил, когда в Америку сваливал, – ответил он на её вопрос. – У него на хвосте уголовка висела, так что не до недвижимости было.
– Значит, твой дядя – бандит?
– Что-то вроде того. Но в Америке он уважаемый бизнесмен, а у них с законом строго…
Какой-то Димка всё же странный. У него свои понятия о честности и порядочности, а Люда воспитывалась в семье, где такие понятия были четко разграничены: бандит так бандит, его следовало стыдиться, а не рассказывать о нём первому встречному, ничуть не стесняясь.
Впрочем, от этих своих мыслей Людмила отмахнулась: в конце концов, не с дядей же она дружит.
– Ты же, наверное, коммуналку не платишь? Вот отберут её у тебя…
– Не отберут. Моя сестра обещала, что будет платить в счет своего долга. Ну и, понятное дело, ежели надо будет хахаля своего привести.
Сказал и смутился: получалось, что не так уж он материально независим, как хотел бы представить. Но и она вовсе не мечтала встречаться с кем-то, кто не знал материальных проблем. Не ставила перед собой такую задачу. Собственно, она сама «поставилась». Главное, чтобы он был её человеком. С кем легко, кто свой. А деньги…
Люда не понимала, почему некоторые девчонки говорят всё время о деньгах. Их же можно заработать! Просто пока у неё не было особых желаний. Например, она не хотела норковую шубу или сверхдорогие фирменные джинсы, а на то, чтобы сходить в кино или поесть в кафе мороженое, деньги она зарабатывала. И чего уж там, родители ей присылали.
Наверное, потому она и сказала:
– Послушай, Димка, зачем нам с тобой себе во вёем отказывать? Давай лучше сложимся. Твои триста и мои пятьсот.
И не договорила, потому что гримаса исказила его лицо.
– Милочка, я тебя очень прошу, никогда больше так не говори!
– Как? – глядя на него, испугалась она, потому что не сразу сообразила.
– Мы с тобой не два парня, у которых деньги поровну, а мужчина и женщина, пусть молодые. По крайней мере я хочу быть мужчиной в твоих глазах. Ты не можешь потерпеть?
– Пока ты разбогатеешь, – подхватила она. – Ну, если ты такой щепетильный.
– Вот именно, ты нашла правильное слово: щепетильный. Мне не всё равно, какого мнения будет обо мне любимая женщина.
– Прямо сразу и любимая, – завредничала она. – Ты второй раз меня видишь.
– Но надеюсь, не последний?
Он проводил её к дому Тамары, где она опять временно жила, но не стал ничего спрашивать, что это за квартира и нельзя ли в ней получить чашку кофе, а просто попрощался и сказал:
– А как ты смотришь на то, чтобы опять прийти ко мне на свидание?
– Положительно, – улыбнулась она.
Димка опять поцеловал ей руку и восторженно заявил:
– Я тебя просто обожаю!
Глава шестая
– Если ты хочешь, мы можем пойти ко мне, – заговорил он в следующее их свидание и тут же поспешил добавить: – Посмотришь, какая у меня мастерская, что я рисую… рисовал.
Людмила улыбнулась: ей было приятно, что он не пытался на неё наехать, как в свое время Рыжий, и не сюсюкал, как Коля Переверзев, а просто говорил как со своей девчонкой, стараясь е при этом не обидеть.
То есть в прошлый раз он сказал кое-что шокирующее, но извинился же. Точнее, понял, что подобные приколы не будут способствовать улучшению их отношений, и теперь не допускал никаких пошлостей.
Надо сказать, что Люда себе немного удивлялась. Раньше она не была такой чувствительной. И порой в её присутствии парни позволяли себе куда более крутые выражения.
Но это другие. С которыми у нее не было ничего похожего.
– Кстати, а почему ты своему армейскому начальству не скажешь, что ты художник?
– Не хочу, – поморщился он. – Рисовать какие-нибудь дурацкие плакаты или дебильную стенгазету. Нет, уж лучше я буду траншею копать… Так ты не ответила: хочешь пойти ко мне в студию или нет? Слово даю, приставать не буду.
– Знаем мы, что такое слово! – буркнула она и смутилась, услышав: «А что, прецеденты были?»
Он вообще время от времени вставлял в свою речь такие вот умные словечки, и, хотя Люда сама была из интеллигентной семьи, это её напрягало. В том смысле, что она казалась себе недоучкой и вообще человеком второго сорта.
В своё время она нарочно – назло матери или бабке? – чистила свою речь, избавляясь от «умностей», а теперь, выходит, они бы ей пригодились?
Как ни странно, от этих мыслей ей вдруг захотелось поступить в институт и учиться, чтобы получить высшее образование. Соответствовать своему новому парню. Она не сомневалась, что он будет любить её и такой, но ей захотелось быть ещё лучше. Умнее, образованнее…
Когда ей говорила об этом мать, Людмила презрительно фыркала и заявляла, что она и так умная. Вот дурочка!
– Ну что, пойдём? – затеребил её Димка, и она пошла.
То есть молодые люди поехали на маршрутке, а потом ещё пару кварталов шли пешком, и Людмила наконец спросила о том, что её удивляло:
– Слушай, а почему ты с прапорщиком воюешь?
– Потому, что он конченый. Ему над солдатом поиздеваться как не фиг делать! Парни его боятся, а мне – до фонаря.
И опять это была не похвальба.
– А как ты его достаешь?
– В основном вопросами. Он же, как все не слишком умные люди, любит рассуждать. Послушать, сплошная жесть, вот я и спрашиваю по ходу дела. А он тут же начинает орать: «Князев, засунь свой язык в задницу!» Ну я и спросил: «А в чью?» Ты бы его видела. На него ступор нашёл, глаза выпучены, как у рака…
– Знаешь, я бы тоже на его месте разозлилась. Тем более он старший по званию. Ты не прав.
– А ты всегда права?
Людмила смутилась.
– Чего нет, того нет… Только в последнее время я всё чаще думаю о том, что криком, ором ничего в жизни не добьёшься. И оказывается, добиваются того, чего хотят, люди тихой сапой, улыбкой, дипломатией. Кто хочет иметь рядом человека, от которого не знаешь, чего ждать…
Слышала бы ее бабушка!
– Вот уж не думал, что ты такая рассудительная, – сказал ей Димка.
– Я и сама не думала.
Людмила прошла в квартиру с тёмной прихожей, сунула ноги в тапки, которые он подал ей – одной хватило бы для двух её ног, – и, едва войдя в комнату, ахнула от яркого, слепящего света: почти всю стену от пола до потолка занимало огромное окно.
Она осторожно подошла к нему и боязливо взглянула – взору девушки открылась великолепная панорама города – мастерская Князева располагалась на девятом этаже, на самом верху многоэтажки.
– Какая у тебя шикарная квартира! – сказала она восхищенно.
– Только окно и шикарное, – рассмеялся он. – Знаешь, во сколько оно мне обошлось?
Но Людмиле было интересно вовсе не это.
– А если разобьётся? Падать с такой высоты – верная гибель…
– Эта мысль каждому приходит в голову. Но, во-первых, по карнизу идёт металлическая сетка, а во-вторых, стекло небьющееся. Даже точнее, пуленепробиваемое. Зато посмотри, сколько света. Стена выходит на юг, так что в окно почти всегда светит солнце.
– И летом жара, наверное.
Димка согласился:
– Опасность есть, но мой сплит прекрасно с этим справляется.
– И штор нету.
– А зачем? Кровать у меня закрывается пологом. Но при желании прямо с неё можно смотреть в звёздное небо.