Страница 44 из 47
— Значит, наша работа никогда не была в опасности?
— Нет.
Мы все молчим, а потом я вспоминаю, что влюблена в Йена и вышла за него замуж не только из-за этой дурацкой работы.
— Надеюсь, вы не собираетесь аннулировать его?
— Нет! — Я быстро отвечаю, и когда я смотрю на Йена, он улыбается мне.
— Хорошо, тогда увидимся на родительском собрании после школы. Постарайтесь стереть эти ухмылки с ваших лиц, прежде чем вы туда доберетесь. Мне бы хотелось, чтобы вы выглядели раскаивающимися, даже если это просто притворство.
֍֍֍
Остаток дня тянется бесконечно. К тому времени, когда наступает 15:05, я грызу ногти и съедаю второй кусок торта, который украла из гостиной по пути к выходу. Я нервничаю от всего этого сахара. Йен и я идем на родительское собрание рядом с директором Пруиттом. Жаль, что на мне нет шлема или доспехов. Я понятия не имею, чего ожидать: сердитых хмурых взглядов? Вилы? Гнилые помидоры? Быстро снимаю свой тонкий шарф, на всякий случай.
На самом деле, когда мы входим, миссис О'Дойл сидит в передней части класса, скрестив руки на груди. Самодовольная гримаса искажает ее лицо — хотя, судя по глубоким морщинам, она выглядит именно так, как обычно. Я не думаю, что ее связанные с улыбкой лицевые мышцы были задействованы с начала 90-х.
Тем временем все остальные родители родительского комитета суетятся вокруг стола с закусками в задней части класса, ковыряясь в орехах и том, что выглядит как изобилие домашнего печенья с шоколадной крошкой и макадамии, если мой нос меня не обманывает. Если все пойдет по плану, я прихвачу их по дороге. Если дела пойдут плохо, я заберу весь этот чертов поднос.
Миссис О'Дойл провожает меня взглядом, но не здоровается. Два места обозначены маленькими табличками «зарезервировано» в передней части класса, и я понимаю, что они предназначены для меня и Йена, когда директор Пруитт говорит нам сесть. О, я понимаю: это испытание. Миссис О'Дойл — судья, присяжные и палач. Йен и я обречены на гильотину. Я ищу косу у ее ног, но вместо нее нахожу ярко-оранжевые туфли на танкетке. Я этого не предвидела. Как может кто-то такой жалкий наслаждаться такой яркой обувью?
— Я объявляю собрание родительского комитета открытым! — говорит она, стуча деревянным молотком по столу.
Похоже, ей вполне комфортно с этой штукой. Держу пари, если бы я присмотрелась повнимательнее, то обнаружила бы, что на нем гравировка и все такое. Она спит с ним под подушкой и берет его с собой в душ.
— Первое дело — это обсуждение вопроса о взбитых сливках на прошлой неделе.
Это привлекает всеобщее внимание. Толпа вокруг стола с закусками рассеивается, когда все соперничают за хорошее место.
— Миссис О'Дойл, этот инцидент не на уровне Уотергейта. Давайте не будем делать это более утомительным, чем это должно быть, — требует директор Пруитт. — Я привел сюда мистера и миссис Флетчер только для того, чтобы мы кое-что прояснили и двинулись дальше.
— Мистер и миссис Флетчер? — спрашивает родительница рядом со мной с набитым печеньем ртом. — Я думала, все дело в том, что они не женаты.
Раздается хор недовольства. Эти люди пришли на шоу, и теперь чувствуют себя обделенными.
— Ага! Зачем это представление?
— ПОРЯДОК! ПОРЯДОК В МОЕМ ЗАЛЕ СУДА… Я ИМЕЮ В ВИДУ, В КЛАССЕ! — кричит миссис О'Дойл, стуча молотком так сильно, что я поднимаю руки, чтобы защитить лицо, если оно расколется. — Что вы имеете в виду, мистер и миссис?
Директор Пруитт вздыхает и поворачивается к нам, как бы говоря: «Ну, давайте». С ликованием я поднимаю свой безымянный палец. Если бы я была Мэттом Деймоном в «Умница Уилл Хантинг», я бы бросила: «Как насчет тех яблок»?
— Нет! — лицо миссис О'Дойл морщится. — Фиктивный брак запрещен! Наверняка об этом есть что-то в учебнике для учителей. Директор Пруитт, это не допустимо. Учителя не могут ходить вокруг да около, а потом жениться только для того, чтобы избежать последствий. Я отнесу это дело в высший суд страны — в ШКОЛЬНЫЙ СОВЕТ!
Директор Пруитт хихикает.
— Комиссия рассмотрела этот инцидент, а также политику округа. До сих пор единственное решение, которое они вынесли, — это поздравление.
— Так что насчет их испытательного срока?! — Теперь она покраснела.
— С сегодняшнего дня он закончен.
— Потому что они поженились? — Сердитая слюна вырывается из ее рта. — У меня такое чувство, будто я принимаю сумасшедшие таблетки!
Я подавляю смех. Может быть, леди. Проверьте рецепт.
— Хорошо, теперь, когда все прояснилось, — кричит родитель из задней части комнаты, — мы можем перейти к проблемам с однополосным движением? Мне не придется ждать в очереди почти сорок пять минут, чтобы забрать своего ребенка.
— Да! — хором соглашаются родители.
— А как же сбор средств в конце года для софтбольной команды?! — спрашивает другой родитель.
Наш суд окончен. Директор Пруитт привлекает наше внимание легким взмахом руки и кивает головой в сторону двери. Пора убираться отсюда. Мы сделали свое дело, явившись, и мне даже не пришлось извиняться.
— Как ты думаешь, я могу взять печенье? — шепотом спрашиваю я Йена, когда мы встаем.
Он обнимает меня за плечи, как будто боится, что я не выдержу.
— Думаю, их сделала О'Дойл. Лучше не испытывать судьбу.
Я вздыхаю, как будто боялась, что он это скажет.
— Я куплю тебе что-нибудь по дороге домой. Пойдем.
Веселая футбольная мамочка со светлым хвостиком и жемчужно-белой улыбкой тянется к моей руке, перехватывая меня прежде, чем я достигаю двери.
— Эй, я как раз собиралась вам сказать… — Ее голос едва перешел на шепот. — Между нами, девочками, если вы любите взбитые сливки, вам действительно стоит попробовать немного подогретого шоколадного соуса — хотя и не слишком горячего. — Она вздрагивает. — Выучила этот урок на горьком опыте, ха! Да, кстати, вы, кажется, учите моего сына — Николаса?
О, ГОСПОДИ.
Я бегу оттуда к чертовой матери.
Глава 24
Сэм
У Йена сегодня футбольный матч, и я, как всегда, на нем присутствую. Все возвращается на круги своя. Толпы молодых, горячих учительниц перешли к игре в лакросс, проходящей через несколько полей. Если прищуриться, то можно разглядеть их декольте. Школа Оук-Хилл только что наняла нового тренера по лакроссу из Лос-Анджелеса. Он загорелый, симпатичный и якобы ходил на три свидания с одной из звезд «Правил Вандерпампа». Йен — старая новость, моя старая новость.
Футбольные трибуны почти пусты, только я и несколько родителей. Я подумала о том, чтобы переделать свои плакаты «ВПЕРЕД, ЙЕН», но вместо этого у меня рубашка с принтом. На ней большая трафаретная фотография талисмана Оук-Хилла, а под ней крупным черным шрифтом написано: «ЖЕНА ТРЕНЕРА». Йен рассмеялся, когда я показала ему ее вчера вечером.
— Мне не обязательно ее носить, — сказала я. Я имею в виду, это была своего рода шутка.
Но он покачал головой, широко улыбаясь.
— Нет. Носи ее.
Я весь день прятала ее под свитером. Если бы Николас увидел это, он бы свихнулся. Он все еще думает, что мы с ним когда-нибудь будем предназначены друг для друга. «Думаю, я понимаю, что тебе нужен кто-то, с кем ты могла бы провести время, пока я не стану достаточно взрослым».
На меня падает тень, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть Эшли, идущую вдоль ряда трибун в моем направлении. Я готовлюсь к худшему. В конце концов, она уже почти зачислена в Четверку первокурсниц (Пятерку?). Может быть, она здесь, чтобы выполнить их приказ. Я проверяю ее руки на предмет ножей и нахожу их пустыми. Есть шанс, что я немного драматизирую. Не думаю, что убийцы покрывают ногти розовым лаком.
— Эй, — говорит она, глядя на мою рубашку. Она улыбается. — Мне она нравится. Ты сделала это?
Я смотрю вниз.
— О, спасибо. Я... э-э ... напечатала.