Плохой парень (ЛП)

― Вероятно, это плохая идея.

Мой отказ заводит ее еще больше.

― О да? Ты продолжаешь давить и тыкать, и, в конце концов, я сдаюсь, нравится тебе это или нет. ― Она делает шаг назад и пытается стянуть футболку через голову, но она прилипла к ней, как вторая кожа. ― Черт возьми! Подожди.

Ей приходится поработать над этим несколько секунд. Теперь она закрывает ей глаза, и Сэм ― малышка, пытающаяся одеться в первый раз. Она дергается из стороны в сторону, опрокидывая мои бутылочки с шампунем и кондиционером на пол, когда спотыкается об одну из них. Я протягиваю руку и поддерживаю ее бедра. С тяжелым вздохом она, наконец, снимает футболку и бросает поверх двери душа. Я ухмыляюсь ее новому взъерошенному виду. Волосы Сэм в беспорядке. Капельки воды собираются на кончиках ее темных ресниц. Ее бюстгальтер кремово-голубой и прозрачный благодаря непрерывному потоку воды, бьющему в нее.

― Ну же, Йен! Соберись! Просто поцелуй меня!

Она так взвинчена, что у нее вся кожа покраснела.

― Нет. Убирайся из моего душа.

Я поворачиваюсь к ней спиной и опускаю голову под воду. Это действительно выводит ее из себя. Ее злые кулаки колотят меня в спину.

― Я говорю, что хочу тебя, а ты вдруг перестаешь интересоваться?!

Она не знает, о чем просит, поэтому я решаю показать ей. Оборачиваюсь, и моя рука падает. Я делаю шаг вперед и прижимаюсь к ее телу, наклоняя голову, чтобы встретиться с ней взглядом. Сэм не шутила — она дымящийся маленький шарик расплавленной лавы. Я думаю, она хочет уничтожить меня за то, что я сделал это с нами, за то, что навсегда изменил нашу дружбу. Мои руки сжимают ее бицепсы, которые похожи на две палочки от мороженого. Моя твердость впивается ей в живот, и ее рот широко раскрывается от удивления.

― Все еще хочешь поговорить об этом прямо сейчас, Горячие губки?

Она мне не отвечает. Она в оцепенении. Я загипнотизировал ее.

― Все еще думаешь, что это хорошая идея?

― Все в школе хотят тебя, ― шепчет она, широко раскрыв глаза. ― Ты мой, и ты даже не знаешь этого. Я никогда не говорила тебе.

Ее признание сводит на нет мое самообладание. Я хочу обернуть ее ноги вокруг своей талии, чтобы зарыться глубоко в нее. Я собираюсь написать у нее на лбу фломастером, пока она спит: Собственность мистера Флетчера. Руки прочь.

― Мне не нравится, какой версией Йена ты был последние несколько дней, ― тихо говорит она, прежде чем прикусить нижнюю губу. Сэм отказывается встретиться со мной взглядом. Вместо этого блуждает по контурам моей груди.

― Какая это версия?

Уголок ее рта приподнимается.

― Хороший парень ― или, скорее, не очень хороший. Вчера ты прошел мимо меня по коридору. Ты пропустил обед в учительской. Ты знаешь, что я проспала в понедельник, потому что ты мне не позвонил?

― Знаешь, делают такие устройства, называемые будильниками. Великое изобретение, думаю, они были еще в каменном веке. ― Не могу удержаться от легкой улыбки.

― У меня уже есть один такой, и его зовут Йен. Не путать с…

Я не смеюсь. Даже немного.

― Видишь ли, вот в чем наша проблема: я больше не хочу быть твоим будильником.

Ее лицо вытягивается, и она перестает прокладывать курс по моей груди.

― Ох.

― Да, можешь считать меня сумасшедшим, но я стою здесь совершенно голый, и мы болтаем ― не совсем мое представление о хорошем времяпрепровождении. Я хочу принять душ с тобой и…

Я отрицательно качаю головой. Нет смысла заканчивать эту мысль. Вместо этого отпускаю ее и делаю шаг назад, чтобы ей было достаточно места, чтобы уйти. Сэм потянет за стеклянную дверь и уйдет. После нее останутся печальные лужи воды. Я, наверное, поскользнусь на одной и съем дерьмо по пути из душа. Но она не двигается. Ее голубые глаза мультяшно большие, когда она смотрит на меня. В ее мозгу одновременно мелькает столько мыслей, что мне кажется, она сейчас перегреется.

― Сэм?

― Просто помолчи секунду, ― огрызается она.

Медленно, мучительно, ее взгляд скользит по моему лицу, по шее, груди и животу, а затем... ниже. Это первый раз, когда она по-настоящему принимает меня, и, господи, клянусь, у нее отвисает челюсть. Эти розовые щеки делают меня еще тверже, и теперь я думаю, что пугаю бедную девочку. Усмехаюсь себе под нос и протягиваю руку, чтобы открыть стеклянную дверь, давая ей легкий выход. Она снова захлопывает ее.

― Я сказала, молчи!

Я не сказал ни слова.

― Что ты… ― начинаю задавать вопрос, на который уже знаю ответ, но Сэм опускается передо мной на колени. Стекло запотевает. Поднимается пар. Она садится на пятки, и я знаю, что плитка, вероятно, впивается ей в колени, но ей все равно. В этой новой позе я закрываю ее от брызг душа. Она вся мокрая, красивая и облизывает свои чертовы губы.

― Я хочу... ― начинает она шепотом.

Теперь перегреваюсь я.

Мы уже говорили о минете раньше, и я знаю, что обычно Сэм не любит их, но она смотрит на мой член, как на рожок мороженого, тающий у нее на глазах.

― Подойди ближе, ― умоляет она.

Я повинуюсь. Ее руки тут же коснулись моих бедер. Ее пальцы крепко сжимаются.

― Боже, у тебя самые лучшие ноги. ― Она смотрит прямо на мой член, и это то, что она говорит.

― Спасибо? Это то, что тебе нужно было рассмотреть поближе?

― Я имею в виду, очевидно, твой... тоже хорош. Я имею в виду, что это намного больше, чем я помню, когда однажды хорошо посмотрела, но я всегда ставила твои ноги и задницу на пьедестал. Вот почему на днях впала в коматозное состояние в спортзале. ― Для пущего эффекта Сэм обхватывает меня обеими руками и хватает за задницу.

― Ты единственная женщина, которую я знаю, которая может превратить минет в странный медицинский осмотр, ― смеюсь и качаю головой.

― Что ты имеешь в виду? Ты не получишь минет. Я просто немного потискаю твою задницу. ― Она дважды сжимает мою задницу, как будто сигналит велосипедным гудком.

― Весело.

Ее взгляд возвращается к конечной цели, и она снова облизывает нижнюю губу. Стон замирает у меня на языке. Я не хочу ее пугать.

― Давненько я этим не занималась.

― Да, ты можешь избавиться от неловкости. Мне все равно. Здесь только мы, Сэм. Я и ты, ― я смеюсь.

― Верно. ― Сэм кивает, становясь достаточно уверенной, чтобы провести одной рукой по моему бедру. Затем медленно протягивает руку и обхватывает ладонью мой член. У нее самая мягкая и надежная хватка. Мои глаза закатываются. Мои бедра инстинктивно дернулись вперед.

― Сэм, ― предупреждаю я.

― Я едва прикасаюсь к нему! ― говорит она, защищаясь.

Да, я знаю. Прошло чертовски много времени с тех пор, как я спал с кем-то, а также эта фантазия строилась в течение, о, я не знаю... тысячелетия. Я ни хрена долго не продержусь.

― Только не затягивай. Все время, что мы были друзьями, было дразнением, прелюдией. Это было похоже на пять или шесть игр.

Она наклоняется вперед и прижимается закрытым ртом к кончику с поцелуем. Это восхитительно, и я поднимаюсь к нирване. Прижимаю руку к кафельной стене позади нее, и она понимает намек. Ее рука начинает медленно скользить вверх и вниз по моей длине. Вода бьет мне в плечи и стекает по телу, делая ее прикосновения влажными и теплыми. Сэм ускоряет темп и смотрит на меня. Ее глаза настолько открыты и серьезны, что мне почти трудно смотреть в них. У меня никогда не было такой мастурбации, которая чувствовала бы себя так хорошо. Я не знаю, то ли это ее техника, то ли то, как сильно я ее хотел, например, как в некоторые дни бургер из закусочной, который ты ел десятки раз, на вкус как пятизвездочная кухня. В конце концов, когда я почти перешел в Самантизм, она наклоняется вперед и обхватывает губами кончик. Я бы вскинул руки в знак аллилуя, но я рискую рухнуть на девушку. Мне приходится держаться за кафельную стену, пока Сэм вбирает меня внутрь и наружу. Это все, альфа и омега: вид ее полных губ, обернутых вокруг моей длины, ощущение ее теплого рта и задней части ее горла. Мой желудок сжимается, и она берет меня глубже. Капли воды стекают по ее подбородку, шее и груди. Я вижу ее грудь сквозь лифчик, два розовых соска под голубым кружевом. Опускаю руку и обвожу там большим пальцем. Ее глаза закрываются, и она стонет. Я чувствую вибрацию в ее горле, и нет ощущения лучше. Делаю это снова, и Сэм ускоряется, отсасывая меня короткими, тугими ударами. Я не думаю, что у меня есть кровь, циркулирующая где-либо еще в моем теле. Все движется на юг, как будто каждый из моих триллионов красных кровяных телец хочет быть частью этого момента. Я стараюсь оттянуть оргазм как можно дольше, что является идеальным микромиром моих отношений с Сэм, битвой высоких ставок между отрицанием и подчинением. Ее рука сжимает основание моего члена, удерживая меня на месте, пока она еще быстрее вбирает меня в рот. Покалывание начинается у основания моего позвоночника. Я в нескольких секундах от того, чтобы кончить, и пытаюсь сказать ей об этом.