Страница 26 из 47
― Сэм… я…
Общение не работает. Я стучу ей по голове, как будто пытаюсь выключить ревущий будильник. Сэм улыбается, качает головой и продолжает. После этого я снимаю ногу с тормоза. Наклоняюсь, обхватываю ее за шею и трахаю в рот, как когда-нибудь трахну ее. Она замирает, раскрывается и принимает все, как хорошая маленькая Сэм. Я слышу, как она начинает задыхаться, и я не пытаюсь убить ее, но в моей голове внезапно встает вопрос жизни и смерти. Смотрю ей в глаза, зная, что она скажет мне, если захочет, но в них нет страха. Она любит это так же сильно, как и я, и именно эта мысль, в конце концов, выводит меня из себя. Закрываю глаза и стону, когда толчки удовольствия проходят через мое тело. Я изливаюсь в ее рот, и ее пальцы впиваются мне в поясницу, пока она глотает и глотает. Это медленное возвращение к реальности. Думаю, мне придется простоять там в тумане час или два. Я израсходовал всю воду на Земле, прежде чем подумал повернуть назад и отключить душ.
Сэм встает и вытирает рот тыльной стороной ладони, как чертов чемпион. Она ухмыляется, гордая собой.
― Все еще со мной?
― Да.
― А ты не испугаешься и не убежишь?
― Не думаю, что у меня хватит сил.
― Ну, тогда пошли, ― говорю я, выходя и протягивая руку за двумя полотенцами. ― Пойдем, принесем тебе лед для коленей.
― О, слава богу. Эта плитка травмирует! Это последний раз, когда я пытаюсь быть сексуальной в душе. Отныне это мягкий матрас или ничего, если только я не найду эти наколенники на роликах.
Глава 13
Сэм
Я решила принять новомодный подход к жизни, в котором не думаю о десяти шагах в будущее, а вместо этого живу в настоящем. Я вытерпела четыре дня без Йена, и это был полный отстой, так что, если мне придется сделать ему минет в душе, чтобы удержать его рядом, так тому и быть. Я хочу его. Это же очевидно. Что может пойти не так?
После душа готовлю ужин в одежде, которую одолжил мне Йен, ― большой футболке и бейсбольных носках, которые доходят мне до колен, а потом мы сидим на его диване и смотрим Западное крыло. Шоу занимает пять процентов моего внимания, остальные девяносто пять процентов сосредоточены на губах Йена. Он осознает это, потому что в середине эпизода ставит на паузу и поворачивается ко мне.
― Сегодня вечером мы больше ничего не будем делать.
Для меня это новость. Я надеялась, что мы оба, по крайней мере, доберемся до третьей базы. Я не просто так побрила ноги, прежде чем прийти.
― Это еще почему? Знаешь, в западном обществе минет, это, как правило, нечто вроде «услуга за услугу».
Йен качает головой и встает, чтобы собрать наши тарелки с кофейного столика. Йен ― чистюля. Его дом всегда безупречен, и он терпеть не может, когда я готовлю. Он думает, что я использую каждую кастрюлю, сковородку и разделочную доску, чтобы досадить ему. Он мало что знает, и это только половина причины, по которой я их использую.
― Дело не в этом ― поверь, я с нетерпением жду... возвращения долга, но не кажется ли тебе, что если мы продолжим в том же темпе, ты могла бы… Не знаю, испугаться?
― Пфф. Как угодно. Как насчет того, чтобы просто сделать хороший медленный джем, пока R&B играет на заднем плане? ― спрашиваю я. ― У Spotify есть плейлисты на любой случай.
― Нет.
― Хорошо, а как насчет легкого массажа, масла по желанию, с сопровождающим классным джазовым плейлистом? У меня тоже есть такой.
― Этого не будет.
― Мы могли бы просто молча держаться за руки? Есть ли у Spotify песня тишины?
При этих словах он ставит посуду на стол и кладет руки на стойку. Мне кажется, он либо смеется, либо пытается успокоиться. Я не вижу всего его лица, но его глаза определенно зажмурены. Бедняга.
― Я облегчу тебе задачу: я просто разденусь, и ты сможешь приходить пастись, грызть, брать все, что захочешь. Я как китайский буфет по разумной цене.
Йен резко поворачивает голову, словно желая убедиться, раздеваюсь ли я на его диване. Нет. Я дьявольски улыбаюсь.
― Сэм, мы не друзья с привилегиями. Я хочу, чтобы это было совершенно ясно. Если мы делаем это, мы делаем это правильно.
― Не хочу тебя огорчать, приятель, но мы уже облажались. Секс по телефону и минет перед нашим первым свиданием? Как сказал Шекспир: «чертово дерьмо». Нет смысла пытаться исправить это сейчас, ― я смеюсь.
Он оборачивается, расправляет плечи, и вдруг я понимаю, что разговор окончен.
― Этого не будет, Сэм.
Хорошо. Я встаю с дивана и топаю к его холодильнику, где наверняка найду пинту его любимого мороженого «Роки Роуд». Я съем все это, чтобы досадить ему. Это научит его не отказывать мне. Также тянусь за пакетиком горошка для моих коленей. Верный своему слову, Йен не прикасается ко мне всю ночь. Я должна пойти домой и прикоснуться к воспоминаниям о нем в душе, как похотливый подросток.
Я думаю, что наш следующий поцелуй неизбежен. Так и должно быть. На следующий день я каждые пятнадцать минут мажу губы бальзамом. Стараюсь, чтобы мое дыхание было свежим и мятным. Беспрестанно проверяю, нет ли еды в зубах. Николас говорит, что на первом уроке я выгляжу по-другому. «Пылающая» ― это его точное слово.
Во время обеда я жду Йена в учительской с едой, разложенной передо мной на столе. Он входит, разговаривает с другим учителем, и мои легкие сжимаются. Я задыхаюсь, как заядлый курильщик. Сегодня на нем бледно-голубая рубашка в тон глазам. Его темно-синие брюки новые, и они слишком хорошо сидят на его заднице. Волосы у него темно-каштановые и густые. Эти детали, вызывающие мои астматические симптомы. Не у меня одной. Эшли сидит рядом со мной и смотрит на Йена, как на сочную баранью отбивную.
― Боже, как я люблю, когда он носит голубое, ― тихо выдыхает она.
Если бы у меня было оружие в пределах досягаемости, Эшли была бы мертва, а мне грозила бы пожизненная тюрьма, но не беспокойтесь ― я бы наняла NPR (прим. пер.: National Public Radio — крупнейшая государственная радиостанция США.), чтобы сделать подкаст обо мне. Они раскроют мою страстную любовь к Йену, и зрители будут чувствовать себя плохо, что он не взял меня прошлой ночью. Они сочтут убийство преступлением на почве страсти и потребуют пересмотра дела. Судья отменит приговор по тайному закону о куннилингусе, и я в мгновение ока окажусь на свободе. Прости, Эш.
Я смотрю, как Йен огибает комнату, чтобы добраться до нашего столика. Он всегда был таким крепким парнем? Неужели я всегда была в него влюблена? Я сажусь прямо и смотрю вниз на свою еду, гиперактивно осознавая, что нам с Йеном придется немного «расклеиться», если кто-нибудь заметит, что я смотрю на него с сердцами в глазах. Я не знаю, противоречит ли это правилам для учителей на сегодняшний день. Возможно, это просто не одобряется, но все же я не хочу, чтобы все знали о наших делах. Сплетни распространяются в этой школе, как лесной пожар, особенно если они такие сочные.
― Привет, Йен! ― восклицает Эшли, как только он отодвигает стул напротив меня.
Он кивает в ее сторону и садится. Наши колени соприкасаются, и он с таким же успехом мог бы просто засунуть руку мне в трусики, судя по тому, как я краснею.
― Делал вчера вечером что-нибудь веселое? ― спрашивает она. ― Меня втянули в марафон Реальных домохозяек. Уф, я просто не могу устоять перед этими кошачьими драками!
― О, да, моя ночь прошла хорошо. Ничего запоминающегося.
― Ни единой вещи? ― рявкаю я, прежде чем успеваю подумать.
Он стирает улыбку, занятый тем, что вываливает свой обед на стол.
― Теперь, когда я думаю об этом, это была просто одна из тех ночей, которая действительно высосана, понимаешь?
Я издаю звук, нечто среднее между смехом и криком.
Эшли в замешательстве переводит взгляд с одного на другого.
― Что ж, мне очень жаль это слышать. Ты всегда можешь пойти со мной выпить Bravo (прим. пер.: Bravo – слабоалкогольный напиток)!