Страница 6 из 18
– Я не могу принять участие в операции по той же причине, что подвигла меня отказатья от предложения стать агентом филиев в стане врага. У меня есть определённые понятия о чести, и я не преступлю границ.
Фёдоров хотел что-то сказать, но иллюминас остановил его взглядом.
– Если бы ты знал, сынок, как ошибаешься, – грустно произнёс он. – Когда-нибудь ты поймёшь, что я был прав.
Виттельсбах упрямо покачал головой, и Лёвенштайн, вздохнув, вернулся к предыдущей теме.
– Когда произойдёт нападение?
– В полночь.
– Что ж, думаю, нам пора…
Но в эту секунду воздух в центре помещения неожиданно загустел, и в комнату вступил окровавленный светлый.
– Иллюминас, – задыхаясь, сказал он, – сервиноктисами атакован Ландау, там гибнут и люди, и маги. Те, кто услышал зов, уже бьются, но нас слишком мало.
Ландау (Landau-in-der-Pfalz) – город в Германии, земля Рейнланд-Пфальц.
Волшебники вскочили.
– Конечно, мы идём, – поспешно сказал Лёвенштайн и обернулся к чародею.
– Прости, Конрад, но сначала нам придётся разобраться с этим.
Филии субвертировали, в замке остались только Чижов и Виттельсбах. Последний нервничал, чувствуя, как стрелки его внутренних часов неумолимо приближаются к полуночи. Игорь сочувственно смотрел на мага, не решаясь открыть рот, но, наконец, осмелился произнести:
– Герр Виттельсбах, видимо, в Кобленц придётся отправиться вам.
– Да, – резко ответил тот, – у меня не осталось выбора. Мотус!
Мотус (лат. motus) – перемещение. Заклинание для субвертации.
И на глазах юноши, привыкшего к завихрениям субвертатов, исчез без звуков и визуальных эффектов. Молодой волшебник, изумлённый проявлением такой силы, прирос к месту и некоторое время стоял неподвижно, ошеломлённо покачивая головой.
А в Ландау была бойня. Захваченные врасплох и выгнанные из домов горожане – маги и люди метались от укрытия к укрытию. Под удар попали как тёмные, так и светлые, но если сервиноктисы, не задумываясь о других, субвертировали кто куда, то филиям пришлось гораздо хуже, они не имели права отступить. Ошеломлённые внезапной атакой волшебники не могли сосредоточиться и гибли один за другим.
Эпицентр магического сражения находился в районе Ратхаусплац, заклинания рикошетили от стен зданий, иногда поражая вовсе не тех, в кого летели. Волны магии накатывали и со стороны улицы Максимилиан, куда последователи «Серви ноктис» погнали часть избиваемых.
Оказавшись на месте, иллюминас сразу же оценил обстановку и отправил «вокаре», призывающее соратников переместиться в определённую точку. Это подействовало, филии стали стекаться туда, где их ждал Лёвенштайн. Оставшиеся в живых люди, не обременённые магическим даром, со страхом наблюдали из своих убежищ, как на Ратушной площади в странных вспышках один за другим появляются неизвестные. Те делали непонятные пассы руками, после чего нападавшие либо замирали, либо падали замертво.
Когда число странных пришельцев увеличилось втрое, неподалёку вырос большой шар, выплёскивающий из себя сгустки тёмного света. А в центре него возникло нечто, лишь отдалённо напоминающее человека. Чёрные ошмётки то ли ткани, то ли энергии плавали вокруг зависшего над мостовой чудовища, на месте головы которого недобро сиял оскаленный череп. Над площадью пронёсся многоголосый вопль: «Морсатр!»
Тёмные маги потянулись к предводителю. Противники рассредоточились, вытянувшись в цепь, и в обе стороны полетели боевые заклинания. А забытые волшебниками люди начали покидать укрытия, не в силах преодолеть любопытство.
Но мини-этап Aeternum bellum закончился, едва начавшись. Материализовавшийся из воздуха тёмный силуэт метнулся к чёрной смерти, и та, махнув рукой, растворилась во мраке. Вслед за главой субвертировали и остальные, оставив филиев на опустевшем поле боя. Недоумевающие волшебники переглядывались и обращали взоры на иллюминаса.
Тот размышлял. Отправились ли сервиноктисы губить население другого города, показалось ли им, что потери слишком велики, или они отступили по иной причине, но силы тьмы покинули Ландау. А значит, до следующего сигнала об опасности филии могли расслабиться. Распорядившись оказанием помощи раненым, Лёвенштайн с сопровождающими переместились в Кобленц к дому Шнайдеров.
Глава 4
Тем временем Конрад, замерший у освещённого окна небольшого строения, оценивал обстановку. И она ему очень не нравилась. Стояла тишина, дверь, выбитая неведомой силой, висела на одной петле… Виттельсбах опоздал.
Двигаясь абсолютно бесшумно, он направился к крыльцу и осторожно вошёл внутрь. Пусто. Подхватив полы плаща, не издавая ни звука, мужчина двинулся дальше, готовясь отбить атаку, если та последует. Но нет, похоже, здесь, действительно, никого не было. Где же хозяева?
Они лежали в дальней комнате – молодые мужчина и женщина, во цвете лет сражённые «лонгаморте» – заклинанием медленной смерти. Волшебники, должно быть, сильно мучились перед тем, как умереть: боль исказила их лица, а тела иссекла сила, скрывающаяся в заклятии.
Конрад в оцепенении смотрел на трупы тех, кого не успел спасти, но видел не них. Перед внутренним взором колдуна предстала истерзанная девочка, которой он когда-то подарил избавление от мук, тем самым навек запятнав свою душу.
«Девочка! Ведь у этих несчастных есть дочь, – вспомнил маг. – Нужно её отыскать».
Он кинулся обшаривать дом, страшась, что найдёт ещё одно мёртвое, изувеченное ничто. Но, к величайшему его облегчению, ребёнок остался жив. Малышка забилась так глубоко под кровать, что Виттельсбах не сумел до неё дотянуться. Махнув рукой, он отбросил мешающий ему предмет, и девочка завизжала так, что у спасителя возникло жгучее желание заткнуть уши. Но вместо этого мужчина подхватил брыкающуюся перепуганную скандалистку на руки и уже намеревался субвертировать, когда на пороге возник Карл.
– Отдай мне её, – с угрозой в голосе сказал он, надвигаясь на брата.
– Или что? – насмешливо поинтересовался тот.
– Или я уничтожу вас обоих. Иммотус!
Конрад, едва не уронив свою ношу, увернулся от обездвиживающего заклинания. Резким движением опустив ребёнка на пол, он толкнул его за спину, приказав бежать.
– Ментири!
Бросок тоже не достиг цели.
– Целеремортем! – выкрикнул Карл.
– Протегамур! Ты действительно готов убить меня, братец?
– Я не пощадил бы предателя, даже если бы на твоём месте стоял наш отец.
Потрясённый словами младшего, старший брат не успел отбить «секаре», вспоровшее ему руку. Проглотив вопль, он повторил заклятье и похолодел, когда противник повалился навзничь. Опасаясь ловушки, маг осторожно приблизился и рухнул на колени, увидев, что горло Карла перерезано, а глаза колдуна подёрнулись мутной пеленой.
Ментири (лат. mentiri) – лежи.
Целеремортем(лат. celerem mortem) – быстрая смерть.
Протегамур (лат. protegamur) – щит.
Секаре (лат. secare) – резать. Режущее проклятие для живого.
Делая пассы ладонями, Конрад шептал слова, заживляющие раны и заставляющие кровь вновь течь по жилам, но ему не удалось остановить смерть. Бросив последний ненавидящий взгляд на брата, Карл замер навсегда. Дикий крик вырвался из горла старшего, нет, уже единственного Виттельсбаха. Борясь с подступающим безумием, он смотрел на дело своих рук, и в этот момент в доме появились филии во главе с иллюминасом. Тот сразу понял, что произошло, и, отдав распоряжение увести девочку, склонился над оледеневшим Конрадом.