Учительница

  - Но я же тебе не противен, Кристи?

  Почти не слыша себя, я пробормотала:

  - Джерри... пожалуйста, подожди...

  - Ладно, прости, - ещё раз коротко произнёс он и тронул машину с места.

  А я не стала ни ужинать, ни править статью для послезавтрашнего номера... лежала чуть не до рассвета, глядя в потолок... а потом все же села за пишущую машинку. С чашкой остывшего кофе. Было бы, наверно, хорошо закурить, но я так и не сумела научиться...

  Я наткнулась на Дэйва Хоука примерно через пару недель после всего происшедшего - возле автостоянки, где Глория решила заправить свой "форд".

  Дэйв и неизменная четвёрка его "чи-бунов" стояли и сидели прямо на траве возле деревьев, а я вывернула из-за угла продуктовой лавчонки с пакетами в руках, и бежать было уже поздно, да и глупо... Дэйв стоял ближе всех, худой и высокий. Ссадины у него на лице успели поджить, он был в клетчатой поношенной рубахе, без куртки, на джинсах - свежая грязь, чёрные волосы взлохмачены. Его глаза сверкнули, когда он увидел меня.

  Я шла к "форду" Глории, высоко подняв голову и не глядя по сторонам, но всё равно всей кожей чувствовала этот взгляд. Я обречённо ждала очередной порции свиста, матерщины, похабных шуточек. Они молчали. Я, не торопясь, села в машину и захлопнула дверцу. Вернее, попыталась захлопнуть.

  Крепкая рука Дэйва удержала дверцу. Его запавшие глаза требовательно впились в моё лицо. Как ни странно, от него не разило перегаром - машинально отметила я. С этой своей ободранной скулой и припухшими губами он выглядел совсем юнцом - долговязым подростком, если бы не яростный, отчаянный блеск прищуренных глаз.

  Но я его уже не боялась.

  - Ты почему меня не сдала, учительница? - негромко и быстро спросил он.

  И я отозвалась без раздумий, так же негромко, сказав то, что ответила Рональду Бирсу на этот же вопрос:

  - Пожалела.

  Он ошеломлённо моргнул - раз, другой, самым настоящим образом разинув рот от изумления... и тогда я просто расхохоталась.

  Боже мой, как же это в самом деле было смешно! Особенно когда Дэйв начал медленно краснеть - это было заметно даже сквозь смуглоту его кожи.

  Глория, рассчитавшись с заправщиком, торопливо подбежала к машине, и Дэйв, уже не глядя на меня, отошёл в сторону - руки в карманах, голова опущена.

  - Что?! - тревожно выпалила Глория, хватая меня за руку. - Что он хотел?

  Я облизнула губы и еле выдавила:

  - Ничего.

  * * *

   "Проявляй уважение ко всем и не кланяйся никому.

  Проснувшись утром, воздай благодарность за пищу и радость жизни. Если ты не видишь причины для благодарности - это твоя вина.

  Не оскорбляй никого, ибо оскорбление превращает мудреца в дурака и отнимает у духа его видение.

  Когда придёт твоё время умереть, не будь подобен тем, чьи сердца наполнены страхом смерти, тем, кто плачет и молит о тои, чтобы продлить свою жизнь хоть на мгновение, прожив её по-другому. Пой свою песню смерти и умри, как герой, идущий домой".

  (Вождь Текумсе, 1810 г.)

  * * *

  Сильно потеплело, да и сумерки теперь наступали позднее. Пахло летом. Ветер нёс с предгорий ароматы настоящего лета, будоража кровь, и прерия начала расцветать.

  На исходе мая - Месяца Цветущих Трав - несколько ребят вместе со мной задержались в школе дотемна - мы решили выпускать свою собственную газету и писали заметки в первый номер, одновременно до хрипоты споря над названием будущего шедевра журналистики. Теперь все вместе - Люк, Мэри, Флёр и Бен, - затаив дыхание, наблюдали за моими тщетными попытками завести мотор позаимствованного мною у Гудлаков "ровера". "Ровер" был помладше пикапа Рейнбердов, но толку в нём тоже оказалось немного. Техника меня явно не любила.

  Прослушав в пятый раз издевательское фырканье мотора, я безнадежно махнула рукой и повернулась к Люку: