Страница 20 из 26
- У Максима и сообразил, в клинике, - спокойно ответил Серёга. - Но там бы мне точно никто не поверил. Сперва очень страшно было, когда понять не мог, откуда такое... Всё, думал, с ума схожу. У Пушкина, помнишь: "Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох и сума", вот это верно очень. Я несколько ночей не спал, притворялся только, чтоб не кололи лишний раз. Всё лежал и думал, думал. А потом сообразил. Знаешь, я как будто горел, когда мне всё это мерещилось. Горел изнутри.
Не в силах больше этого слышать, Жучка зажала ему рот чем могла. Губами.
И замерла.
Его губы были не похожи ни на чьи - и знакомы, как свои собственные. Их вкуса, их нежности и требовательности она никогда не знала... и знала всегда.
Она целовалась с парнями, она хотела, брала и отдавала.
Сейчас она поняла, что ничего этого в её жизни просто не было.
Ничего и никого.
Даже Короля.
Всё происходило впервые - здесь, и сейчас, и с ним, и она совершенно забыла, что и как нужно делать.
Она... вот же чёрт... даже покраснела до ушей, когда его пальцы бережно расстегнули на ней куртку и задрали майку, и она схватила его за руку, бессвязно бормоча: "Подожди, стой...". Но тогда вместо пальцев к её груди прильнули его губы, и она, бессильно обмякнув, смогла только застонать, ещё и ещё, выдыхая его имя, зарываясь пальцами в его волосы, исступлённо гладя по плечам. В мозгу билось: "Наконец-то, наконец-то", и всё происходившее было таким нужным и таким верным, что она просто не понимала, как могла жить без этого раньше и даже считать, что живёт. Да она вообще не жила!
- Я без тебя и не жил даже, - его шёпот обжёг ей висок, и она опять не удивилась - а как же иначе?
А потом она только стонала и всхлипывала, то приникая к нему, то отрываясь, вскидываясь навстречу и падая навзничь, вцепляясь ногтями в его взмокшую спину и целуя, целуя...
Было больно. Было сладко. Было горячо и горько, и с последним рывком, с последним хриплым вскриком наконец прорвались слёзы. Серёга водил по её щекам ладонью, осторожно стирая их и шепча: "Всё, всё...", а она могла только вздрагивать в его руках и прижимать его к себе изо всех сил, чтобы он оставался с ней и в ней.
А потом она сразу уснула.
А проснувшись, сперва испугалась, что всё это было во сне, и вскинулась, невидяще глядя перед собой - но его ладонь легла ей на затылок, и она блаженно зажмурилась, окунувшись в его знакомое тепло.
- Привет, принцесса на белом коне... ничего, что титул теперь пониже? - прошептал Серёга, касаясь губами её шеи.
- Привет... самое то, только коня вот нету, - откликнулась она, вздрагивая от удовольствия.
- Как нету, а Юлий?
- Какой ещё Ю... тьфу ты, вот трепло...
- Я не трепло, я интроверт, очень молчаливый, и ранимый, и даже застенчивый... - Он обиженно захлопал глазами.
- И в каком же месте, интересно, ты застенчивый?
- В этом вот точно нет. Ох...
- Да я уж поняла...
Они шептались, смеялись, щекотали друг друга, как маленькие, а потом опять только стонали и вскрикивали, и, снова вместе, поплыли в сон, пока Жучка, очнувшись, вдруг не спросила:
- Серый, а что теперь?
И он, не уточняя, ответил сразу:
- Я разбил свою гитару, Варь.
- Я знаю... - она судорожно вздохнула, сжав его ладонь. - Мне Махно рассказал.
- Ты нашла Пашку? Где?
- В технаре, через сайт... неважно. Расскажи мне... Про гитару.
- Я её разбил, потому что мне тогда померещилось, что... тоже неважно. И теперь ко мне больше не приходят песни.
Жучка рывком повернулась и села. Внутри у неё всё заледенело, и она могла только смотреть на Серёгу, не в силах сказать ни слова. Голос у того был совершенно спокойным и очень тихим, и взгляд из-под длинных ресниц тоже был совсем спокойным:
- Просто строки крутятся в голове, обрывками - и всё. Музыки больше нет. Песни ушли.
- Серый! - крикнула она надорванно. - Они же вернутся! Ты же не можешь... - Она осеклась.
- Без них? - легко проговорил он недоговоренное. - Могу. Я без тебя не могу.
Она неистово замотала головой:
- Они ж для тебя... песни для тебя - всё!
Серёга поймал её за руку и потянул на себя:
- Ты - моё всё.
- Нет, нет, - твердила она, не слушая, упершись ему в грудь, - это от той отравы и от лекарств больничных... Чёрт, я щас пойду и урою этого козла! Пусти!
- Ш-ш-ш... Тихо, принцесса.
- Давай пойдём и купим другую гитару, - сбивчиво выпалила она, хватая его за плечи, - такую же, как была. Давай! Ты будешь...
- Нет, - прервал он твёрдо. - Не буду. Варь, я пока... не хочу. Потом. Ты, наверно, права, это пройдёт...
- Конечно, права! - горячо подхватила Жучка, вскакивая. - Вот увидишь!
Серёга смотрел на неё снизу вверх, непонятно улыбаясь, и сердце у неё больно повернулось в груди.