Страница 231 из 242
Кстати, наличие на плече гаковницы встречный-поперечные отмечали, да и мимо моей персоны прошмыгивали. Что мне настроение немало поднимало, невзирая на странный взгляд Артемиды на гаковницу и такой спич.
— И ведь нет у вас, Ормонд Володимирович, проблем ни с длинной, ни толщиной, ни с силой мужской, — выдала она. — Видно ошибочно и неполно суждения о реакциях компенсирующих, — задумчиво кивала гетера.
Юлия Афанасьевна у врат в лешую обитель свой пост бессменный несла. Поприветствовала вполне тепло, в наличие за вратами леших всяческих меня уверила, да и препятствовать проникновению не стала. Засунул я в приоткрытую дверь морду лица своего, да поприветствовал начальство бывшее.
— Здравия, Добродум Аполлонович. Вот вы меня не ждали, а вот он я у вас, — выдал я.
Леший на физиономию мою повзирал, с мордой каменной. Но за запястье себя ущипнул, тварь эфирная, я видел. Вздохнул тяжело и выдал:
— Заходите уж, раз пришли, Ормонд Володимирович, и вам здравия, — выдал он, после чего лицом всё же перекосился, гаковницу узрев и полюбопытствовал. — Что сие?!
— Орудие наградное. — с похерчелом отвествовал я. — Знак, сие удостоверяющий имеется, доступно для ношения мной в любых местах полиса, — скромно порадовался я.
— Бардак какой-то, — растерянно взирал Леший на табличку. — Ну, хоть не мортира осадная, и то славно…
— И не говорите, Добродум Аполлонович, — сочувственно покивал я. — Не наградили, жадины такие, — ну и уместился я на кресло напротив Лешего, с некоторой ностальгией, да и радостью, что не угробился в былом рабстве у леших всяческих.
— Поздравлять я вас поздравлял, но ещё раз не лишнее, — выдал Добродум и гадски не поздравил. — Однако, не думаю я, что явились вы ради этого.
— Благодарю, то лишний раз не поздравили, Добродум Аполлонович, — не упустил я шанс. — Но зашёл я по старой памяти, навестить, приятно персоной своей сделать, — под скептическим взором Лешего лучился улыбкой я.
— Поздравляю, — буркнул он. — И гаковницей, небось, похвастаться, — зазмеился он.
— Да я о ней, признаться, за делами и заботами подзабыл, — с улыбкой погладил я мою прелесть. — Если бы Даросил Карлов вчера не напомнил, так и не вспомнил бы, вполне возможно. Ну и навестить сослуживцев заодно решил, да и вас, раз уж оказия выдалась.
Леший похмыкал, да и стал рассказывать что и как. Благо, «немного времени» у него нашлось. Выходила такая петрушка, что мысли мои насчёт ухудшения отношений и роста напряжённости вполне подтверждались.
— Так что, скажу вам так, Ормонд Володимирович, — выдал Добродум. — Ежели год назад я бы мысли ваши, насчёт общей цели для Полисов, принял за прожектерство юнца, то ныне… и сие шанс, какой никакой, хоть и незначительный, — не смог не змействовать леший.
— Какой есть, Добродум Аполлонович, гением себя не мню, — ответил я. — А как сменщик мой, справляется? — полюбопытствовал я, отчего Леший помрачнел.
— Никак ваш сменщик, Ормонд Володимирович. Убит три седмицы назад в посольстве, — выдал мрачный Добродум.
Это да, неважно сие, да и парня жалко, хоть и не знал я его. И мда, просто слов нет, как всё катиться под гору-то, представил я свою мысленную «гоночную трассу». Впрочем, ещё с четверть часа побеседовали, да и покинул я лешую обитель. Правда, узнал, какого лешего меня Даросил Карлыч в Управе числиться оставил.
— Сие не сказать, чтобы тайна великая. А сейчас и не исполниться к тому же. Хотя, поживём-увидим, — философически выдал Леший. — От вас, Ормонд Володимирович никто прорывных проектов в науке не ожидал, а вы, при всей тернистости, отсутствии чинопочитания, чрезмерной любви к орудиям милитантским, возмутительному доведению мало, что не до удара… — и начал Леший злостный занудно мои многочисленные достоинства перечислять, на которые я с улыбкой кивал, мимо ушей пропуская. — …неплохой работник, справно обязанности исполняющий, — парадоксально закончил тварь эфирная. — И мыслил Даросил Карлович вас к Остромиру Потаповичу приставить, не как секретаря, а как компаньона младшего. Сие и мне и прочим товарищам главы время освободило, да и вы бы, с временем место товарища по науке и академическим связям могли бы занять. Но, ныне сложилось как есть, — развёл Леший клешнями.
Собственно, сия небезынтересная информация и была финалом нашей беседы. Распрощался со мной Леший, да и наказал более с гаковницей к нему в кабинет не являться. Ну не знаю, пребывал я в раздумьях. Как по мне — крайне уместное снаряжение для посещения твари эфирной. А после, девчонок прихватил, да на выходе опять призадумался.
— Домой, Ормоша? — полюбопытствовала Мила, задумчивость узрев.
— Да вот думаю, всёж праздник у нас. А не съездить ли нам в термы городские, отпраздновать? — прикидывала всякое-разное моя задумчивость.
Девчонки призадумались, гардеробы осмотрели, да и согласились. И, нужно отметить, отпраздновали мы весьма и весьма. И в особняк Тёрнов ехали пусть несколько усталые, но бесовски довольные.
В отчем доме собрались все родичи. Приняли нас довольно сердечно, но меня попенять мыслили. От чего я (не без умысла, признаться) наградным орудием оборонился. В итоге тернистость семейная была направленна на места, где я с моей прелестью ныне явиться могу, да и на рожи, морды и физиономии лиц, сии места населяющие. Но, в целом, хорошо посидели, даже Люц зажатая через полчаса взаимной тернистости оттаяла.
В итоге вернулись домой за полночь, да и оставшуюся неделю и вправду отдыхали: вымотались мы немало, как физически, так и нервически. На пикник ездили, по лавкам торговым, ну и само собой друг другом не пренебрегали.
Это, мысленно хмыкал я, у нас отпуск и месяц медовый вышел, в одном флаконе и всего в седмицу. Впрочем, лучше так, чем ни беса не делать.