Ловушка

– Я Лопе. Тот, что втыкает в телефоне, – Мило. На него вообще можешь не обращать внимания. Он пофигист и только иногда может выйти на разговор, но не долгий, ибо не любит, когда затягивают его время. Он всегда занят делом. А этот придурок, – он толкнул спящего парня, что было весьма грубо по отношению к нему. Лопе относился к бедолаге, как к мусору, – эй, просыпайся, валёк*!

– А? Что? Где? – сказал, испугавшись, блондин.

– Представься, идиот! У нас новая щука. Ты как всегда всё проспал. Всю жизнь проспать не получится, рано или поздно тебе придётся вылезти со своей скорлупы! – огрызнулся парень с повязкой на глазу.

– А-а-а, я Нут. Моё имя мне дала мамочка. Оно переводится, как...

– Хватит, спи дальше! Ты уже всех задолбал своим именем. И своей мамочкой, которая, к тому же, бросила тебя! Никому это не интересно! Забудь ты уже наконец прошлое и живи настоящим. А то так и согнёшься здесь от своей депрессии. И хватит уже наконец мямлить! – начал кричать Лопе. Его импульсивность просто зашкаливала и пугала меня. Неужели и ко мне будет подобное отношение? Их поведение друг с другом отталкивало. У меня всё больше и больше не оставалось желания здесь присутствовать и дальше с кем-то знакомиться.

– Но ведь он ещё не знает... – жалобно протянул Нут. Честно, мне стало действительно его жаль, но в другое время в моей груди нарастало чувство мерзости к ним всем. И как так можно вообще? О какой семье идёт речь? Конечно, можно было ожидать и худшего, но… это всё равно неприятно. Выслушивать всю ругань, хоть, благо, пока и не в мою сторону.

– Ой, давай потом, зануда, – ответил ему парень с повязкой, – так, кто у нас следующий? А, точно. Алё, ребята! Хватит зажиматься в уголке! Поприветствуйте новенького! Заниматься своими грязными гейскими делишками будете у себя дома! – обратился к парочке Лопе. Тот, что сидел снизу, наконец, оторвал взгляд от возлюбленного и нежным голосом протянул:

– Я Эревард. А моего малыша зовут Элиот, – кивнул он на сидящего сверху худого парня. Его волосы были тёмно-синего цвета, а на шее висела голубая повязка. Медовые глаза парня встретились с моими лишь на долю секунды, а потом снова томно изучали янтарную глубь своего партнёра. Мне стало здесь совсем не по себе, и я решил уйти из этого странного места, но возле самого выхода появился Матео с какой-то девушкой.

– Финн, куда собрался? – задал вопрос мексиканец. Мне кажется, он единственный, кроме Кая, был здесь адекватным.

– Домой, – уныло бросил я. Не хотел дальше продолжать диалог с ним. Мне сейчас нужно побыть одному, посидеть за холстом и изобразить нечто прекрасное. Это отвлекает от ненужных мыслей и впечатлений.

– Как домой? А тебе уже рассказали нашу историю? – удивлённо спросил помогала.

– Ну-у, нет. – этого ещё не хватало…

– Тогда останься. Кстати, эта бестия – Карла, моя девушка. Да, детка? – он притянул её поближе и провёл рукой по волнистым волосам, цветом напоминающие глинтвейн. Такой насыщенный цвет не каждой девушке пойдёт, да и не каждая согласиться его носить. Видимо, у неё большие амбиции.

– Я.… – уже хотел представится, но девушка меня прервала:

– Ой, да знаю. Ты Финн. Мне Матео о тебе все уши прожужжал. У меня нет времени на ваши тёплые разговоры. Я пошла, – она развернулась и, цокая каблуками, ушла. И правда бестия. Таким уж точно ничего не страшно. Неудивительно почему она здесь.

– Ох, эта женщина просто сводит меня с ума. Так, – сказал Матео, повернувшись ко мне, – ты уже знаешь об Адских Волках?

– Ну-у, мне татуировщик сказал, что у вас какая-то договорённость, – ох, как мне сейчас не хотелось дальше что-то слушать. Мой мозг и так был слишком переполнен информацией. Она просто не успевала перевариваться.

– Да, но выполнили её только после смерти Шона, – мексиканец вдруг скривился, как от зубной боли и вскоре продолжил, – он был нашей лучшей щукой, понимаешь, и до сегодняшнего дня никто не мог найти ему замену. Кай долго искал и, наконец-то, нашёл тебя. У него есть особая чуйка. Он всех нас выбрал благодаря ей и ещё ни разу не ошибся. Слышишь? Ни разу! Так что гордись своей должностью, – похлопал помогала меня по плечу.

– Но что в нём было такого особенного? И что с ним произошло? – этот вопрос мучал меня ещё когда я впервые услышал об этом парне. Все с такой гордостью о нём говорят, не мог же он просто уйти?

– Два года назад банда Адских Волков убила его. Шон, как обычно, должен был доставить товар, а они просто нагло отследили его и беспощадно убили. Когда мы нашли его тело, то сначала не могли опознать, ведь оно было изуродованным, а ещё эти гады проломили ему череп. У меня до сих пор стоит эта картина перед глазами. Мы с Каем приехали первыми на сгоревший, но знакомый нам склад, где раньше у нас проводились некоторые встречи с Анакондами. Когда я увидел его выпотрошенное тело, то резко перестал дышать, рукой прикрывая рот, дабы не закричать от шока. Лежал он на спине. Было видно, что эти гады вывернули ему руки и ноги, которые неестественно раскинулись на голом бетоне в разные стороны. Живот был вспорот и с него маленькими клубочками торчали кишки, а череп… казалось, что от него почти ничего не осталось. Нижняя челюсть с одной стороны костяшкой выпиралась вверх вместе с некоторыми зубами, что ещё держались на ней. Вместо глаз и носа были проломлены огромные дыры, что обнажали мелкие кости. Вокруг него было столько крови, местами уже впитавшейся в бетонный пол, что даже ни в одном ужастике этого нельзя было узреть. В воздухе так невыносимо, аж до приступа тошноты, воняло железом и начавшим разлагаться телом. На это было невыносимо смотреть. Хотелось кричать прямо там, выть, истерить и идти убивать всех тех ублюдков за то, что они сделали с нашим братом, – с нескрываемой болью в глазах рассказывал мексиканец. Казалось бы, его прямо сейчас действительно может стошнить, уж так сильно он побледнел.