Страница 25 из 31
Да и я уже был не тем. По правде говоря, эти пять дней убедили меня, что мотивация творит чудеса, только пока ты молод. Сейчас каждый день тренировок – будто худший в жизни: тело ломит, а сил не прибавляется. Анальгетики не помогают. На вкус они похожи на аскорбинки. Однажды я проглотил штук десять – и ничего.
Этот случай стал катализатором моих неудач. Если раньше я говорил себе: «Ничего, завтра у меня всё получится», то сейчас мысли были заняты другим. Зачем Идальго дал мне фальшивые таблетки? Неужели он и правда заодно с Цыганчиком?
Паранойя прогрессировала с каждым днём. К концу недели мне казалось, что Идальго сделал меня своим противником по той же причине, что и Быка: из чувства отвращения. А ведь, действительно, за что ему меня уважать? Я предал спорт, стал пропускать тренировки и работать на бандитов. Я плюнул боксу в лицо. Тому самому боксу, который когда-то спас меня от самоубийства.
Надо бы ещё позаниматься самобичеванием, да вот времени нет. Сегодня – последний день перед боем. Я хорошо отдохнул, пробежался и даже сделал несколько подходов отжиманий. Но когда пришло время тренировки – старик не появился. Прождав два часа, я пошел к администратору (который ехал с нами в Кишинёв в качестве секунданта). Он также удивился отсутствию тренера.
Мне было известно, где живёт тренер, ведь раньше почти каждая победа заканчивалась гулянкой в его квартире. После тренировки я навестил старика. Из-за двери доносились странные звуки. Пришлось стучать громко. Я уже собирался уходить, когда вдруг услышал: «Хто там?!».
–Это я, Африка… боксёр…
Дверь открылась. Передо мной стоял тренер в мятой алкоголичке и семейниках. На его лице была классическая «улыбка алкоголика».
–Ну, проходи…
Тренер остался закрывать дверь, а я направился на кухню, откуда разило спиртным. По телевизору показывали индийское кино (тренер обожал его даже больше, чем эротику). Я присел и оценил «шведский стол» старика. Привычная картина: полупустая бутылка дешёвой водки, тарелка борща, недоеденная рыба и надкусанный батон хлеба. Под столом валяется пустая бутылка пива, а в холодильнике наверняка есть «сладенькое».
–Ну что, блядей снимаем? – сказал тренер.
Я ничего не ответил. Старик вытащил кастрюлю из холодильника и, слегка раскачиваясь, поставил её на плиту. Он осмотрел каждую конфорку и не раз протёр глаза, прежде чем зажечь одну из них и переместить кастрюлю. Есть я не хотел, но спорить было бесполезно.
–Бухнёшь? – спросил тренер, наливая себе водку.
Я отрицательно покачал головой, а старик произнёс свой любимый тост: «Чтоб хер стоял, и бабы были». Он опрокинул рюмку и, скривившись, потянулся за куском рыбы.
–Ну, рассказывай, что пришел? Думал, сдох твой тренер? Хе-хе-хе. Да я просто отдыхаю, – старик посмотрел на плиту и добавил: – Таааак…
Тренер поднялся и снял кастрюлю с конфорки. Он долго перебирал посуду. Обнаружив подходящую, старик налил в неё борща и, причмокивая, направился к столу. Сделав несколько шагов, мужчина поскользнулся. Он лежал на полу, а содержимое тарелки стекало по его майке.
–Вот те на! – сказал тренер с улыбкой.
Я встал из-за стола. Надо было помочь старику, но мне не хотелось. К тому же, тренер был слишком горд, чтобы принять чью-то помощь. Я вышел из комнаты, когда послышался крик: «Подожди!». Если вернуться – ничего хорошего не выйдет. И всё же я вернулся. Тренер отряхнулся, сел за стол и заговорил:
–Ты же поговорить хотел? Так давай поговорим, – старик замолчал и продолжил, когда я сел: – Ты, значит, с этим пидором будешь драться?
–С Идальго. Ты, кстати, тоже едешь. В семь часов, у входа в «Титаниум». Помнишь?
–Завтра, что ли? Ну, ты шустряк. Надеюсь, тебе там хорошо забашляют. Не забудь с тренером поделиться.
Я промолчал, а вот старик не хотел останавливаться:
–Не, ну а что, ты же у нас продаёшься. Сначала Удаву продался, его шестёрок в жопу целовал, а сейчас решил подлизать кишинёвским. Горжусь тобой, бля…
–Да неужели? Всю жизнь мне говорил: «Не чемпионом будешь», а сейчас вдруг гордишься? Да пошел ты. Иди, вон Ваней своим погордись. Может, он тебе ещё один зуб выбьет.
Я поднялся и направился к выходу. Позади слышались неповоротливые шаги тренера. Из чувства вины я вновь повернулся (вдруг он себе шею свернёт?). Старик нанёс пару размашистых ударов из странного положения. Я легко уклонился, но споткнулся об обувь и упал. Тренер прыгнул на меня, избивая и приговаривая: «Ты меня в моём доме посылать будешь!?». За этим последовал ряд прилагательных и эпитетов, а в конце пожелание перед боем: «Чтоб ты сдох!». Сначала я не защищался. Только смотрел и терпел удары. Потом я скинул тренера и пошел домой. Болела челюсть и правая часть лица.
Я сунул ключ в замок и собирался войти, когда увидел соседскую семью. Высокий мужчина, его миниатюрная жена и голубоглазый ребёнок выходили из квартиры. Родители не здоровались со мной (как, впрочем, и остальные жильцы подъезда), а вот малыш улыбнулся. Я подмигнул в ответ. Семья, дети… это действительно прекрасно. И в какой момент я отбросил мечты о простом человеческом счастье?
С обратной стороны обрушился натиск, и дверь мгновенно распахнулась. Толчок был настолько резкий, что я не успел среагировать. Через пару секунд из-за двери протиснулась мать, выкрикивая: «Помогите! Пожалуйста, помогите!». Соседи проигнорировали старуху. А когда мальчик сказал: «Мама, мама, там тётя кричит!» – они прибавили темп.
Я затолкал мать в квартиру и, чтобы не ударить, бросил в неё спортивную сумку. Она рвалась к двери, кричала о помощи, звала Викентия. Но Викентия больше нет. Есть только Африка, униженный и опозоренный.
Пока я закрывал дверь, мать укусила меня за ухо. Уговоры не остановили бы её – пришлось бить локтём по рёбрам. Она закричала, но больше не лезла. Когда я развернулся, старухи уже не было. С методичностью охотника я шел по следам безумного зверя и настиг его в зале (она, как обычно, пыталась открыть балкон). Увидев меня, старуха прижалась к стене. Её глаза метались из стороны в сторону. Я подбежал и прикрыл ей рот. Она отбивалась, из-за чего пришлось ударить её пару раз об стену. Одной рукой я крепко держал её за голову, а второй – угрожал ей кулаком.