Страница 24 из 31
Скоро подошел Цыганчик. Он сказал, чтобы я сначала боксировал с грушей. В зале их было пять – и все разных размеров. Пока я разбирался с каждой по очереди, Цыганчик подыскал мне спарринг-партнёра. Мы дрались в дальнем углу, чтобы не привлекать внимание, но пацаны всё равно оборачивались. Бились мы примерно на равных. Соперник доминировал вначале, но я отыгрался в конце. После трёх раундов, Цыганчик позвал меня на разговор.
В кабинете я вновь стоял как бедный родственник. Менеджер плотно закрыл дверь и указал на стул. Я подтащил его к столу и сел. Цыганчик отодвинул монитор и посмотрел мне в глаза.
–Теперь я вижу, что они в тебе заметили. Вот уж у кого глаз-алмаз, – Цыганчик засмеялся. – Да не парься. Получишь ты свои сто евро. Бой через неделю в клубе «Пещера». Начало в десять. Вы будете в среднем весе, то есть до 75 килограмм. Дерётесь пять раундов по три минуты. Правила обычные. Тебе, думаю, объяснять не надо. А, и ещё…
Менеджер протянул ручку и два листа бумаги. Я быстро расписался и отдал их. Это был первый «контракт на бой» в моей жизни.
–Можно вопрос? – начал я.
–Валяй.
–Сто евро… Это, если выиграю?
Цыганчик рассмеялся ещё сильнее. Он отдышался и продолжил:
–Ну что ты можешь выиграть? Думаешь, тебя в Кишинёв ради нокаутов позвали? Приди в себя, – менеджер вытащил сигарету из пачки, которая валялась на столе, и закурил. – Всем от этого боя что-то нужно. Малому – пиар, тебе – бабло. А мне нужно шоу. И ради шоу я готов платить. Скажем так: если Идальго устроит нокаут, ты получишь двадцать евро премиальных. А если это случится в четвёртом или пятом раунде, то я вообще накину полтинник. Круто, да?
Я не знал, что ответить. В голове царил туман. Навалилась усталость от бессонных ночей. Хотелось спать, и в то же время болела голова. С каждой секундой менеджер смотрел всё презрительней.
–Только не думай, что, если выживешь всю дистанцию, сможешь сорвать бабло. Судьи не отдадут тебе победу. Об этом я позабочусь, – Цыганчик продолжил свой монолог, но я услышал только: «телефон».
–Ч-что?
–Телефон свой оставь.
–Мобильного нет. Могу продиктовать домашний.
–Не надо. Пусть тебе малый названивает. Он тебя откопал, вот он пусть и занимается. А ты иди давай. Можешь потренироваться, если хочешь. Сегодня бесплатно.
Я пошел прямиком в раздевалку, схватил сумку и, даже не переодевшись, выбежал на улицу. Через несколько минут за спиной послышался рёв мотоцикла. Я не остановился, но пошел медленнее. Звук прекратился. Раздался голос:
–Привет, Африка!
–Да… привет, – сказал я, обернувшись.
Идальго сидел на своём зелёном мотоцикле и крутил шлем в руках. За спиной у него был рюкзак, видимо, для тренировки.
–Ну? Как прошло? Вижу, ты какой-то вялый. Неужели Цыганчик дал заднюю?
–Да всё нормально…
–Уау, – медленно произнёс Идальго, – твоё красноречие не знает границ. Не думал стать писателем? Хотя ладно, потом всё расскажешь. А сейчас – запрыгивай. Подвезу тебя до вокзала.
–Не обязательно. Я и сам могу…
–Я тоже сам могу, но уже давно не занимаюсь, – пояснил Идальго и бросил в меня шлем, – и надень это.
–А ты как поедешь?
–Как обычно. Да расслабься, я тысячу раз так делал… когда тёлок возил.
Я подошел к мотоциклу, но не решался надеть шлем.
–Можешь представить, что ты – моя тёлка, – добавил юнец и погладил меня по плечу.
–Да ну тебя! – сказал я, по-дружески отбив его руку.
Пришлось надеть шлем. Пока мы ехали, голова перестала болеть, а туман перед глазами рассеялся. У юнца был талант уничтожать мои сомнения. Таким же талантом обладал тренер… когда-то.
Конечно, Идальго не устроил бы постановочный бой. Он сам сказал, что видит во мне боксёра, учителя. Только Цыганчик считает меня клоуном. Точнее, он считает любого боксёра своим клоуном, а спорт для него – не более, чем цирк. Такой прагматик выставит наш бой как противостояние «молодости и опыта». А зрители поддержат его. Они будут любить Идальго и ненавидеть меня. Но нам это будет не важно.
На вокзале Идальго помог мне стянуть шлем. В то время, как я покупал билет, юнец мог спокойно уехать, но он дождался меня. Мы вновь разговорились. В конце я попросил у него пару болеутоляющих таблеток, чтобы перед боем быть во всеоружии. Юнец улыбнулся и дал мне всю банку, сказав, что у него «целая куча дома валяется».
Я поехал в Унгены, предвкушая неделю адских тренировок.
2
Этот день был посвящён восстановлению. Я спал так много, что даже пропустил тренировку.
На следующий день я всё-таки пошел в «Титаниум». Конфликт Быка с тренером был исчерпан: старик потерял два передних зуба, а Быка больше не пускали в клуб.
В раздевалке я объяснил тренеру ситуацию. Он сказал, что «завтра подготовит меня». Сегодня он не собирался проводить тренировку. Голос старика звучал апатично, но я доверился ему. В его случае некоторого безразличия к окружающим – вполне нормальная реакция.
Вместо несостоявшейся тренировки мне захотелось подкачаться. В последнее время я заметно исхудал. Будет плохо, если Идальго выиграет не только в скорости, но и в силе.
Тренировка была тяжелой. Прежний вес не давался мне, а на жиме лёжа я чуть не удушился штангой (какой-то мальчуган поднял её и прочёл мне лекцию о том, что никогда не надо переусердствовать). После этого я перешел на более лёгкий вес.
По дороге домой мне пришло в голову пробежаться вокруг школьного стадиона. Выдохся я быстро. Даже старики, бежавшие со мной, продержались дольше. Ну и чёрт с ними! Завтра мы с тренером разработаем план тренировок, и тогда никто меня не остановит. Точно! Будет день, будет и пища!
Однако новый день не дал ожидаемых результатов. Тренер был всё так же безразличен. На мои вопросы он холодно кивал головой или поддакивал. В итоге я решил больше заниматься на тренажерах (чтобы нарастить массу) и бегать (чтобы улучшить выносливость). Старик согласился. Следующие пять дней он наблюдал за мной, периодические делая сухие замечания. Когда я просил его пояснить, он махал рукой и говорил: «продолжай». Это был не тот тренер, который, в своё время, мог «сравнять меня с дерьмом и слепить из этого дерьма боксёра».