Страница 34 из 53
Он проехал прямо под окнами полицейского поста, но, конечно, остался незамеченным. Лишь редкий прохожий оборачивался поглядеть на байк, чей двигатель не издавал ни единого звука. Владелец ехал так, чтобы привлекать как можно меньше внимания, поэтому всё шло своим чередом, без сюрпризов. Однако водитель был озабочен тем, чтобы неслышный и незаметный мотоцикл не стал для кого-нибудь неожиданностью и не привёл к аварии. Поэтому при каждом ускорении двигатель ревел, давая о себе знать.
Безголовый конь, коште баур, мог своим ржанием нагонять на людей смертельный ужас, и даже после того как он вселился в раму старого мотоцикла, эта способность никуда не делась. Но порой находились люди, которых рёв не только не обращал в бегство, а наоборот, манил. Поначалу дюллахана смущало то, насколько по-разному на неё реагировали, но с годами она научилась перемещаться по городу, привлекая поменьше внимания. Селти не знала, что за это время превратилась в городскую легенду.
Когда у Селти не было работы, она просто разъезжала по улицам в поисках головы, но, разумеется, не находила — да и как она бы её нашла? В общем-то, это было пустой тратой времени. Дюллахан и сама всё понимала, но просто не могла позволить себе бездействие, вот и каталась по городу.
Сильнее всего её удивило в Японии то, что за двадцать лет она так и не встретила ни одной фейри, духа или кого-то в этом роде. Лишь изредка Селти ощущала чьё-то едва заметное присутствие в парке или на деревьях у въезда на улицу Саншайн, но никого увидеть так и не смогла, хотя у себя дома, в Ирландии, чувствовала — вокруг немало ей подобных.
Она даже думала порой, что надо было сразу найти другого дюллахана и попросить помощи в поисках головы, но, как говорится, потерянного не вернёшь. Корабли сейчас охранялись куда строже, чем двадцать лет назад, и голова — обязательный «документ», без которого из Японии не выехать.
Хотя, быть может, это город так ограничивает способности дюллахана, что найти что-то сверхъестественное практически невозможно.
«Вот он какой, мир людей. То же самое, наверное, и в Нью-Йорке, и в Париже. Может, если поискать в лесах Хатиодзи…[34] Или наконец съездить на Хоккайдо[35] или Окинаву[36], как уже давно собиралась…»
Но далеко ли она уедет без головы, если с ней не будет Синры? Не так уж много на свете мест, где гость, никогда не снимающий шлема, не будет выглядеть подозрительно.
К тому же Селти просто не могла покинуть Токио, не узнав хотя бы, где находится голова. Меньше всего ей хотелось уехать, а по возвращении обнаружить, что она больше не ощущает след, приведший её в этот город.
Селти отмечала на карте места, где аура головы становилась слабее или исчезала вовсе, и в итоге определила, что та находится в Икэбукуро, но точно место узнать не выходило. Поэтому дюллахану оставалось лишь бесцельно кататься по району в надежде найти зацепку.
По сути, «поиски» заключались в патрулировании Икэбукуро. Если она видела что-то необычное, то старалась разузнать об этом побольше в интернете. А если творилось что-то совсем подозрительное, спрашивала у Синры или Идзаи. Вот и всё, что Селти могла сделать.
И разумеется, за двадцать лет она ничего не нашла.
Дни бесплодных поисков тянулись бесконечной вереницей, неотличимые друг от друга. В мыслях Селти всплыли слова Синры: «Просто сдайся уже».
Нет, это недопустимо. В нынешней жизни её устраивало почти всё, но для того чтобы утихомирить чувство, без конца бередившее душу, и обрести наконец спокойствие, ей необходимо было воссоединиться с пропавшей головой.
Светофор загорелся красным, и мотоцикл Селти беззвучно остановился. Пока она ждала зелёного сигнала, кто-то вдруг окликнул её с тротуара:
— Эй, Селти!
Она отвлеклась от переживаний и посмотрела налево. У обочины стоял мужчина в строгом костюме, похожем на форму бармена.
Это был Сидзуо Хэйвадзима, или, как окрестил его Синра, «человек с самым обманчивым именем в Икэбукуро»[37].
— Прогуляемся?
Селти, вот уже двадцать лет колесившая по району, часто пересекалась с Хэйвадзимой на улицах. Конечно, он не знал, ни кто Селти на самом деле, ни даже того, что она девушка. Но Сидзуо всё равно был из таких людей, которых не волнуют подобные мелочи. Как только загорелся зелёный, Селти прижалась к обочине и слезла с мотоцикла.
Одежда Сидзуо была порвана и изрезана, словно над ней поорудовали ножом. Похоже, Хэйвадзима только что дрался. А если кто и был способен так искромсать вещи Сидзуо, то это Идзая Орихара.
Сидзуо немедленно подтвердил её догадку.
— Чёртов Идзая вернулся в Икэбукуро… Я уже почти врезал по его наглой роже, но тут вмешался Саймон, — спокойно проговорил он.
Незнакомец, услышав тон Сидзуо, наверняка сказал бы, что мужчина вполне соответствует своему имени: спокоен и сдержан. Но этот вывод был бы ошибочным: просто Селти всегда молчала.
Сидзуо заводился с пол-оборота. Он был из тех, кого раздражают, прямо-таки до белого каления доводят пустые слова, и становился тем несдержаннее, чем собеседник оказывался болтливее.
Селти однажды пришлось быть свидетелем разговора между Синрой и Сидзуо: в комнате висело напряжение, словно перебрасывались они не словами, а зажжённым динамитом.
Сидзуо не выносил людей, которые вечно увиливали и попусту мололи языком, так что Орихару невзлюбил сразу. Сам же Идзая плохо ладил с теми, кто глух к любым словесным аргументам, так что они были точно кошка с собакой.
До того как Идзая переехал в Синдзюку, Сидзуо едва ли не каждый день устраивал с ним разборки на улице Саншайн — пока не приходил Саймон и не утаскивал обоих в свой ресторанчик. Это повторялось снова и снова.
В качестве прощального подарка Идзая свалил на Сидзуо вину за несколько преступлений и, конечно, сразу залёг на дно, чтобы не привлекать внимания полиции.
Это было официальным объявлением войны. Вражда стала непримиримой. Стоило одному сунуться на территорию другого, как случались неприятности, а проще говоря, драки. Но Идзая был достаточно изворотлив, чтобы этим не заинтересовались ни полиция, ни банды.
— В отличие от Кадоты или Юмасаки я всегда всё делал один. Идзая, кажется, тоже. Нет у него ни друзей, ни союзников… Но то, что я один, не значит, что мне никто не нужен. Я бы хотел быть с кем-то, пусть и формально, — неторопливо рассказывал Сидзуо, а Селти лишь кивала периодически, давая понять, что она слушает.
Бармен в узких солнцезащитных очках и тень, никогда не снимающая шлема… Если вдуматься, весьма сюрреалистичная картина, но прохожие лишь поглядывали на них и, не слишком интересуясь происходящим, шли мимо.
Сидзуо явно выпил, возможно даже в том самом суши-ресторане, где работал Саймон. Селти не хотелось оставлять его одного в таком состоянии, поэтому она терпеливо слушала. А тот сказал вдруг:
— Но что Идзая вообще здесь забыл?
Селти догадывалась. Икэбукуро стал любимым местом для извращённых забав Идзаи, но кое-что казалось странным даже ей.
«Вчера, сегодня… Идзая здесь уже два дня подряд. Очень необычно».
Офис Орихары находился в Синдзюку, да и работа информатора означала, что Идзая почти всегда был занят. И если он не торопился покидать Икэбукуро, несмотря на то что рядом Сидзуо, логично предположить, что он здесь не просто так.
— А ведь он, кстати, вроде болтал о чём-то с мальцом из «Райры»… — пробормотал Сидзуо и вдруг замолк на полуслове. Он поглядел куда-то в толпу, кипящую на улице. — Что там?