Страница 28 из 53
— Ты ещё горючими слезами обливаться будешь, тоскуя о том, что рядом нет меня и моего житейского опыта! Тебя поматросит и бросит какая-нибудь дико разукрашенная гяру[27], которая даже не в курсе, что автозагар давно не в моде!
— Опыт твой тут при чём?!
— Бесишь, бесишь, в тебе бес какой-то, вот и бесишь! Тогда давай поспорим: кто больше девушек захапает, я или ты?
— Ты прямо так и собираешься кадрить новых девчонок, под ручки с теми, кого закадрил перед ними?..
Проигнорировав Микадо, Масаоми помчался в сторону станции. И вот он уже вдалеке, пытается заговорить с домохозяйкой, у которой в одной руке пакеты из магазина, а в другой — ребёнок.
Издав самый глубокий за день вздох, Микадо в одиночку направился к восточному входу станции Икэбукуро.
По пути он слегка поплутал, но до Саншайн-60 добрался без проблем. От съёмной квартиры досюда было рукой подать, поэтому Микадо планировал побродить по магазинам, пока не стемнеет, а потом пойти прямиком домой. Если Масаоми не изменился со времён начальной школы, то забудет о дурацком споре и вернётся к себе домой ещё раньше него.
Однажды, когда им было по семь лет, они играли в прятки. Масаоми водил, но посреди игры куда-то ушёл, а потом, когда зарёванный Микадо уже вечером вернулся домой, оказалось, что друг там. Уплетая за обе щёки ужин Микадо, Масаоми объявил: «Поймал!»
«А ведь если подумать, мы и в своём городе умудрялись находить приключения. Когда же всё изменилось?..»
Даже из средней школы интересных событий вспомнить не удавалось: череда заунывных будней, когда не происходит ровным счётом ничего.
Микадо уже тогда мечтал о жизни вне своего города, но покинуть его не было ни причин, ни повода, и оставалось лишь мириться с тем, что есть… Но жизнь перевернулась в тот самый день, когда в его дом провели интернет.
Мириады вселенных, сплетающихся воедино, вихрь информации и знаний, которые он никогда не обрёл бы самостоятельно, — словно по соседству с его маленьким мирком вдруг появился другой, поистине огромный мир. И в этом новом мире не существовало понятия «расстояние».
Микадо погружался в сеть всё глубже и глубже, и дошло даже до того, что он думал отгородиться от бестолкового маленького мирка и полностью посвятить себя миру огромному, но однажды на него снизошло озарение. Он мог бесконечно потреблять информацию, поступающую через интернет, однако самому Микадо нечего было сказать, нечем поделиться.
Осознав это, он воспылал к внешнему миру ещё большей страстью. Всё сильнее и сильнее манил его тот город, что рисовал Масаоми в своих рассказах.
И вот он в гуще яркого и манившего. Масаоми предупреждал, что теперь его начнёт привлекать уже пригород, но для этих чувств Микадо ещё не созрел. Он понимал, что имеет в виду Масаоми, и не собирался навеки бросать родной город, но при этом знал: ностальгия накроет его далеко не сразу.
Микадо желал так распробовать Токио, так насытиться его воздухом, чтобы частичка столицы осталась с ним навсегда.
В каком-то смысле он хотел стать с этим городом одним целым.
Микадо вдохнул полной грудью и огляделся. Улицу Саншайн, куда ни глянь, заполонили подростки в пиджаках «Райры», и весь город окрасился в цвета школьной формы.
— Словно цветная банда… — тихо проговорил Микадо и поймал краем взгляда знакомое лицо. — Сонохара?
Он уже собрался было подойти ближе и окликнуть её, но заметил, что Анри стоит в компании девочек в форме, настроенных явно недружелюбно. Странная компания обосновалась у входа в переулок. Незнакомки говорили, Анри молчала.
Не понимая, что происходит, Микадо осторожно приблизился. Ни одна из девушек его не заметила, зато сам Микадо с каждым шагом всё лучше и лучше слышал разговор. Хотя это был скорее допрос:
— Слышала, ты стала какой-то большой шишкой, хотя Мика Харима пропала?
Анри молчала. А девушки всё не унимались:
— Старостой заделалась, да? Чё, строишь из себя примерную ученицу?
— Ну давай, расскажи, как так получилось. Помнится, в средней школе ты только и делала, что таскалась за Микой хвостиком…
Незнакомые девочки по очереди сыпали обидными словами, но Сонохара даже не пыталась возразить.
«Над ней что, издеваются?! Неужели это до сих пор случается? Да и говорят такие избитые фразы, словно сошли со страниц старой манги!»
Из-за этого они даже не казались особо страшными. Микадо знал, что обязан вмешаться, как второй староста. Останавливала его лишь навязчивая мысль: ну подойдёт он, вмешается, а что потом-то делать? Прошагать мимо, будто ничего не видел, — как-то неправильно. Но и вступать в конфликт, чтобы стать новым объектом для ненависти, Микадо не слишком хотел.
«Точно, придумал! Я подойду к ним, улыбнусь и скажу: “О, Сонохара, не ожидал тебя тут встретить!” — будто не заметил, что её задирают! А если эти девчонки вмешаются, разберусь на месте».
План был так себе — что-то среднее между «драться» и «бежать», но лучшего не нашлось, и Микадо шагнул вперёд.
Неожиданно кто-то сзади положил ему руку на плечо.
От испуга у Микадо перехватило дыхание. Он обернулся и встретился с уже знакомым взглядом.
— Ух ты! Задир собрался разогнать? Похвально, — с нескрываемым интересом проговорил Идзая Орихара и вдруг принялся толкать Микадо вперёд.
— Вы чего?! — воскликнул Микадо.
Вышло неожиданно громко: на голос обернулись и незнакомые девочки, и Анри.
— О… О, Со-со-сонохара! Не ожида-да-дал тебя здесь встре… Да зачем же так!..
Идзая остановился лишь тогда, когда вытолкнул Микадо в самый эпицентр событий и все девушки уставились на него.
— Вы что-то хотели? — заметно робея, спросила одна из забияк. Естественно, обращалась она не к Микадо, а к стоявшему у него за спиной Идзае.
— Ай, как нехорошо! Докучать кому-то средь бела дня. Небеса над вами, может, и сжалятся, а вот полиция — точно нет, — хохотнул Идзая, неторопливо приближаясь. — Издеваться над другими плохо. Очень, очень плохо.
— А тебе-то какое дело, дядя! — зло загалдели девушки, то ли взаправду расхрабрившись, то ли пытаясь блефовать до последнего.
— Вы правы, никакого, — ухмыльнулся Орихара. — Если вас в этой подворотне изобьют и оставят умирать — мне не будет до этого дела. Даже если я сам буду вас избивать и резать ножом, мне всё равно не будет до этого никакого дела. Я даже не обижен за то, что вы назвали меня дядей — в мои-то двадцать три! Не правда ли, странно? А всё потому, что людям одновременно есть и нет друг до друга дела.
— Чего?.. — Девушки лишь хлопали глазами, не в силах уловить суть.
— Люди такие хрупкие, — Идзая, не торопясь объяснять свои слова, вновь шагнул вперёд. — Впрочем, бить девочек — не самое любимое моё развлечение.
В следующее мгновение в руках Идзаи появилась небольшая сумочка.
— Эй!.. Как?.. — воскликнула одна из девушек, с первого взгляда узнав дорогую вещицу. Сумка, которая должна была висеть на плече, неведомым образом оказалась у Идзаи.
Всё ещё болтающийся на плече ремешок был аккуратно перерезан на уровне бедра.
Девушки совсем растерялись, Микадо же, стоявший за спиной Идзаи, был до чёртиков напуган: ему открывался прекрасный вид на острый нож, который Орихара прятал за спиной. Больше всего Микадо пугало то, что он не понял ни откуда нож взялся, ни когда Идзая успел перерезать ремешок чужой сумки, хотя всё происходило у него на глазах.
Нож оказался складным. Идзая ловко закрыл его, по-прежнему пряча за спиной, и убрал в рукав. Левой рукой, уверенно — Микадо словно смотрел на работу уличного фокусника.