Восходящее солнце Астерии: Мондрад

Волны Айдарского моря разбивались о корму и превращались в пушистую пену. Солнце играло на ней разноцветными бликами, пока паруса несли «Надежду» вперед до линии горизонта. Так назывался корабль, на котором Бен решил вместе с нами вернуться в Астерию. Жизнь пирата была для него всем, но он не смог отказать дочери в том, чтобы собрать семью по крупицам. В детстве его звали Брайан, но он решил не возвращаться к прошлой жизни и остаться Беном, пусть и не Долговязым.

Я облокотилась о планширь и наблюдала, как корабль мчится вперед, словно желает вернуться в Астерию больше, чем я. Морская болезнь часто напоминала о себе. К счастью, Бена это не удивляло. Он говорил, что я похожа на Розалинду, свою мать, больше, чем думаю. При каждом взгляде на меня у Бена в глазах загоралась боль. Он гладил волосы, говоря, что их запах полевых цветов напоминает о ней, и просто запирался в своей каюте.

Я понимала его, поэтому не решалась беспокоить. Призраки прошлого разрывали нас на части, но это никак не отражалось на счастье, что родители не умерли из-за меня. С другой стороны, было обидно, когда при живых родителях ребенок должен скитаться по лесу в поисках еды. Но сейчас не самое лучшее время вытаскивать на поверхность детские капризы. Шум волн успокаивал сердце и разум, но поднимал со дна тошнотворный ком. Я очередной раз сглотнула и перевела взгляд с хрустальной прозрачности воды на Бригитту. Она сидела на первой ступеньке, ведущей к капитанскому мостику, и вертела в руках амулет Агнессы. Он был нашим козырем в борьбе против Вольдемара, но почему-то лицо Верховной оставалось мрачнее самых пугающих штормов. Так сказал отец. Почем мне знать, как бушует море. Сейчас оно, казалось, успокаивающим плечом, от которого все время мутит.

Друиды отлично справлялись с кораблем. Они действительно быстро учились. Патрик не отходил от своей новой знакомой. Как выяснилось, ее звали Елена. Я понятия не имела, как она его понимает, учитывая особенность ― отсутствие языка. Хотя каждый раз, когда я бросала на них удивленный взгляд, становилось понятно, что речь им и не нужна. Искрометные взгляды Патрика и стеснительный румянец Елены был красноречивее любых слов. Я отвела взгляд, чтобы не смущать, когда они взялись за руки и юркнули на палубу ниже.

Бригитта снова привлекла внимание, но уже не из-за амулета. В голове вертелись воспоминания нашего с ней разговора, когда я все-таки спросила про Рианон. Верховная рассказала легенду, которая и стала причиной того, что ясный день превратился в грозовую тучу. Как я уже знала, браслет принадлежал жрецу Небесного культа светил.

Бригитта рассказала, что как на небе восходит Солнце и Луна, так и рядом со жрецом идет его жрица. Они должны были каждый день посменно всходить на пьедестал и читать молитву своему божеству. Так получилось, что жрица Луны владела магией, а жрец Солнца был простым человеком, которого выбрал солнечный бог. Солнцу стало жалко жреца, и боги решили подарить ему браслет. Он должен был наделить его великой силой. Жрица узнала об этом и захотела получить украшение себе. Она обманом затянула жреца в свои сети и отобрала браслет. Боги разгневались на нее и заперли украшение на замок, сказав, что она больше никогда не сможет его снять и будет изгнана из Небесного культа. Жрица ушла, думая, что завладела великой силой, но оказалось, что браслет отнял ее магию, оставив не с чем.

― Рианон! ― крикнула в пустоту обозленная женщина имя жреца.

С тех пор браслет носит его имя, а судьба жрицы никому неизвестна.

«А что, если, жрец и был божеством. Звали его Беленус, а жрицу ― Лунная богиня».

Мысли скользнули за взглядом на горизонт.

Тогда бы это объяснило их вражду. Женщины страшны в своем гневе, особенно если не получили желаемого.

― Чего хмурый вид в такой прекрасный день? ― вдруг раздался голос Бена за спиной.

Я повернулась. Даже мысленно тяжело было называть капитана отцом. Столько времени утекло сквозь пальцы. Морской ветер добавил ему морщин, но оставил все те же глаза, как и тогда, когда мы сбегали на лесную поляну ночью.

― Задумалась. Сможем ли мы победить в этой войне, когда боги дышат нам в спину, ― ответила я и снова посмотрела на море.

Оно словно начинало нервничать. Воны становились выше, а ветер туже натягивал парус. Море как никто другой чувствовало приближение большого количества смертей. Оно шатало корабль в разные стороны, словно вода находилась внутри миски, и кто-то отчаянно ее пытался трясти.

― Ради чего ты борешься? ― спросил Бен, когда подошел к планширю и тоже облокотился на него локтями.

Я бросила взгляд на капитанский мостик. Чаннинг стоял за штурвалом и наслаждался игрой солнечных лучей на своих теперь уже бритых щеках. Черт, я любила его. Даже, если он собирался меня уничтожить, я любила его, не смотря ни что. Это было, словно в груди зажегся уголек. Он грел душу и придавал сил бороться с целым миром.

Если это все фальшивка, то зачем тогда жить?

― Ради любви, ― ответила я.

― Так береги ее, ― произнес отец и взял меня за руку. ― Пусть звезды укажут тебе путь. Только помни, сила не в магии, а в сердце. Ты сильнее, чем думаешь, дочь.

― Я люблю тебя, папа, ― отважилось произнести мысли вслух мое детское любящее сердце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец