Тревога

— Ах, да! — Шмель хлопнул ладонью по столу, отчего столовые приборы недовольно звякнули. — Ластик! Стереть меня может. Хорошенькое дело! Ты сама-то слышишь, о чем говоришь? Так «Тревога» действительно для спасения людей существует? Или она типа коза ностры… где неугодного могут и на тот свет отправить? А если нет — то зачем организации, спасающей людей, такие участники? Змей, Ластик… со способностями, которые не для спасения жизней предназначены, а для уничтожения?

— Иногда, чтобы спасти, — заметила Пифия, — кого-то приходится уничтожить. Кого-то, кто мешает спасению.

— Потрясающая логика! — Шмель всплеснул руками. — Как раз в духе ЧК и НКВД. Уж Ульянов бы оценил. А также Коба с Лаврентий Палычем. Хорошо же краснопузые над вами потрудились. Уж нет их, а дело живет…

Затем проговорил уже более мирно. Точнее, примирительно:

— Но ты-то! Ты-то должна своей головой думать. Неужто не доходит, что эти люди опасны… я про отряд. Слушай… ты все-таки мне нравишься. Давай уйдем из «Тревоги» вместе. Своим даром ты могла бы предсказывать, с кем и где случится несчастье. А силу, которую бы я у них брал, поровну делил бы между нами.

И он доверительно прикоснулся ладонью к руке Пифии.

А она… не то чтобы искушение ответить «да» на последнее предложение было велико. Но оно было, женщина не могла это отрицать. Шмелю стоило отдать должное, он умел быть убедительным. И тоже, что греха таить, нравился Пифии.

И тем не менее…

— Нет, — решительно заявила она, мягко, но настойчиво отводя руку Шмеля, — я не хочу заниматься этим… браконьерством. Может быть мы, в «Тревоге» и не ангелы, но хоть какая-та польза от нас людям есть. Хотя бы иногда. Помогаем людям… а не паразитируем на них. Тогда как ты… от тебя один несчастья.

При последней фразе Шмель хмыкнул.

— А вот здесь, думаю, ты лукавишь, — сказал он затем, самодовольно улыбнувшись, — нашу последнюю встречу помнишь? Не забыла? И так что же… по-твоему? Несчастье я тебе принес? Не понравилось тебе?

— Не в том дело, — к досаде своей вынуждена была сдать назад Пифия, но мужчина, сидящий напротив, похоже, ее не слушал.

— Я уж о том молчу, — продолжал он, — что это не слишком мудрый поступок. Отказывать мне… человеку, который может отобрать жизненную силу, в том числе и у тебя. И этот человек сейчас сидит меньше, чем в метре от тебя. Не боишься?

— Нет, — спокойно отвечала Пифия, — как я поняла, просто так ты силу брать не можешь. Тебе обязательно нужно, чтобы жертва была не здорова. Ранена, а желательно беспомощна. Эх, тебе стоило Стервятником назваться. Или Шакалом каким-нибудь, а не Шмелем.

— Все так, — в тон ей, спокойно и миролюбиво, произнес Шмель с улыбкой, — кроме вариантов позывного, конечно. Но ты одного не учла. Что рану получить… секундное дело.

Верил он или нет в дар ясновидения своей собеседницы, но, похоже, решил — если действовать быстро, никакой дар Пифию не предупредит. Банально не успеет.

Мгновение — и одна рука перехватывает запястье Пифии, сжимает как клешнями. А спустя еще мгновение вилка в другой руке вонзается женщине в ладонь. Всеми четырьмя зубьями.

Пифия едва вскрикнуть успела. А уже секунду спустя почувствовала, как силы покидают ее вместе со всей жизнью — как раз когда Шмель отложил вилку и поднес к ране пустую ладонь.

Легкий дымок устремился к этой ладони, вытекая из раны в руке Пифии вместе с кровью.

— Помогите! — выкрикнула она стремительно слабеющим голосом.

Затем, поняв бесполезность криков, задергалась, пытаясь вырваться из хватки Шмеля. И, наконец, со всей оставшейся силой ударила его по руке, державшей ее запястье. Ударила, одновременно вонзая в кожу мужчины лакированные ногти.

Шмель вскрикнул, хватаясь за поврежденную кисть руки. А Пифия, чувствуя прилив адреналина, уже вскочила на ноги.

— Помогите! — кричала она, выбегая из кабинки. — Этот человек псих! Он ранил меня!

И в подтверждение последних слов предъявила ближайшему официанту пострадавшую ладонь.

Следом из кабины выскочил Шмель, злющий как все демоны ада.

Кто-то из посетителей кафе вскрикнул испуганно. Официант попытался преградить ему путь, встав между ним и Пифией. Но Шмель походя отшвырнул его вместе с подносом и всеми блюдами, которые попадали со звоном. А сам даже шагу не сбавил.

Пифия, впрочем, тоже не теряла времени даром. Промчавшись через зал, успела выскочить наружу. На парковку перед кафе.

Пока бежала, одна из туфель на шпильках слетела с ноги. Но Пифии и в голову не пришло жалеть о потере, не говоря уж о том, чтобы возвращаться. На шпильках не побегаешь, так что вопрос стоял — туфля или она.

Тем более что следом стремительной и неумолимой поступью приближался Шмель.

Уже на парковке Пифия избавилась и от второй туфли. На этот раз сама. Да еще отметила про себя, что некоторых мужчин такое отношение дам к обуви даже привлекает. Одни видят в босых ногах что-то по-детски трогательное. Другие — готовность женщины в ближайшее время снять и все остальное, не только обувь.

Что до беготни, то босиком делать это было тоже не шибко приятно — осень все-таки. Холодно. Да и каждую неровность бетона и асфальта Пифия теперь кожей ощущала. Но в то же время, если бежать быстрее, если как можно меньше касаться ступнями что асфальта, что бетона, неудобство это ощутить не успеваешь.

Так, подгоняемая адреналином, Пифия добежала до ближайшей автобусной остановки. Где буквально вскочила в маршрутку, стоявшую в ожидании пассажиров.

— Помогите, — пролепетала она, — за мной гонятся… езжайте быстрее!

Водитель — судя по внешности, гость с юга — оглядел оценивающе с ног до головы босую растрепанную женщину в вечернем платье. Особо задержал взгляд на раненой ладони. Затем, не говоря ни слова, затворил автоматическую дверь маршрутки и погнал ее прочь. А о том, что не грех бы оплатить проезд, напомнил, лишь отъехав на километр.

Проводив взглядом удравшую Пифию, заскочившую в маршрутку, затем саму маршрутку, тронувшуюся с места, выскочивший из кафе Шмель пожал плечами и пошел к своей машине. Он знал: быстротой, а тем более проворством общественный транспорт похвастаться не может. И на маленькой легковушке «Киа» догнать эту пародию на автобус удастся в два счета.

Завелся и погнал, вывернув с парковки. Двигался все быстрее, не спуская глаз с маршрутки. И с каждой секундой сокращая расстояние до нее.

Что он будет делать, догнав-таки маршрутку и Пифию в ней, Шмель пока представлял себе смутно. Но в одном был уверен: эту рыжую стерву следовало наказать. Высшей, как изъясняются юристы, мерой. Ибо нечего лезть в чужие дела, да еще шантажировать. Не для того он, Борис Игнатьевич Волохов, прошел не одну войну и успешно морочил головы правоохранительным органам нескольких государств. Чтобы попасть на крючок какой-то дилетантке, отхватившей дар ясновиденья, как игрок в казино срывает джек-пот? Нет уж, дудки!

Потом, тем не менее, придется-таки с отрядом «Тревога» распрощаться. Чем больше он узнавал об этих якобы добреньких ребятах, бескорыстно тративших время на поиски пропавших деток и бабушек-дедушек, тем меньше доверия они ему внушали. Ибо не все то, чем кажется на первый взгляд. Как яблоко: с виду спелое и красивое, а начнешь есть — на червяка наткнешься или на подгнившую сердцевину.

На войне как ни странно проще. Сразу понятно, кто друг, кто враг, и к кому можно без страха повернуться спиной. Ну а найти войну по вкусу в этом безумном двадцать первом веке труда не составит — Шмель-Волохов не сомневался.

Когда перед очередным пешеходным переходом сигнал светофора начал меняться с зеленого на красный, оказалось, что Шмель недооценил преследуемую маршрутку — в последний момент она успела прошмыгнуть через «зебру». Шмелю же пришлось сбрасывать скорость. Но он не отчаивался. Во-первых, его машина быстрее — наверстает быстро. А во-вторых, рано или поздно маршрутке придется остановиться. Чтоб собрать пассажиров.