Тревога

Увы, энтузиазм его несколько подувял, когда, добравшись до фудтрака, украшенного изображениями пончиков и конфет, поисковик не увидел никакой девушки. За окошечком сидел парень его возраста.

Но сдаваться Змей не собирался.

— Здравствуйте, — обратился он к продавцу, несколько обескураженный, но все еще уверенный в успехе, — а девушек никаких с вами не работает?

— Света разве что, — было ему ответом, — только сегодня…

— «Сегодня» — это ладно, — перебил Змей, — вы вот скажите, вчера эта Света работала?

— Да, вчера была ее смена. А что… познакомиться хотите?

— Типа того, — поисковик хмыкнул, — как с ней связаться?

— Да никак! — выпалил продавец с раздражением. — Не отвечает ее телефон. Как будто выключен. А самой увольнение грозит. Да и сама по себе неконтактная.

— Ну хотя бы адрес ее сказать нам можете? — вклинился Алексей. — Мы ищем…

— Кого бы вы ни искали — не могу, — сказал, как отрезал продавец, — не знаю потому как. Да и кто вы вообще такие? Почему интересуетесь? Коллекторы?

Возможно, к этой Свете этот парень был неравнодушен, сообразил Алексей. И хотя симпатичная коллега наверняка отшила его, некоторые остатки прежних чувств сохранил. А потому решил, что у Светы есть причина скрываться и скрытничать. Веская, непременно уважительная. Следовательно, люди, вздумавшие найти ее, априори желают девушке зла.

— И что делать? — вопрошал обескураженный Змей, когда они оба отошли от фудтрака.

— Думаешь, зря не сказали про девочку и отряд?

— Вряд ли бы его проняло даже это. Если он и впрямь ничего не знает. Блин, тупик…

— Не такой уж и тупик, — успокоил его Крянев, — тут… ну, по другую сторону моста пост полиции есть. Можно у них помощи попросить. Думаю, перед человеком в форме этот парень поразговорчивее будет.

— Думаешь? — переспросил Змей, судя по интонации уже не очень-то уверенный в успехе.

— По крайней мере, надеюсь, — было ему ответом.

Сомневался Змей напрасно. На полицейском посту были в курсе поисков Юли Демушкиной. И узнав, что Змей и Крянев в этих поисках задействованы, хотя бы один из двух сотрудников полиции сразу вызвался им помочь.

— Конечно, допрашивали, — говорил он еще, имея в виду продавцов из фудтраков, — я и допрашивал. Но тут ведь надо правильные вопросы задавать. Вот спрашивал: не видели ли вы эту девочку. Они, конечно, не видели. И прямо так отвечали. Причем ведь чистую правду сказали, разве нет? А вот чтоб спросить контакты девушки, с которой последний раз вашу девочку видели… так откуда ж мне знать? Кто вообще знать мог?

Само собой, при появлении сотрудника полиции коллега таинственной Светы сделался посговорчивее. То есть, он по-прежнему не знал, где она живет — ибо не знал на самом деле. А невозможность связаться по мобильной связи даже продемонстрировал.

Но теперь, по крайней мере, он сделал кое-что полезное для поисков. Позвонил начальству; сообщил, что и как. Особенно подчеркнув, что Светой еще и в органах заинтересовались.

А начальство… точнее, то ли директор, то ли даже владелец сети таких вот мобильных закусочных, рвал и метал. Сходу заявив, что уволит эту безответственную дуру, самовольно оставившую недалече как вчера место работы. Которое из-за этого не только не приносило дохода почти весь день. Но, вдобавок, тот фудтрак могли в ее отсутствие элементарно обворовать. И тогда убытков могло быть гораздо больше.

Под конец своей обличительной речуги директор (а может, и хозяин) заочно пожелал Свете вернуться в родную деревню. Где, по его собственным словам, коров доить да пастуху отдаваться. Раз уж карьера в большом городе оказалась ей не по силам.

А узнав, что эту Свету треклятую еще и полиция разыскивает, да в связи с пропажей ребенка, не то хозяин, не то директор не сильно и удивился. «Мне она сразу подозрительной показалась!» — заявил он. Жаль только, не пояснил, почему такую подозрительную особу принял-таки на работу.

Зато с готовностью сдал теперь уже бывшую свою сотрудницу с потрохами. Контакты? Адрес? Не вопрос! Конечно же, при приеме на работу у нее все это спрашивали. У всех спрашивали и зафиксировали. Паспорт даже велели предъявить. Хотя, предположил напоследок хозяин (а может, и просто директор), документ сей такая особа как эта Света могла и в переходе купить.

— С вами пойти туда не смогу, извиняйте, — посетовал полицейский, сам записав адрес продавщицы и сообщив его Кряневу и Змею, — приказ у меня. Быть на посту или набережную патрулировать. Все. А если самовольно пост оставлю, меня тоже могут… как эту Свету.

— Понимаем, — молвил на это Алексей, — все равно спасибо. Вы нам очень помогли.

— Но я обязательно сообщу нашим, — уверил его и Змея полицейский, — резонансное дело же. Не кот чихал. Кстати, а как вы узнали, что эту Юлю последний раз с продавщицей видели?

— Прохожий один рассказал, — уклончиво ответил Змей.

Разделял ли он понятия смуглого нищего у церкви или нет, но подставлять его поисковику не хотелось.

— А мы, уж простите, полномочиями не обладаем, людей задерживать да личные данные у них спрашивать, — еще сказал он, и полицейский кивнул. Понимаю, мол. Все так.

— Спасибо еще раз, — проговорил Крянев.

— Вам спасибо, — ответил сотрудник полиции, — будь побольше таких граждан сознательных — «глухари» исчезли бы как класс.

Когда он ушел, Змей повернулся к Алексею. Лицо его при этом сделалось мрачным и донельзя суровым, как у солдата, идущего в атаку. А голос зазвучал даже угрожающе.

— Значит, дело такое, — говорил он, — ты, конечно, можешь ждать, пока полиция зашевелится и доберется до этой продавщицы, так сказать, официально. Дело хозяйское. Тем более опыта у тебя… даже не крохи. Даже позывного нет. Но вот я ждать не собираюсь. Прямо сейчас пойду к этой Свете. Благо, тут недалеко.

— Время дорого, понимаю, — не мог не согласиться Крянев, — так что вместе пойдем.

— Окей… если не боишься, — заключил Змей.

А сам критично так смерил напарника взглядом. Оценивающе. Алексей прямо почувствовал, как тот отмечает и очки, и небольшой рост, и худощавость. Не шибко героическая внешность, что греха таить. Ну так вроде и не на медведя собрались. А это «если не боишься» и вовсе напоминало мальчишескую подколку.

Очень скоро ему предстояло узнать, чего именно стоило бояться по версии Змея. А заодно осознать, как мало он понимает в происходящем. В поиске Юли Демушкиной — и вообще.

Несколькими часами ранее

Юля очнулась в полной темноте. То была не темнота ночи, которую в современном городе нарушают все, кому не лень — свет в окнах, уличные фонари, фары автомобилей и неоновые вывески. И даже не темнота какого-нибудь помещения без окон… вроде туалета, когда в доме выключают свет.

То была абсолютная тьма, даже чернота, в которой вообще ничего разглядеть невозможно. С тем же успехом Юля могла ослепнуть или глаза ей могли замотать черной непроницаемой тканью. Но даже в этой черноте девочка могла кое-что ощутить. Не глазами, правда. Другие чувства подключились.

Во-первых, Юля поняла, что висит над полом потому что под ногами не чувствовалось твердой опоры. А подвешена она была за руки, поскольку пошевелить ими толком не могла.

Во-вторых, пробудившись, девочка почти сразу ощутила холод и духоту. Удивительное сочетание, казалось бы. Но это было так. В темноте царил холод, совсем непохожий на летнюю погоду, что уже в мае царила в городе. Легкие одежки Юле вмиг показались ей слишком легкими. Тепло не сохраняли и совсем не препятствовали холоду разгуливать по коже девочки, заставляя ту покрываться мурашками.

И в то же время дышать в этом холодном воздухе было трудновато. Не так уж много в нем содержалось кислорода. Зато пахло чем-то неприятным… целый букет нехороших запахов уловил Юлин нос. Запах гнили, какой бывает, если долго не выносить мусор. Запах пыли — мощный, как от целой полки старых книг. И другие запахи. Как в туалете.