Взгляд на звёзды

— Это — не просто красивая сказка, — тем не менее, возразила она, вытягивая руки. — У Купера действительно есть большой энтузиазм по поводу тех исследований, которые проводит профессор Бланк из HEPC. Я не просто так общалась с ней в этот вторник. И мы не просто так заключили с ними многомиллионный эксклюзивный контракт.

— При всём уважении к Доминику, — скептически заметил Ву. — То, чем занимается этот Бланк у себя в Женеве — пока ещё из области фантастики. Сырой проект, один из сотен подобных, который имеет гораздо больше шансов вообще не выстрелить, чем выстрелить. Делать на него ставку — это тыкать пальцем в небо.

— Да, это так, — не нашлась, как с этим спорить Саша, продолжая выполнять растяжку. — Может быть, Купер вновь окажется пророком. А может — нет. Но идея «кокона Бланка» вполне неплоха для начала. Нам же надо было нарисовать хоть что-нибудь!

— Знаешь, эти вот последние твои слова — так и просятся под нашу модель в виде главного лозунга её авторов, — сыронизировал Кит. — «Нам же надо было нарисовать хоть что-нибудь». Может, ещё не поздно подать такую идею для сегодняшней презентации?

— Да иди ты! — отмахнулась от него Тёрнер, выдавив улыбку.

— Что там, кстати, происходит с твоим кузеном?

— А что с ним?

— Пропадает день и ночь в своём подвале с этой японкой. Честное слово, ещё немного — и я подумаю, что у них завязался роман.

— Ага. Вот уж парочка так парочка, — искренне рассмеялась Саша.

Она на секунду попыталась представить себе, на что могли бы походить романтические отношения людей такого склада как Энди и Акеми Аоки, и сразу же призналась, что у неё не хватает на это воображения. Проще было представить себе вомбата, читающего лекцию по политологии.

— А почему, собственно, нет? — захохотав вместе с ней, спросил Кит. — Может быть, Энди, чего доброго, излечится от спермотоксикоза и перестанет быть таким говнюком.

— Только ему такого не говори, — иронично ответила Саша. — Насколько я знаю своего кузена, он презирает традиционные формы отношений, а уж тем более такую пещерную дикость, как секс, во время которого можно, не дай Бог, подхватить что-нибудь.

Саша как раз закончила растяжку и собиралась уже отправляться в душ, когда к ним задумчиво подошел Лев Королёв.

— Ну говори уже, Лев, не томи! — наполовину шутливо взмолился Перкинс, вынимая изо рта трубку и выпрямляясь в массажном кресле. — Нашу модель забраковали к чертям и просили передать, что мы все уволены?

Джерри задал вопрос не громче обычного. И всё же, в сочетании с появлением в зоне отдыха Королёва, вопрос привлёк всеобщее внимание. Поняв, что на него уставились буквально все, включая Сезара, мигом вышедшего из медитативного транса, и сестёр-белорусок, которые прервали свою капоэйру на самом интересном месте, Королёв усмехнулся в свою косматую бороду.

— Да нет, наоборот — наверху схавали это дерьмо, аж за ушами трещало, — ответил тот, и по телу каждого из них растеклось облегчение.

Разрядкой всеобщего напряжения послужила буря оваций.

— Ну-ну, будет вам! — сдержал всеобщий порыв Лев. — Мы пока ещё корабль не запустили. И все мы прекрасно понимаем, как от этого далеки. Так что торжествовать погодите.

— Что, шеф, даже вот на столечко нельзя?! — шутя спросила одна из белорусок.

— Даже не вздумай, Ксю! — картинно шикнула на неё её близняшка, и они обе захохотали.

Глядя на то, как люди, освободившись от чудовищного напряжения, улыбаются и валяют дурака, Королёв по-отечески улыбнулся и смягчился.

— Поработали вы все на славу, ребята и девчонки. И отдых заслужили. Так что сегодня у нас всех короткий день. Заканчивайте всё самое срочное, выметайтесь отсюда скорее — и увидимся в понедельник, чтобы начать наконец работать в нормальном режиме.

Несмотря на бодрую реплику, которая была встречена со стороны команды новой волной оваций, выглядел он мрачно.

— Всё в порядке, шеф? — спросила Саша так, чтобы её вопрос слышал лишь он.

— Задолбался, как и все, Тёрнер, — ответил тот в своей обычной манере. — К счастью, мне, в отличие от Купера, хотя бы не нужно будет идти этим вечером на эту чёртову презентацию.

— Уже есть планы на выходные?

— За два месяца в Бразилии ни разу ещё не повалялся на пляже. Может, на этих выходных удастся наверстать.

Девушка готова была побиться об заклад, что Лев не до конца с ней искренен. У неё даже была догадка, чем может объясняться его паршивое настроение. За этот месяц они отлично сработались и уже неплохо научились подмечать малозаметные нюансы в поведении друг друга. Но пока не были на настолько короткой ноге, чтобы Тёрнер могла вызвать Королёва на откровенность.

Прошедшим вечером…

Посёлок Алкантара, штат Мараньян, Бразилия.

8 августа 2120 года. 20:25 по местному времени (23:25 по Гринвичу)

Тамара делала вид, что занимается своими делами на кухне. На самом деле — она чутко следила за каждым шагом Льва. Она прекрасно знала, с кем и о чём ему предстоит разговор. Надеялась на него, несмотря на непростое объяснение, которое состоялось между супругами этим утром, после которого он ушел на работу, хлопнув дверью, и с тех пор они не разговаривали. С тоской принюхиваясь к запахам с кухни (Тамара готовила ужин, несмотря на их ссору), Лев подумал о том, насколько для него важно, чтобы жена была на его стороне, и как сильно выбивает из колеи, если это не так.

Он был сильным, упрямым и иногда вспыльчивым мужчиной. Любил, чтобы за ним оставалось последнее слово в споре. Но за сорок лет брака ему нечасто приходилось спорить с женой. Его Тома была терпеливой, верной, и стойко переносила лишения, полагающиеся жене космонавта. Лев часто не бывал дома неделями и даже месяцами. Не принимал достаточно участия в воспитании их детей и в поддержании домашнего быта. Создавал много поводов для неё сказать «довольно!» и уйти. Но она оставалась с ним и практически никогда ни на что не жаловалась.

Даже сейчас, в один из редких моментов в их патриархальной семье, когда Тамара попыталась открыто настоять на своём, в ней говорила в первую очередь не тяга к собственному комфорту и личному счастью, а любовь к семье. Уговаривая его принять предложение, которое он получил, она верила в то, что так будет лучше для них всех — для него, для неё, для их детей и внуков. Может быть, она была права. Но Лев был слишком упрям, чтобы признать это.

Запирая дверь спальни, мужчина с досадой подумал, что это его действие было практически бессмысленным. Разговор, которому предстояло сейчас состояться, не будет приватным, как бы ему ни хотелось.

Этот разговор вообще не состоялся бы, если бы он не уведомил о нём Купера и Мейер, и не побеседовал с ними откровенно сегодня днём. Лишь личное вмешательство Мейер заставило Наоми Санчез нехотя согласиться, чтобы Королёв совершил «небезопасный» сеанс связи. Будь её воля — эта мегера лишила бы Льва средств связи и заперла в каком-нибудь подвале, приковав цепью.

Люди Санчез будут прослушивать и записывать разговор, а затем доложат начальству. Таковы были правила игры. Они раздражали Королёва. Но он понимал, почему они необходимы. Особенно — после ухода Вэя Чжао. «Терра Нова» балансировала на грани краха и боролась за своё выживание с отчаянием загнанного в угол зверя.

Перед тем, как набрать абонента, который настойчиво добивался разговора с ним начиная с понедельника, Лев окинул взглядом спальню. Помещение в латиноамериканском стиле больше напоминало номер отеля, чем дом. Но Тамара постаралась придать ему столько уюта, сколько могла.

На стене висели несколько фотографий в рамочках. На одной из них Лев и Тамара были изображены в день венчания. 28-летний молодой человек в офицерской форме держал образцовую осанку, но всё равно не выглядел красавцем — он был рыжим и конопатым, непослушные кудри едва удалось ровно уложить для церемонии, а широкая искренняя улыбка на грубоватом лице могла бы показаться кому-то нелепой. 22-летняя Тома, как всегда на фотографиях в те года, выглядела зажатой и немного смущенной. «Наверное, единственная девушка во всём Новосибирске, которая вышла замуж девственницей» — так о ней иногда шутили за глаза знакомые (и это была правда). Тома не унаследовала религиозный фанатизм своей строгой православной семьи, но всё же воспитание наложило свой отпечаток.