Взгляд на звёзды

Джекки никогда не мог совладать с собой, когда кто-то начинал рассуждать на эту тему. Вынужденный эмигрировать с семьей с родного Тайваня после того, как остров, до этого сохранявший автономию, был окончательно поглощён коммунистическим Китаем, он воспринимал тему китайского экспансионизма очень болезненно.

— Мы это знаем, Джекки, — заверила Саша, как раз окончив очередную серию отжиманий.

Однако Ву уже завёлся, и счёл нужным окончить свою реплику:

— Говорить, что все китайцы склонны к подчинению и автократии лишь потому, что большинству из нас не посчастливилось жить на данном историческом этапе в авторитарном однопартийном государстве — это типичная подмена причины и следствия. Такая логика ничуть не умнее, чем та, которую многие исповедовали в век работорговли, считая, что все чернокожие больше способны к физическому труду, чем к умственному, так как все они неграмотны и работают на плантациях!

— В плане причин и следствий — сам знаешь, я солидарен с тобой, дружище, — дружелюбно хлопнув его по плечу, кивнул Кит. — Всё могло быть иначе. Но всё так, как есть. Посмотрите вон хотя бы на нашего добренького дедушку Чжао. Работал себе у нас в поте лица, улыбался во все стороны, охотно болтал с доктором Купером о будущем проекта, и вообще, был слаще мёда. Казалось — свой парень! А едва услышал, как звонит колокол в Поднебесной — за день собрал вещички и был таков. Ни одна крыса так быстро не сбегала ни с одного корабля. Ни ужасающие неустойки в контракте, ни слезливые уговоры и щедрые денежные посулы начальства — ничто не подействовало.

Тёрнер окончила последний подход отжиманий в тот самый момент, когда Кит договорил. Приступая к растяжке, она молвила, пересказывая услышанное от Доминика в день отъезда Чжао.

— У доктора Чжао остались на родине трое детей и семеро внуков. Он — член партии. Ты сам прекрасно понимаешь, что он не имел возможности отказаться от работы в проекте «Синьцзы», который Политбюро нарекло государственным приоритетом, как бы ни хотел остаться с нами. Так что кончай эти твои сравнения с крысой, бегущей с корабля, Кит.

— Ладно, виноват, — сразу разоружился Перкинс.

Саша умолчала о том, что Купер был крайне расстроен уходом из проекта Вэя. Они проводили вместе много времени, обсуждая некоторые концептуальные решения за чашкой-другой зелёного ароматного чая, который Чжао привёз с родины. Другого такого астрофизика было не сыскать. А Дом, вдобавок, успел к тому привязаться. Но сожалеть о том, что уже свершилось — занятие деструктивное и бессмысленное.

— Вы правда считаете, что мы выдали шлак, ребята? — спросила она после небольшой паузы.

Перед тем, как становиться в планку (в ней ей полагалось продержаться пять минут, что было не шуткой после трёх подходов по пятьдесят отжиманий) Тёрнер движением руки вызвала голографический дисплей, показывающий созданную ими трёхмерную модель.

В голосе Саши прозвучала иррациональная обида человека, который вложил в какой-то процесс столько сил и энергии, что не желает слышать о ничтожности результата, даже если и сам о нём догадывается. Переглянувшись с Перкинсом (они оба чувствовали примерно тоже, что и Тёрнер) Ву взял на себя роль голоса рассудка:

— Мы выдали лучшее, что могли выдать за имеющийся срок, чтобы наши боссы пошли с этим охмурять инвесторов этим вечером. Наша совесть должна быть чиста.

— Я не об этом сейчас говорю, Джекки. Мы что, всю эту неделю занимались чистым очковтирательством и не продвинулись к цели ни на шаг? — требовательно спросила Тёрнер, чьи губы были плотно сжаты от напряжения из-за упражнения.

Модель корабля выглядела очень хорошо. Она прекрасно подошла бы для того, чтобы показать её в научно-популярной программе, на выставке или где угодно ещё, где толпы могли бы охать и ахать, восторгаясь ею. Она также здорово смотрелась бы в каком-нибудь фильме или видеоигре. У этой модели была лишь одна проблема. Пока не существовало технологий, которые позволили бы на самом деле построить такой корабль и доставить на нём людей к Земле-2.

— Я убежден, что мы здорово продвинулись, — встал на защиту прошедшей недели Кит. — Например, мы забраковали множество идей и предложений, которые казались перспективными, но уже на поверхностную проверку оказались очевидной туфтой. Занимайся мы проектом в нормальном скоростном режиме, мы могли бы провозиться со многими из них ещё очень долго, распыляя наши усилия, прежде чем всё равно в итоге отбросили бы их. Я вижу в этом громадный плюс.

— Между прочим — я с ним согласен, — добавил Джекки, надеясь, что его поддержка придаст больше веса не слишком убедительному аргументу товарища.

— Другое дело, — продолжил Кит. — Что в нашем проекте осталось очень много серьёзных пробелов, вполне нормальных для данного этапа. Но этого не объяснишь идиотам, которые слышат лишь то, что желают слышать и не знают слова «нет». Вот мы и позатыкали эти пробелы невесть чем.

— Так уж и «невесть чем», — ревниво возразила Саша, чьи руки уже начинали предательски дрожать.

— Тёрнер, между собой мы должны быть честными. Мне достаточно упомянуть одно лишь слово «сенсоры», чтобы ты наверняка со мной согласилась.

Как опытный боксёр, который перед боем изучил старые травмы соперника, Кит сразу бил по больным местам. А у их преждевременно родившегося детища таких мест было хоть отбавляй.

Так, если верить проекту, корабль планируется оснастить высокоточными гравитационными сенсорами с кодовым именем «Циклоп».

Сенсоры были, по сути, глазами корабля. Они гарантировали, что корабль будет иметь актуальную и точную информацию о любых крупных твёрдых объектах вокруг себя, и сможет избежать столкновения с ними, прокладывая курс.

Микроскопические объекты вроде космической пыли могут быть отброшены с пути или полностью дезинтегрированы с помощью защитного поля, которое будет окружать корабль (без этой технологии, которая была применена и на «Пионере» — любой проект межзвёздного полёта был бы обречён). Но более крупные объекты вроде метеоритов представляли для звездолёта большую опасность, если он не зафиксирует и не учтёт их точных координат заранее. Происшествие с «Пионером» в 86-ом, в результате которого он утратил связь с Землёй (если, конечно, верить данным «Лиама»), было ярким тому подтверждением.

Требовались гораздо более надёжные и продвинутые сенсоры, чем те, которыми оснастили «Пионер», чтобы можно было рискнуть отправить в межзвёздное путешествие живых людей. И, если верить их проекту — именно такие сенсоры их корабль и получит.

Практическая проблема состояла в том, что достаточно точных сенсоров по состоянию на 2120 год ещё не существовало. Представить себе их изобретение в краткосрочной перспективе было реально. По крайней мере, для их появления не пришлось бы решать никаких фундаментальных научных проблем. Но вот беда — ведущие в мире центры по разработке сенсоров находились в Бостоне и Цзюцюане, и контролировались «SpaceCo» и AVCI соответственно (иными словами — их конкурентами).

— И сенсоры — это цветочки, — вздохнул Кит, прочитав мысли Саши на её напряженном лице. — Мы с тобой оба понимаем, Тёрнер, что настоящие ягодки — это система защиты корабля от космической радиации. Щиты типа «Магнето», которыми был оснащён «Пионер» — недостаточно эффективны, чтобы хотя бы подумать о том, чтобы пихать в эту посудину живых людей. Требуется нечто на много порядков лучше, чтобы идея долететь до этой звёздочки стала бы больше походить на реальный план, чем на фантазию. Но такой технологии пока ещё нет даже на горизонте. Она может появиться через пять, десять или пятьдесят лет. А может быть — никогда. Мы этого не знаем. Нам категорически запретили произносить в этих стенах эти страшные слова. Поэтому мы придумали красивую сказку о том, что мы якобы что-то знаем. Вот и всё.

Тёрнер вздохнула, признавая, что Перкинс во многом прав. Как раз в этот момент заветная пятая минута упражнения подошла к концу. И так едва удерживаясь на дрожащих от напряжения руках, она наконец обессиленно опустилась на пол, а затем — перевернулась на спину.