Обреченная

- Все будет хорошо, - говорил он.

Конечно. Насколько ему самому было бы хорошо на собранном из чего придется посадочном модуле?

Келли получала вызовы от друзей с «Венди».

- Мне хотелось бы, - заявила она, - чтобы они оставили меня в покое. Они постоянно названивают мне. Какого черта мы еще можем сделать?

С Маком в очередной раз связался Николсон с заверениями, что они «прилагают все усилия, чтобы выручить из вашего бедственного положения».

Макаллистер покачал головой.

- Почему это из «вашего бедственного положения», Хатч? Знаете, по-моему, я впервые действительно услышал от живого человека такие слова.

Посадочный модуль летел сквозь постепенно разгорающееся утро. Но все равно из-за туч было очень темно. По местному времени шел двенадцатый день с тех пор, как они прибыли на Обреченную. Теперь Хатч казалось, будто их отлет с «Уайлдсайда» произошел в другой жизни.

Порой облака сгущались так, что путники вообще ничего не видели. Разумеется, столкнуться в небе этой планеты было не с кем, и Хатч была уверена, что модуль движется над какими-нибудь ближайшими вершинами, но ей не нравилось лететь вслепую - при нулевой видимости, без специальных приборов. Она чрезвычайно зависела от руководства с «Венди» и спутников. Дело усложнялось еще и тем, что они примерно на шесть минут лишились связи с орбитальными кораблями.

- Местные помехи, - сообщили им по связи, когда система снова заработала. - Поднявшиеся бури начали выделывать всякую чертовщину с эфиром.

На связь вышел Август Кэньон, задал несколько вопросов и напомнил, что огромное количество людей молится за их благополучное возвращение.

- А кто-нибудь из нас верит в жизнь после смерти? - внезапно спросила Келли, оглядывая своих спутников.

- Я, - осторожно ответил Макаллистер.

- Вы? - Найтингейл с трудом подавил улыбку. - Вы сделали себе карьеру нападками на моралистов и реформаторов, Мак. Но заметная часть тех, о ком вы пеклись, воспринимает молитву более чем серьезно. То есть верит. Чего мы здесь добиваемся? Перемены отношения к смертному одру?

- Рэнди. - Выражение лица Макаллистера отметало все обвинения. - Я потрясен и встревожен тем, что вы могли так обо мне подумать. Я нападал только на тех, кто притворялся, будто знает ответы на все вопросы. И по весьма веской причине: вся эта публика - либо недоумки, либо шарлатаны. Но это не значит, что я отрицал духовную составляющую жизни.

- Неужели? Духовную составляющую жизни? - Брови Найтингейла выгнулись. - Сэр, куда вы дели Грегори Макаллистера?

- Минуточку! - вмешалась Келли. - Как бы то ни было, это очень широкое понятие. Вы упрекали в чем-либо подобном кого-нибудь, кто исповедует признанную веру? А что вы скажете касательно брата Доминика?

«Да, - подумала Хатч. - Брат Доминик прослыл современным святым Франциском, проработав сорок лет среди бедняков в Восточной Азии».

- Прекрасный человек, - признал Макаллистер. - Вот что я сказал бы. Но добавил бы, что он запер себя в системе веры, закрывающей разум.

- Вы говорите о католической церкви?

- Я говорю о любой системе, которая устанавливает целый ряд положений, которые следует считать словом свыше. Приверженцы до того полагаются на их достоверность, что упускают очень важные вещи. Что известно брату Доминику о квантовой механике?

- А что вам известно о квантовой механике? - требовательно вопросила Хатч.

- Признаюсь, немного. Однако я не притворяюсь набожным.

- До меня все доходит довольно медленно, - произнес Найтингейл. - Переключитесь на мою волну.

- Рэнди, вам никогда не приходило в голову, что кто-то действительно интересуется Создателем? И если Создатель существует, не хотели бы вы потратить некоторое время, чтобы взглянуть на его рукоделие? - Макаллистер благодушно улыбнулся Хатч. - Или Ее рукоделие? В сущности, вряд ли Создатель стал бы досадовать на того, кто тратит жизнь, расхаживая повсюду и обращая серьезное внимание на церковную архитектуру, и при этом не видит звезд?

Люди, выставляющие свою веру напоказ, много рассуждают о воскресной школе, чтении Библии и хороших поступках. Полагаю, в этом нет никакого вреда. Но если бы я дал себе труд устроить всё это… - он поднял руки, указывая куда-то в бесконечность, -…а люди не обратили бы на это внимания, и никто не захотел бы узнать, как создан мир, тогда, по-моему, я пришел бы в раздражение.

- Рада, что не вы управляете мироустройством, - заметила Келли.

Макаллистер согласился.

- Существует множество более практических задач, - заверил он.

- Поэтому, - Найтингейл был не в силах сменить тему, - самые великие атеисты защищают теологию.

Макаллистер пожал плечами.

- Не теологию, - поправил он. - Они защищают веру.

Это разговор напомнил Хатч о ее страхах. Ее обеспокоило, как ей придется держать ответ, если план по спасению не сработает.

Найтингейл пристально смотрел на Хатч, и этот темный взгляд, казалось, проникал в ее душу. Он протянул руку и коснулся ее запястья.

- Все отлично, - сказал он. - Что бы ни случилось, завтра мы всё узнаем.

ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ РЭНДЕЛЛА НАЙТИНГЕЙЛА

Хорошо снова сидеть в посадочном модуле. Хотя он не способен вытащить нас отсюда, по крайней мере, мы вновь обрели ощущение минимального контроля над происходящим. Не могу объяснить, но после нескольких дней блуждания по здешним лесам у меня осталось ощущение абсолютного бессилия. Может быть, вещи не переменятся всецело, однако приятно быть в силах оторваться от земли и смотреть вниз на эту грязь. Это заставляет меня снова чувствовать себя человеком.

С другой стороны, возможно, это оттого, что мы чувствуем: местная дикая природа нам больше не угрожает. 5 декабря (вроде бы)

Ведомая «Венди», Хатч приземлилась на острове, чтобы подождать, пока спадет полуденный прилив. До башни оставалось примерно пятнадцать километров на запад.

- Сколько нам еще тащиться? - спросил Мак.

- Устраивайтесь поудобнее, - ответила она. - До окончания прилива несколько часов.

- Это же огромная потеря времени, Хатч. Почему бы сразу не отправиться туда?

- Тогда нас смоет волной. Потерпите.

Макаллистер уставился в иллюминатор и стал разглядывать морской простор, испещренный островами.

- Терпение требует наличия времени, Присцилла, - назидательным тоном проговорил он.

- Гюнтер. - Сварщица Джанет выглядела несчастной. - Мне тут задали вопрос… и я не знаю, как на него ответить.

- Валяйте, - отозвался Бикман.

- Все стержни выглядят одинаково. Мы распределили бригады вдоль агрегата на протяжении четырехсот двадцати километров через каждые восемь тысяч метров.

- Там, где поперечные пластины, - произнес Бикман.

- Совершенно верно. Мы собираемся отделить один стержень и астероид от остальной конструкции.

- Хорошо. Так в чем проблемы?

- Для этого нам придется освободить стержень от пластин. Речь идет о пяти толстых стальных пластинах, и вдобавок том месте, где эта штука соединяется с астероидом, - там тоже нечто типа пластины. А теперь вопрос: мы не хотим отделять центральный стержень, поскольку это требует очень много резки и прочих манипуляций. Пока самый легкий путь - отрезать и забрать один из внешних стержней.

- И?

- Как нам быть уверенными, что все бригады освободят один и тот же стержень? Эта штука очень длинная. Стержни все одинаковые. И нет никакого способа отличить один от другого.

- Ох, - вздохнул Бикман при мысли, что не подумал об этом. - Полагаю, мы могли бы послать шаттл. И маркировать эту проклятую штуку.

- Вы хотите сказать, что надо подождать, пока шаттл не нарисует полоски на одном из стержней? Это займет слишком много времени. А у нас его нет. И, по-моему, нет такого большого маркера.