Обреченная

Бикман нахмурился. А Джанет подумала: «Много ли еще таких проблем, которые могут возникнуть и которые никто не предвидел?»

- А что вы скажете о молотке?

- Зачем нам молоток?

- Ударять по стержню. Каждая бригада возьмет по стетоскопу - они есть в медотсеке. Пусть прислушиваются к каждому звуку. Думаю, что вибрация обязательно дойдет до них, даже на расстояние свыше восьми тысяч метров.

На лице Бикмана появилось выражение, говорящее о том, что он особо не задумывался об этой идее.

- Я не специалист по акустике, - проговорил он. - Но стержни соединены в агрегат стальными пластинами. Поэтому они все завибрируют. Полагаю, амплитуда будет разная, но не уверен, что это выход из положения.

- И что тогда?

Он глубоко вздохнул. Выдохнул.

Несколько человек из ее бригады ожидали внизу, там, где внешники тренировались и что недавно обозначили как «Палуба Вн.».

- Я зайду к вам.

Он пришел через пять минут.

- Все отлично, - сообщил он.

Фрагмент агрегата светился на экране Джанет.

- Стержни расположены через правильные промежутки. Восемь на периметре. Шесть на внутренней дуге. Один в центре.

Фрагмент вращался, подсвечивая детали в соответствии со словами Бикмана.

- Если смотреть вдоль него, то есть лишь единственное положение, при котором стержни выстроены в ряд. Вы используете один из внутренних стержней, видных с этой точки.

- Который?

- Это довольно просто. Расположим всё горизонтально. Один конец агрегата указывает прямиком на Обреченную. В любом месте можно встать на верх агрегата. Самый верхний стержень назовем Альфа. Его мы и используем.

- А как мы определим верх агрегата?

- Просто. Ориентируясь по самой планете. На ее северный полюс. Север - это верх.

- Вы уверены, что все смогут отыскать северный полюс?

- Им не обязательно делать это самим. Можно приказать пилоту расположить шаттл таким образом, чтобы северный полюс отождествлялся с самым высоким уровнем. - У Бикмана дернулась бровь. - Не вижу, почему бы это не сработало.

- Классный план, Гюнтер, - сказала Джанет.

Он рассмеялся.

- Потому-то мне и платят уйму денег. - Он подумал еще. - Устройте так, чтобы все бригады нанесли отметки в одно и то же время. Не забудьте, что агрегат вращается.

Бикман едва закончил писать свое заключение для Марселя, когда зажегся экран. Появилось изображение Марка Бентли, его приятеля-планетолога, специализирующегося на ядрах газовых гигантов. В настоящее время он был директором обсерватории, расположенной на обратной стороне Луны. Они с Бикманом дружили очень давно. В свободное время Бентли выступал на сцене, как актер-любитель.

Вид у него был удрученный.

- Мне бы не хотелось быть неверно понятым, Гунни, - произнес он. - Но мы жертвуем всем, ради чего сюда прибыли.

Бикман это знал. Многие эксперименты так и не проводились. Специалисты оставили свои предписания и занялись спасательной операцией. Хуже всего, что «Венди» находился на не той стороне Обреченной, и картина разворачивающихся на ней событий ограничивалась только данными со спутников. Вся их миссия терпела крах.

- Знаю, - отозвался он. - Что у тебя есть для меня?

- Отмени мероприятие.

- Что?! - Бикман был потрясен до глубины души.

- Гунни, мне бы, как и всем остальным, хотелось увидеть этих людей живыми и невредимыми. Однако «ковш» - это расчет на удачу. Очень рискованный план. - Он помолчал, очевидно, обдумывая, как будет защищать непростительную жестокость. - Я могу быть с тобой честен?

- Ты всегда был со мной честен.

- Шанс увидеть, что усилия оказываются тщетными, слишком велик; гораздо разумнее было бы позволить событиям течь своим чередом. Гунни, правда в том, что игра стоит нескольких жизней, и с этим можно смириться.

Бикман удивился собственной реакции: Бентли был совершенно прав. С одной точки зрения.

- Пусть все развивается естественно, - продолжал Марк. - Ты же сам знаешь, что будет далее: что-то пойдет не так, операция провалится, они все равно погибнут, а мы будем выглядеть круглыми идиотами, поскольку прибыли сюда да так ничего и не добились.

- Чего ты хочешь от меня? Нельзя просто взять да списать их к чертовой матери.

Бентли долго молчал. Он все прекрасно понимал. Он понимал, что это не простое решение.

- Думаю, они уже списаны. Самими событиями. Но кто-то должен объяснить это Марселю.

Бикман ощутил страшную усталость.

- Я ведь не единственный, кто так думает, Гунни. - Бентли развел руками. - Послушай, если бы имелся надежный шанс вытащить их оттуда, я бы воскликнул: вперед! Я бы вовсе не обрадовался, но охотно поддержал бы предприятие. Но хороших шансов нет. Это - жест. И все. Клерво получит возможность сказать, что он сделал все, что мог. Ты, как и я, понимаешь, что спасти их нам не удастся.

- Думаю, удастся.

Бентли продолжал, словно Гюнтер не произнес ни слова:

- У нас не будет другой такой возможности. Никогда. До конца нашей жизни. А может быть, и до конца существования человечества.

Бикман не знал, кто из них прав.

- Что мы, черт побери, расскажем в свое оправдание, когда вернемся домой? - спросил Бентли более резко. - Мы не спасем их и не увидим события. Мы специально прибыли сюда - но были заняты.

Бикман задумался над тем, как отреагирует руководство «Венди». Бикман был руководителем проекта - и гарантом того, что за отпущенное им время, используя выделенные им ресурсы, они сделают максимум полезного, чтобы зафиксировать и проанализировать событие. Марсель же был капитаном корабля.

- Поговори с ним. Клерво выслушает тебя.

28

На меня всегда производит глубокое впечатление успешное завершение крупномасштабного проекта. То, что это вещь удивительная, доказывают мои исследования: в любой организации, состоящей из более чем двадцати двух человек, нельзя найти такого, кто полностью понимает, чем эта организация занимается. Грегори Макаллистер. Идущие к славе

Расчетное время до разрушения: 44 часа

Пиндар с Широй прижались друг к другу в шаттле и наблюдали, как открывается люк ангара. Снаружи, в нескольких сотнях метрах, виднелся агрегат. Он выглядел как группа несоединенных узких труб, идущих совершенно параллельно и уходящих в бесконечность в обе стороны.

- Ну, пошли, - произнес пилот.

Они быстро выскользнули из люка и, к сильнейшему беспокойству Пиндара, пролетели мимо окружающих их перемычек и унеслись в ночь.

На наклейке над карманом у пилота было написано: «БОМАР».

- Клаус, - довольно сдавленным голосом представился он. Держался Клаус так, что становилось понятно: присутствие пассажиров создает ему некоторые неудобства. Он был низкого роста, грузный и говорил с канадским акцентом. Пиндар решил, что вид у пилота самодовольный.

По правде говоря, Пиндар обращал на пилота очень мало внимания. Он был пленен этой чуждой структурой, параллельными трубами, уходящими в бесконечность и наконец исчезающими среди звезд.

За их спинами начал движение огромный роскошный лайнер. Он набрал скорость, улетая прочь, и его гигантская фигура уменьшилась, а потом исчезла. Пиндар знал, что лайнер направился к астероиду. Бомар приблизился к агрегату, повернул, пролетел вдоль него, притормозил и резко остановил шаттл.

- Порядок, - сказал он. - Вы на месте.

Это был волнующий момент. Пиндар активировал свой фликингеровский костюм. Бомар проверил свой, поправил что-то на спине, а потом посмотрел на Ширу:

- Выглядит недурно, - произнес он.

- Разве мы не взяли реактивный ранец? - спросила она, глядя на плечевые ремни для миниатюрного двигателя, уложенные во вспомогательном отделении.