Страница 88 из 106
Получив сигнал об ударе в спину, эмиру Хомса пришлось спешно разворачивать свои отряды прямо на марше, а движение обоза с осадными орудиями для разрушения крепостных стен, идущего на соединение с армией султана, наоборот — ускорить. Быки и так еле тянули перегруженные повозки, а тут вскоре стали просто падать в изнеможении. И обоз, вначале действительно ускорившийся, вскоре замедлился, а потом и вовсе встал. В результате, армия султана Египта вот-вот подойдёт к стенам христианской Акры, а обещанные эмиром Хомса осадные орудия запаздывают. Подобное не просто ставит под угрозу выполнение плана на всю военную компанию этого года, но имеет и практическую цену, ведь содержание войска стоит денег, и каждый лишний день задержки обходится египетской казне в огромные убытки. Не сложно сообразить, что правитель окажется недоволен подобным нерадением своего вассала. Тот изольёт свой гнев на голову эмира Маркаба, а эмир — на своего начальника конюшен. И былые заслуги тут не защитят, кто-то должен ответить за срыв сроков, и раз ассасинов не поймали, то не сложно угадать, кого назначат виновным.
Назиф ласково потрепал по холке своего коня и тот изогнул недоумённо шею, удивляясь и радуясь неожиданной ласке.
— Лишь тебе не стоит опасаться гнева султана, хоть ты и числишься в моей свите.
Он выпрямился, утрачивая интерес к игре.
— В замок не поедем, заночуем, где обычно. Гнев эмира ещё не угас, и лучше мне ему на глаза не попадаться.
К знакомому дому Назиф подъехал уже в сгустившихся сумерках. Отпустил телохранителя, вручив ему коня, постоял немного, любуясь звёздами, и вошёл во двор, сразу заметив затаившийся у окна силуэт, — человека, которого здесь не должно быть. Сердце укололо страхом, — не за себя, за семью. Тень отдёрнулась, но опытный взгляд воина даже в темноте выхватил уверенную ловкость движений, а ухо уловило тихий характерный звук, который издает лишь кольчуга, пусть её и прикрывает халат. Он не думал, не сомневался, в этот короткий миг на него снизошло просветление, как это бывает в критической обстановке. Его сабля покинула ножны, а враг уже вырастал перед ним, преображаясь подобно ночному дэву или убийце, сбросившему неуместную маску. Со звоном столкнулась сталь, и Назиф почувствовал разгорающийся азарт. Не смотря на неожиданность нападения, он сумел ударить первым. И судя по тому, как легко ассасин его отразил, ему встретился настоящий мастер.
Противник пытался что-то говорить. Но кто же будет отвлекаться во время боя в такой ситуации? И стража неизвестно когда прибежит. Закричать? Позвать на помощь? И эмиру тут же доложат, что он одряхлел настолько, что не смог справиться всего с одним разбойником. Недоброжелателей у него хватает, да и то, что он впал в немилость, не укрылось от чужих проницательных взоров. Нет, звать на помощь нельзя. А перестук клинков привлечет внимание соседей не сразу, в этом доме живет семья воинов.
Противник ловко сдерживал его натиск, в то же время не атакуя, когда ему выдавалась эта возможность, а затягивая бой, и в какой-то момент начальник конюшен ощутил и налившееся тяжестью брюхо, и одышку, и то, что годы коварно и незаметно украли у него молодость. Он понял, что не справится, и ощутил лёгкое сожаление. Смерть в его годы и при его профессии не такая плохая штука, но с возрастом начинаешь больше ценить жизнь, даже если давно перестал цепляться за неё. А ведь ему надо думать и о семье. Настороженно отслеживая взглядом силуэт противника, он мягко отступил на два шага. Тот не преследовал, и Назиф, чуть поколебавшись, опустил саблю кончиком в землю, показывая нежелание сражаться дальше.
— Ты слишком хорош для меня, — сбившееся дыхание едва не заставило голос дрогнуть. — Говори, теперь я готов тебя слушать.
(конец интерлюдии)
В конечном счёте, столь некстати объявившийся сарацин оказался тем, кого я искал — проводником к владельцу замка. Видно, что небогат, но оружие в полном порядке, да и владеет им отменно для обычного человека, не имеющего системных навыков. Он слегка удивился, когда я заявил, что хотел бы выкупить пленных и рабов-христиан, всех, какие есть в крепости. Но предложение провести меня для переговоров к эмиру сделал столь легко и с такой уверенностью в голосе, что я поверил — действительно проведёт, и стража нас пропустит. Мало ли, что одет скромно? Может они с эмиром побратимы или ещё что. Да и какое мне дело?
Не удержался и задал представившемуся Назифом сирийцу вопрос о том, почему эта крепость выглядит франкской постройки. Тот охотно поведал, что ещё недавно Маргат принадлежал рыцарскому ордену госпитальеров, и армия султана Калауна, отца нынешнего правителя Египта, захватила его всего лишь пять лет назад. Тридцать восемь дней длилась осада, многотысячная армия несколько раз ходила на штурм, но крохотный гарнизон, возглавляемый двумя десятками «братьев», успешно отразил все попытки ворваться на стены. Тогда мамлюки прорыли подкоп в основании горы, прямо под стену замка, и заложили в него пороховую мину. Осознав безнадёжность своего положения, госпитальеры сдались, под обещание сохранить гарнизону жизнь и дозволение для себя беспрепятственно покинуть свою бывшую твердыню.
Мой собеседник рассказывал об этом с неприкрытым удовольствием. Насколько я понял, он принимал в той осаде самое непосредственное участие. Думаю, что рыцари изрядно рисковали, доверившись султану, сарацины очень редко держат данное слово*, но эти мысли я благоразумно озвучивать не стал. Что до самого способа уничтожения стен, то мне о нём доводилось слышать, хотя лично ни разу не сталкивался. Уж очень дорог и сложен в изготовлении этот порох**. Везут его из арабских стран, но я слышал, что к ним его привозят из далёкой Индии. Впрочем, толком я про это не знаю, и вообще считал тот рассказ вздорной выдумкой монаха. Удивительно, что среди тех рыцарей нашлись знающие люди, сумевшие не просто поверить в реальность угрозы, а и распознать её.