Братство Грааля

* К сожалению это не преувеличение, обычно подобные клятвы нарушались, стоило христианам сложить оружие. Есть ли в том, что слово было сдержано, заслуга Назифа — вопрос спорный, решение принимал египетский султан. Но советы ему кто-то давал.

Назиф — вымышленный персонаж, так как имён настоящих командиров сирийского гарнизона мне установить не удалось, а вот история самой крепости — реальна. Её хорошо сохранившиеся руины и поныне возвышаются над местностью в нескольких десятках километрах к северу от сирийского портового города Тартус (бывшая Тортоса).

** Задолго до того как порох догадались использовать для бомбард и мушкетов, его использовали в осадном деле для разрушения крепостных стен методом их подрыва.

(примечание автора)

Меня пригласили в дом. Единственное, воин, слегка раздражённым тоном, попросил снять халат, надетый для маскировки. Ещё и пробурчал что-то про олухов на воротах, которым он задаст. Я смущённо исполнил это требование. Желания оправдывать неведомых караульных у меня, естественно, не возникло. К счастью, уточняющих вопросов о том, как я попал в крепость, не последовало. Собеседник сам придумал себе достоверное объяснение. После того как местные стражники допустили прорыв в крепость одиночного всадника, веры в их непогрешимость, наверное, нет ни у кого, а трёпка им в любом случае не помешает.

Перед визитом к эмиру я попросил дозволения переодеться. Парадная одежда у меня всего одна, так что альтернатив одеянию Стража Грааля у меня просто не было. Да, белая котта с красным разлапистым крестом, как у тамплиеров, наведёт сарацин на вполне определённые мысли, но уж лучше так, чем объяснять им как всё обстоит на самом деле. Находясь в христианской крепости, я бы, конечно, не посмел столь дерзко нарушать закон, но не думаю, что у местных жителей возникнут вопросы.

Для моих нужд Назиф предоставил целую комнату, встав, впрочем, у порога, сразу за занавесью. Из коридора время от времени доносился его голос и шум поднявшегося переполоха.

— Готов? — Назиф, уже богато переодетый, вошёл в комнату. Взглянув в мою сторону, он хмыкнул, как будто мой вид подтвердил какие-то его мысли. — Извини, но предлагать тебе ничего не буду***, не знаю, о чём вы договоритесь с эмиром. К тому же ассасины недавно вырезали несколько наших патрулей, напугали людей, так что незнакомцам у нас не рады. Стражу я уже вызвал. Не беспокойся, я передал, что ты посол, и с какой целью прибыл. Кстати, давай договоримся, что ты не прокрался как тать, а попросил стражу вызвать старшего. Ну и сюда тебя провёл я. Просто на воротах стоят мои люди, и их промах эмиру подадут как мой промах. Мы договорились?

Я немедленно кивнул, и собеседник удовлетворённо выдохнул.

*** Согласно традиции, гость, разделивший с хозяином пищу или воду, становился неприкосновенен.

(примечание автора)

Ощущая некоторую скованность, в окружении недобро зыркающих в мою сторону воинов, я прошёл в замок. И вроде бы понимаю, что в любой момент могу отступить, активировав миссию «Паломничество», а всё равно не по себе. Не знаю, как выдерживают подобные испытания настоящие посланники. Идея выкупить пленных уже не кажется привлекательной, но передумывать поздно. Раз меня не бросились вязать сразу, то пока всё идёт по плану. Может быть, я зря нервничаю.

Перед входом в указанные покои пришлось разоружиться. Раб-нубиец, закутанный в зеленые одежды, обнажёнными мускулистыми руками, которые торчали из коротких рукавов, едва прикрывающих его плечи, принял меч, смерил небрежным взглядом и отставил в сторону. Ха! Видел бы он моё настоящее оружие, а не эту трофейную поделку. Два других раба, похожих как близнецы, встали за моей спиной с обнажёнными кривыми мечами. Не доверяют. Впрочем, с высоты моих текущих знаний и умений, их поза не слишком-то удачна и излишне нарочита. Вместо того чтобы дополнительно занервничать, я наоборот — успокоился.

Сарацинский эмир оказался зрелым мужчиной, лет тридцати, типичной для арабов внешности, с правильными чертами лица, узкой кучерявой бородкой клинышком, и умными насмешливыми глазами. Он сидел на корточках на ковре, на маленькой расшитой подушке, перед небольшим столиком, на котором стоял затейливо расписанный кувшин и серебряный кубок. По бокам от него жиденькой толпой выстроились богато разряженные придворные и слуги. Он смотрел на меня открытым прямым честным взором, в котором плескалось лёгкое любопытство.

Меня представили, я исполнил полагающийся по этикету поклон и выпрямился. Сарацин молчал, внимательно разглядывая моё платье и выглядывающую из-под него кольчугу. Я тоже безмолвствовал, потому что разрешения говорить мне не давали. Наконец мужчина удовлетворил своё любопытство. Впрочем, сесть он мне не предложил, задав вместо этого вопрос.

— Мне доложили о цели твоего визита, но добавили, что верительных грамот у тебя при себе нет. Я, разумеется, не против передать тебе часть имеющихся у меня христианских рабов, но хотелось бы взглянуть на цвет твоих денег. Или у тебя вексель? Вашего ордена, верно? Боюсь, обналичить его мне будет затруднительно.

Сарацин доброжелательно улыбнулся, а в толпе придворных угодливо захихикали. Он глядел мне прямо в глаза, как будто что-то искал и не находил. Нахмурился.

— Генуя? Венеция? Может быть Пиза? Я не приму их бумаги, выписанные на крупную сумму. Или у тебя есть поручитель из наших купцов?