Конец партии: Воспламенение

- Баженова Анжела, - зачитал Госпитальер; Канцлер отметил, что слушают его с чрезвычайным вниманием. - Родилась в Петербурге девятого декабря 1990 года. Училась… впрочем, это все не так интересно. Интересно вот что: близко контактировала с Павлом в период с конца апреля по конец июня 2011 года. В ее блоге можно найти подтверждение…

- Я читал ее блог, - оборвал противника Канцлер и протянул руку, чтобы взять бумагу, но та тут же исчезла в папке, и вместо листа ему достался лишь уничтожающий взгляд. - Ничего конкретного. Она не называет имен. Если бы можно было ее расспросить лично - тогда я бы вам поверил.

- Вы не хуже меня знаете, что это невозможно, - процедил Госпитальер и вытащил еще одну бумагу. - Она исчезла около полугода назад. Последнее, что нам удалось засечь - она села на самолет до Праги. Дальше никаких следов.

Кто-то из бальи что-то взволнованно зашептал своему соседу. Командор сидел, как проглотив язык, и слушал, но на лице его была написана высшая степень недоверия. Это было неудивительно - Командор относился к тем, кто никогда не признавал императора Павла законным магистром ордена, а, значит, не оставлял ему и права легитимно владеть мечом. По его мнению, если и надо было возвращать погибшего императора к жизни, то лишь для того, чтобы отдать под суд.

- Еще один свидетель, - Госпитальер покашлял и принялся снова читать. - Коровин Андрей.

- И он, конечно же, тоже пропал?

Рука Госпитальера, сжимавшая лист, мелко задрожала. Канцлер понял, что ему удалось довести соперника до белого каления, и не сдержал победительной ухмылки.

- С ним все куда хуже. Последние несколько месяцев он… почти перманентно пребывает в невменяемом состоянии.

- Поясните, пожалуйста, - убийственно вежливо попросил Канцлер. Госпитальер поджал губы.

- Много пьет. По свидетельствам его знакомых, не брезгует и легкими наркотиками.

- Несоменно авторитетное свидетельство, - резюмировал Канцлер. - Упомянутые вами бесноватые будут рады такой компании.

Госпитальер скомкал лист в кулаке. Лицо его раскраснелось, глаза метали молнии - в любую секунду бальи готов был сорваться на крик, и одному Богу было известно, каких усилий ему стоит продолжать говорить спокойно:

- Свидетель находится в глубокой депрессии почти три месяца. К тому, что было полтора года назад, это не имеет никакого отношения.

- Так найдите его и расспросите…

- Невозможно, - добавил Госпитальер. - Он не идет на контакт. Все, что его волнует - судьба его подруги. Той самой девушки, чьим гостеприимством Павел пользовался в те месяцы, которые провел в мире живых. Натальи Креминой.

При звуке этого имени члены совета зашевелились, оживляясь, и Канцлер ощутил, что ситуация, в верховенстве над которой он уже не сомневался, начинает изо всей силы вырываться у него из рук. Имя девчонки, чье появление так некстати спутало все дела, расшевелив давно впавшее в летаргический сон противостояние между орденом и его злейшими врагами, до сих пор вызывало у бальи приступы жестокой тахикардии. И Госпитальер, конечно же, знал об этом и не преминул воспользоваться минутным замешательством противника.

- Да, она исчезла. В сентябре она оставила свою петербургскую квартиру и уехала в Париж, где проходила стажировку в Сорбонне. Последнее письмо от нее датировано серединой октября.

- Еще одна бесследно пропавшая, - хмыкнул Командор. - Вы ее искали?

- В квартире, которую она снимала - никаких следов борьбы. На похищение не похоже. Как будто ушла и не вернулась, но верхняя одежда на месте.

- Растворилась?

- Как ни странно, но похоже на то, - Госпитальер развел руками и обвел притихших бальи взглядом. Наконец высказался решил один из них - Поручик, до сих пор не произнесший ни единого слова. Он отставил в сторону чашку кофе, которая занимала его, кажется, больше, чем предмет собрания, неторопливо утер губы платком и вкрадчиво начал:

- Люди, конечно же, не могут исчезнуть просто так. Но не забывайте, господа, Париж - город-рекордсмен по числу аномальных зон. Я жил там довольно долгое время и знаю, о чем говорю.

- К чему это вы? - спросил Командор, презрительно нахмурившись. Поручика он всегда недолюбливал.

- К тому, что девочка могла угодить в одну из “нор” или “ловушек”, как я их называю. Ходы между временными пластами и даже разными течениями реальности. Совсем недавно как раз в том доме, где она проживала, было зарегистрировано небывалое возмущение энергетических потоков. Возможно, оно было следствием образования “ловушки”…

Канцлер почувствовал, что начинает сходить с ума. Мыслимо ли было представить, чтобы эти господа почтенного вида, одетые в дорогие костюмы, на плечах которых лежит отвественность за пусть и маленькое, но государство, с такой убийственной серьезностью обсуждали подобный бред, достойный среднего пошиба романчика о феях и волшебниках! Поняв, что если сейчас не попытаться приструнить впавшего в метафизические измышления Поручика, то последствия могут быть самыми печальными, Канцлер попытался усилием воли унять стучащее сердце и снова заговорил:

- Позвольте, бальи, ваша теория, конечно же, интересна, но какое отношение она имеет к предмету нашего обсуждения?

Поручик обернулся к нему. В его прозрачных глазах не читалось даже маленькой толики недовольства, что его перебили. Он смотрел на Канцлера, как смотрят на неразумное, лепечущее дитя, и от этого взгляда Канцлеру стало не по себе.

- Если верить словам рыцарей… уж их-то свидетельство не смущает вас, бальи?.. то в замке ее нашли с мечом в руках.

Несколько секунд стояла ужасающая, почти могильная тишина. Ее разорвал громовой голос в мгновение вышедшего из себя Командора:

- Это невозможно!

- Я не хочу строить никаких теорий до тех пор, пока мы не найдем девочку, - Поручик с беспомощным видом развел руками. - Но заметьте, бальи, мое предположение объясняет тот факт, что меч не подчиняется нашему Магистру.

- Позвольте… - Канцлер попытался было возразить, но его решительно оборвал тяжело дышащий от волнения Командор:

- Подождите. Дослушаем Поручика.

Поняв, что бой проигран, Канцлер бессильно вытянулся в кресле. Командор, никогда не имеющий собственного мнения, когда дело касалось вопросов действия, негласно выражал мнение всего совета, и если уж он перешел на сторону этих фантазеров, то сдвинуть его было делом практически невозможным. Канцлеру оставалось лишь с достоинством признать поражение и молча слушать, как господа из совета загоняют орден в могилу.

- Найдите девочку, - приговорил Поручик, как будто и не заметивший, что кто-то пытался отобрать у него слово. - Тогда вам сразу многое станет ясно.

- Как же мы ее найдем? - спросил Госпитальер, довольный, как объевшийся сметаны кот. - Вы сами сказали, она попала в “ловушку”…

- Я не сказал. Я предположил. Это две разные вещи, бальи Госпитальер. Возможно, она просто почуяла какую-то опасность и решила исчезнуть. Благо форы у нее было достаточно.

- И что вы предлагаете? - обратился к нему Командор. Поручик сделал еще глоток из чашки.

- Наблюдать за домом. Она оставила почти все ценные вещи и может туда вернуться. Искать возможную “ловушку”, но с большой аккуратностью. Проверить всех ее знакомых. И молиться, - он посмотрел на лица остальных и еле заметно усмехнулся, - молиться, господа, чтобы они не нашли ее раньше нас.

========== Часть 2. Мы не ангелы. Глава 10. Друг народа ==========

Я не упала, наверное, только потому, что падать было некуда - люди вокруг меня теснились хуже, чем в час пик в метро, мне даже глубоко вдохнуть без риска сломать ребра казалось невыполнимой задачей. Все, что я могла - стоять, замерев, удерживая себя на плаву в этом людском море и силясь выглянуть из-за чужих голов, чтобы хоть мельком увидеть лицо человека, которого я столько времени искала и наконец, из-за какой-то невероятной случайности, наконец-то нашла.

“Его судят”, - вдруг вспомнила я и ощутила, что, несмотря на пропитавшую воздух духоту, у меня по спине ползет ледяной пот. Он попал под трибунал, и здесь и сейчас его, должно быть, приговорят к чему-то ужасному, а все, что могу сделать я - лишь стоять и смотреть, не в силах хоть как-то уберечь того, кто когда-то спас меня. Мысль была настолько невыносима, что я глухо вскрикнула, как от боли.