Страница 29 из 173
Судя по тому, что у Робеспьера мимолетно дернулась щека, мы с ним подумали об одном и том же.
========== Глава 8. Любопытство - не порок ==========
Юноша-помощник портного суетился вокруг меня с измерительной лентой, изо всех сил стараясь не смотреть мне на грудь - я слишком поздно осознала, что ткань рубашки слишком прозрачная, и стоило мне перед выходом из дома надеть лифчик. Но хорошие идеи всегда приходят в голову запоздало, поэтому мне оставалось лишь делать вид, что все в порядке, и стоять с непроницаемым видом, чтобы не потерять лицо. Сам портной, смешливый дядечка лет пятидесяти, в это время трещал без устали, не давая вставить слово даже наблюдавшему за снятием мерок Антуану:
- Знаете, гражданка, мне очень интересно будет поработать над таким необычным фасоном.
- М-хм, - промычала я, исподтишка наблюдая, как щеки юноши, как раз в этот момент обмерявшего мне талию, с каждой секундой становятся все более и более алыми. На ум мне пришло, что еще несколько минут - и несчастный парень в прямом смысле слова заживо сгорит.
- Совсем недавно, - задумчиво продолжил портной, перебирая сваленные на стуле образцы ткани, - мне пришла в голову занимательная мысль: возможно, в будущем идеи равенства дойдут до того, что не будет делаться отличий между женской и мужской одеждой?
Антуан покашлял, всем своим видом выражая скепсис по поводу подобной идеи. Портной назидательно поднял палец:
- Не смейтесь, молодой человек. Посмотрите на эту гражданку - на ней мужской камзол смотрится так, будто она носила его с самого детства. Знаете, если бы вас с детства наряжали в платье…
Кашель оборвался. Как будто что-то вспомнив, Антуан примолк, и я с удивлением отметила, что он заметно смутился. Впрочем, легкий румянец, выступивший на его щеках, не шел ни в какое сравнение с пронзительной краснотой, залившей лицо бедняги-подмастерья. Оставалось радоваться одному - с мерками было почти покончено.
- Я всего лишь немного поправлю выкройку, - продолжал портной, явно торжествуя, что его больше не перебивают, - чтобы подчеркнуть вашу фигуру… но это не доставит вам никаких неудобств.
- Я вам верю, - пробормотала я и выдохнула, когда подмастерье отступил. Все-таки его волнение передалось и мне, и в этом не было ничего странного: мало бы кто сохранил полное спокойствие в такой неловкий момент.
- Закончил, Шарль? - портной с азартным видом потер руки.
- Да, - пробормотал юноша, не поднимая на меня глаз.
- Тогда идем со мной. А вы, гражданка, - обратился он ко мне, - можете одеваться.
- Когда все будет готово? - спросила я, с облегчением хватаясь за жилет. Портной покосился на меня, потом, более снисходительно - на Шарля, немного пожевал губу и ответил:
- Через неделю. Не меньше.
Я тоскливо переглянулась с Антуаном. Ему после той истории с Марсельезой, как я знала, влетело на порядок больше, чем мне, и я совершенно не хотела в очередной раз его подставлять. Поэтому неделю предстояло обходиться без ночных загулов и вообще как можно меньше показываться в неподходящих местах. Неподходящих, конечно, по мнению Робеспьера, по моему они были как раз самыми подходящими.
Портной вышел из комнаты первым, а Шарль немного задержался - забыл на стуле какой-то образец и принялся как-то уж слишком тщательно его складывать, не упуская при этом случая устремить горящий взгляд на меня. Но долго это продолжаться не могло - Антуан сегодня был не в духе.
- Брысь отсюда, - бросил он юноше, делая шаг ко мне и подхватывая по пути белую ленту галстука. - И хватит жрать ее взглядом. Надоел.
Юношу мне даже стало немного жалко. Чуть не уронив кусок ткани, он весь вспыхнул, причем покраснело не только его лицо, но и шея, и кончики ушей, и метнулся в коридор. Дверь за ним громко хлопнула, и тут я вспомнила, где раньше видела этого миловидного парнишу - во время прогулки с Огюстеном в Пале-Эгалите мой взгляд на секунду на нем задержался. Только тогда он, пожалуй, выглядел не так жалко, был на порядок лучше одет и в руке держал цветы. У меня разом проснулось желание спросить его, пришла ли его дама сердца или нет, но что-то подсказывало мне, что я уже знаю ответ на этот вопрос.
- Ты его обидел, - с упреком сказала я, глядя, как Антуан разглаживает галстук. Но на приятеля мои слова не произвели никакого впечатления. Его занимало другое.
- Галстук ты совершенно не умеешь завязывать, - сказал он поучительно, накидывая ленту мне на шею. - Давай, я покажу, как это делается.
- Давай, - согласилась я, стараясь не обращать внимание, что у него в глазах пляшут мелкие бесенята. Парой легких, отточенных движений он обернул пару петель и вдруг с мечтательным видом вздохнул.
- Ну скажи мне, - он протянул руку, и меня как прошило от прикосновения его горячих пальцев к нежной коже на шее, - зачем прятать такую красоту?
Пальцы двинулись ниже, поглаживая, и я неожиданно четко поняла, что либо я сейчас окончательно растаю, либо Антуан, с лукавым видом потянувшийся уже расстегнуть пуговицы на моем жилете, получит по рукам. Не знаю, что мной двигало, но я выбрала второе.
- Эй-эй, - хлестко ударив его по запястью, я шатнулась в сторону, - ты спятил, что ли? Руки убери!
Он еще несколько секунд стоял неподвижно, держа руку на весу и, кажется, с трудом переваривая, что его только что отшили. А затем на его лице появилось обиженное выражение, как у мальчика, которому обещали подарить торт, а в итоге оставили довольствоваться одной лишь пустой коробкой.
- Э-э-э… - в этот момент красноречие депутата Сен-Жюста, видимо, решило пойти прогуляться. Не замедлив придать себе оскорбленный вид, я повернулась к зеркалу и принялась сама сооружать из галстука бант. Краем глаза я посматривала, что будет делать ошеломленный приятель, чтобы в случае чего иметь возможность вовремя улизнуть, но он, что удивительно, не стал злиться. Скорее, он был удивлен.
- Натали? - он снова подступился ко мне, но я раздраженно повела плечами. Он остановился на расстоянии.
- Я думал, ты тоже хочешь, - неожиданно выдал он. У меня подрагивали пальцы, бант все не получался, и я сочла за лучшее промолчать. Антуан вздохнул и положил руку мне на плечо. Впору было сердито сбросить ее, но я не стала этого делать, ибо в жесте этом, как ни странно, не уловила ничего двусмысленного.
- Да я не заставляю, - проговорил он обиженно, понаблюдав за моим лицом. - Чего ты отворачиваешься? И давай я тебе все-таки галстук завяжу, а?
Я хотела ответить “нет”, но только-только готовый затянуться бант в очередной раз рассыпался в моих руках, и я с обреченным видом повернулась обратно к Антуану.
- Ладно, давай. Только руки не распускай.
- Понял, понял, - слегка повеселел он.
Перед выходом портной вручил нам исписанную бумагу, но я не успела даже разглядеть ее - Антуан перехватил листок первым. Мгновенно он проскользнул по написанному взглядом и едва слышно присвистнул.
- Что? - я тут же приподнялась на цыпочки, стремясь разглядеть содержимое бумаги. - Что там?
- Да ничего, просто счет, - он протянул листок мне, и я увидела, что тот весь испещрен цифрами: пока мы с Антуаном выясняли отношения, портной составил целую смету. Итоговая сумма заставила меня закусить губу. Вышло даже больше, чем дал мне Робеспьер, хотя мне казалось, что мне пошьют только самое необходимое.
- Не пойму, - Антуан сосредоточенно хмурился, - то ли это шелк на подкладку так влетел, то ли тот батист…
- Предоплата - треть суммы, - дипломатично пояснил портной. Антуан крякнул.
- Это-то хорошо, только… вы те две рубашки не из батиста пошейте. Из чего попроще. Ладно?
Видно было, что ему чертовски неудобно говорить, что у него нет денег, но что нам еще было делать? Просить у Робеспьера сверх уговоренной суммы я не стала бы даже под страхом смерти. Портной, на счастье, не позволил себе даже самой маленькой ироничной улыбки, просто вычеркнул в смете одну строчку, и мы наконец-то выбрались на улицу.