Страница 133 из 173
- Виктуар! Ты кого-то ждешь?
- Нет! - отозвалась из соседней комнаты младшая Дюпле. - А что?
- Кто-то пришел! Я открою!
Я заставила себя встать с кровати и, вытерев слезы рукавом, выйти в коридор. Если бы я этого не сделала, то, наверное, пролежала бы в прострации весь остаток дня - последнее время со мной это часто случалось, я валялась на кровати неподвижно, уставившись в одну точку, и не хотела даже шевелиться, не то что куда-то идти. Признаться, это пугало меня; никогда я не могла пожаловаться на недостаток энергии, и это странное сонное состояние навевало на меня страх, вбивало в голову какие-то жуткие мысли о том, что рано или поздно я просто усну и не сумею найти в себе силы проснуться. Поэтому надо было подняться и идти вниз, посмотреть, кто пришел, несмотря на то, что мне было на это глубоко наплевать.
- Я хочу видеть гражданина Робеспьера, - говорила Норе стоявшая на пороге девица; высокая и нескладная, она была достаточно симпатичная и держалась с подчеркнутым достоинством. - Могу я войти?
Неподходящий она выбрала объект для того, чтобы выразить свою просьбу. Виктуар впустила бы ее, хозяин дома, наверное, тоже, но Нора охраняла покой недавно вернушегося из Тюильри Робеспьера пуще Цербера. Она бы к нему даже святого Петра не пустила бы, не то что какую-то просительницу.
- Он не принимает, - отрезала она и попыталась закрыть дверь, но девица была необычайно настойчива.
- Но у меня срочное дело. Спросите, пожалуйста, не мог бы он принять меня?
Необычное чувство охватило меня, заставив вздрогнуть всем телом. Как будто я уже была свидетелем точь-в-точь такой же сцены, и даже больше - участвовала в ней. Дежа вю - так называется это странное ощущение, колющее, как игла, в самое сердце.
- Я же сказала, он не принимает, - Нора была неумолима, но и девица оказалась не лыком шита: ловко успела втиснуть ногу между косяком и закрывающейся дверью.
- Но разве представитель народа не может быть доступен весь день? Поверьте, я бы не стала беспокоить гражданина Робеспьера по пустякам.
Нора продолжала хмуриться, но, по-видимому, речи посетительницы произвели на нее впечатление. Немного помолчав, она сделала маленький шажок в сторону, давая девице возможность втиснуться в комнату.
- Ладно уж, - пробурчала она недовольно, - я спрошу у него. Ждите здесь.
- Хорошо, - нервно кивнула девица, оглядываясь. Я, до сих пор молча наблюдавшая за происходящим, пригляделась к посетительнице, но ничего особенного не смогла обнаружить в ее внешности. Одета она тоже была совсем обычно, а в руке сжимала небольшую, прикрытую куском ткани корзинку. Заметно было, что вошедшая изрядно чем-то встревожена, но в этом, если подумать, не было ничего необычного: не каждый день приходишь с визитом к такому влиятельному человеку, как Максимилиан Робеспьер.
Нора быстро прошла мимо меня, даже не удостоив взглядом, и поспешно начала подниматься по ступеням. Не обернувшись на нее, я неспешно приблизилась к девушке - возможность поговорить хоть с кем-то, кто не имеет отношения к этому чертову дому, радовала меня несказанно.
- Привет, - сказала я как можно более непринужденно. Девица отчего-то спрятала глаза, точно я сделала ей предложение.
- Привет, - ответила она и переложила ручку своей корзинки из одной ладони в другую. Я так и не смогла различить, что лежит в ней: то ли какая-то сложенная ткань, то ли что-то похожее.
- Как тебя зовут? - я по-прежнему была само дружелюбие.
- Сесиль, - тихо отозвалась она, не поднимая взгляда. Повисло неловкое молчание. Похоже, девица была стеснительна не на шутку, так что ее общение с Робеспьером грозило затянуться. Я почти злорадно представила, как будет ревновать Нора, и тут же дернулась сново, будто ужаленная. Я уже думала о чем-то подобном, точно так же разглядывая какую-то девушку, которая пришла за… за чем? И когда это было со мной?
Послышался скрип ступеней - это спустилась Нора. Вид у нее был до крайности недовольный, и следующие слова она процедила с явным неудовольствием:
- Он сказал, что вы можете войти. Только ненадолго, он…
“…он болен”, - отчего-то закончила я про себя ее фразу и поразилась в очередной раз. Откуда эти слова всплыли в моей голове? Я-то знаю, что Робеспьер не болен, он просто устал, что не мешает ему, закрывшись в кабинете, работать до седьмого пота. Но они сами пришли мне на ум, как будто… и их я уже слышала где-то и когда-то.
- …он очень занят, - продолжила тем временем Нора, почти что метая молнии во все стороны. - Будет лучше, если вы не будете его утомлять.
- О нет, - девица закусила губу, словно сдерживая проступающую улыбку, - клянусь, я совсем его не утомлю.
Нора посторонилась, посетительница сделала шаг вперед, и я отчего-то шагнула за ней. Что-то уплывало от меня, утекало сквозь пальцы, обдав на секунду воспоминаниями, как порывом ветра, а я не могла зацепиться за них, чтобы вытащить на поверхность. Разгадка крылась в этой дерганой девушке, но я, как ни мучилась, не могла понять, где эта разгадка кроется.
- Удачи тебе, - слетело с моего языка.
И тут девица совершила, наверное, самую досадную ошибку в своей жизни - подняла голову и посмотрела на меня.
- Спасибо.
Взгляд ее, одновременно затравленный, отчаянный и решительный, как у человека, который готов перенести без наркоза и в полном сознании какую-то операцию, остановился на моем лице на какую-то секунду, но этого короткого мгновения хватило мне, чтобы вспомнить, когда и при каких обстоятельствах я уже сталкивалась с человеком с такими глазами.
Ничего необычного я не увидела в этой девице на первый взгляд: самое обыкновенное платье, симпатичное личико, густые светлые волосы, уложенные в строгую прическу… внимание мое привлек лишь цветок в вырезе ее платья - белоснежный нарцисс.
- Симпатично выглядит, - сказала я, указав на него. - Но мне больше нравятся красные.
- Я не видела красных, - деревянным, тревожным тоном откликнулась девушка. Она не взглянула на меня, ее живые, темные глаза бегали из стороны в сторону, будто кто-то загнал девушку в ловушку, и она тщетно пыталась найти выход. Она старалась дышать размеренно, но удавалось ей плохо, грудь ее тяжело вздымалась, и незнакомка морщилась, будто что-то до боли ее стесняло.
- В Париже продают, - ответила я, пытаясь понять, что с этой девицей не так. - А ты вообще что тут делаешь?
- Я… я к гражданину Марату, - несмело сказала незнакомка, не отрывая от меня взгляда; обычно мне нравится, когда собеседник смотрит мне в глаза, но в этот раз я, пожалуй, скорее хотела, чтобы девица смотрела куда-нибудь в другую сторону. - А меня не пускают…
Я вспомнила Симону, последнее время напоминавшую разъяренного тигра со всеми, кроме самого Марата, и поневоле прониклась к девице сочувствием. И упорная же она, раз пришла сюда еще раз, хотя Симона наверняка отправила ее подальше, не стесняясь особо в выражениях. По моему скромному мнению, такая целеустремленность заслуживала достойного вознаграждения.
- Давай, я тебя проведу, - улыбаясь на всю ширину своей души, предложила я. - Марат меня знает, если я попрошу, он тебя примет…
Во взгляде девушки отчетливо прослеживалось недоверие:
- Он тебя знает?
- Да конечно, - я разве что не ногой открыла дверь и буквально втащила незнакомку внутрь, - мы… ну, это, в общем, работаем вместе, да. Как тебя зовут, кстати?
- Шарлотта, - отозвалась девушка как-то придушенно, будто что-то резко сдавило ей ребра. Наверное, она слишком туго утянулась в корсаж - до чего не доведет стремление произвести благоприятное впечатление. Мысленно хихикая над тем, как удвоится ревность Симоны, когда я завалюсь в квартиру не одна, а с симпатичной просительницей, я взбежала по ступенькам и заколотила в дверь.
- Главное, не бойся, - предупредила я притихшую у меня за спиной Шарлотту. - Сейчас будет цирк с конями.
Она ничего не ответила, да и не успела бы, даже если б захотела - дверь квартиры открылась, и я увидела Симону - как всегда, уставшую и, как всегда, с перепачканными в муке руками.