Страница 16 из 26
Очевидно увидев в ее словах определенный резон, он повиновался. В спальне им пришлось прождать еще пару минут, пока Герда копалась в сумке в поисках презервативов - по счастью, нашелся хотя бы один, и она помогла новоиспеченному любовнику управиться с ним, ибо орудовать в таком деле одной рукой ему было все еще затруднительно. За время этого копошения возбуждение как будто пошло на спад, но Герда чувствовала, что это обманчивое чувство - уложив Кальдмеера на спину и оседлав его бедра, она поняла, что знакомая щемящая жажда подкатывает к ней с новой силой.
Он все стремился судорожно ухватиться за нее, точно боялся, что она сейчас исчезнет, и она устроила его ладони у себя на талии, одновременно направляя его в себя. Почувствовав себя в ней, он нетерпеливо дернулся, стремясь войти целиком - слишком резко, отчего она сдавленно зашипела ему в плечо, - но тут же успокоился, предоставляя ей задавать плавный и неторопливый темп.
- А ты только выглядишь снеговиком, - засмеялась она, вновь целуя его. - Так и знала…
Никакого словесного ответа она, конечно, не дождалась, но, отзываясь на поцелуй, Кальдмеер погладил ее по щеке с внезапной нежностью, от которой у Герды захватило дух больше, чем от всего остального. Полностью забываясь, она ускорила движения и сжала бедра в исступленной попытке поймать оргазм, и когда ей, наконец, удалось сделать это - почти упала на Кальдмеера, только чудом не потревожив его раненую руку, и мелко, часто задышала, ощущая, как он крупно дрожит, когда удовольствие настигает и его.
Какое-то время они лежали так - она восстанавливала дыхание, уткнувшись ему в шею, а он, как она чувствовала, повернул голову и глубоко вдыхал запах ее мокрых волос. Постельное белье тоже было мокрым - конечно, им было не до того, чтобы вытереться, выходя из душа…
- Кажется, повязка промокла, - сказал Кальдмеер Герде в самое ухо. - Надо сменить…
- Надо, - согласилась она и осталась лежать.
Кальдмеер тихо вздохнул.
- Герда, мне очень не хотелось бы засыпать в таком положении.
- Ладно, ладно, - буркнула Вальдес, скатываясь в сторону и отпуская любовника на волю. Ее одолевала дремота, и она не смотрела, что он делает - просто уткнулась в подушку и, попросив его не включать ярко свет, смежила веки. Она думала полежать такнемного, а потом, когда Кальдмеер вернется - заснуть, обняв его, но провалилась в сон сразу же, стоило ей закрыть глаза. Впрочем, до нее все же донеслось смутное, будто приглушенное помехами, ощущение, как он снова ложится рядом и, выключив ночник, сам ее обнимает - крепко и тепло, так, что из этих объятий никогда и никуда не хотелось ускользать.
Во сне Герда не видела ничего.
***
Утро казалось серым, как и всегда с похмелья - все-таки вчера они выпили больше, чем стоило бы, но Герда уже привыкла не обращать на это внимания. Кальдмеер явно чувствовал себя хуже, чем она, и остановившимся взглядом смотрел, как растворяется в стакане с водой таблетка аспирина, даже на поцелуй за ухом среагировал как-то вяло.
- Не вешай нос, - сказала ему Герда, бросая в сумку так и не высохший за ночь халат. - Уже сегодня будешь дома.
Его ее слова вовсе не вдохновили - напротив, он еле заметно сгорбился и приобрел еще более скорбный вид. Какой-то реакции от него ожидать было сложно - захочет ли он, когда им сегодня придет время расходиться в разные стороны, просто забыть обо всем или…
Сославшись на то, что хочет взять кофе в автомате внизу, Герда торопливо вышла из номера. Сердце ее заходилось в таком бешеном ритме, что она сама испугалась на секунду того, что с ней происходит - поэтому не дошла даже до фойе, села на ступеньки лестницы и прислонилась к прохладной, выкрашенной в болезненный желтый цвет стене.
“Или” выглядело угрозой. Герда попыталась представить, как они с Кальдмеером обменяются номерами телефонов, а потом… что потом? Начнут встречаться, как все люди, которые называют себя нормальными? Она бросит дело, бросит Альмейду и станет добропорядочной женой клерка, осядет дома, будет вечерами ждать супруга с работы, рожать ему детей и копить на летний отпуск во Флориде? При одной мысли об этом Вальдес почувствовала, как к горлу подступает смех. Дело было даже не в том, что она совершенно не умеет готовить или в том, что ее же бывшие друзья поднимут ее на смех - просто эта жизнь, которую называют нормальной, была не для нее. Возможно, встреть она тогда в клубе не Альмейду с Роке, а какого-нибудь “нормального”, который предложил бы ей быть с ним, она бы сумела к ней приспособиться. Но сейчас уже поздно. Она принадлежит к совсем другому миру, этот мир стал ее сутью, а свою суть она никогда уже не сможет изменить.
Почувствовав неожиданную злость на себя, Герда ожесточенно ударила кулаком в стену, как она представила - прямо в ее болезненно-желтое сердце. “И в чем же дело? - услышала она снова знакомый внутренний голос. - Отчего ты так расклеилась? Неужели из-за секса?”. Некстати вспомнилась первая ночь, которую они провели вместе с Раймондом - тогда они больше царапались и кусались, нежели трахались, соревновались за лидерство в постели, стремились закрепить его и в итоге, расцепившись, поняли, что стоят друг друга. Тогда Герда думала, что никого лучше быть не может, и все мужчины, которых она пробовала после этого, только подтверждали ее мнение - до вчерашней ночи.
“Хватит распускать нюни, - сказала она себе, поднимаясь на ноги. - Я знаю этого парня чуть больше суток. Хрен знает, что со мной происходит, но сегодня мы приедем в Миннеаполис, и все закончится”.
Кальдмеер сидел в той же позе на постели, как будто не пошевелился с того момента, как Герда вышла из номера, но стакан рядом с ним был пуст. Окинув взглядом комнату и убедившись, что ничего из вещей не осталось лежать на полу, Герда спросила:
- Останетесь тут с вещами? А я пригоню машину.
Она думала, что он возразит, намереваясь отправиться с ней, как будто в автосервисе с ней может что-то случиться, но он страдальчески проговорил, отворачиваясь:
- Хорошо… хорошо.
Герда недоуменно уставилась на него. С ним-то что не так? Представляет, как к нему домой заявляются молодчики Альмейды и распиливают его на куски?
- Все будет в порядке, - уверенно заявила она. - Бояться вам нечего. Во-первых, Раймонд не ревнивый. Во-вторых, мы с ним не спим уже лет семь так точно…
- О чем вы думаете? - вопросил Кальдмеер, резко приобретая оскорбленный вид и становясь немного похожим на себя обыкновенного. - Я вовсе не…
- Но ведь что-то происходит, - заявила она, садясь на постель рядом с ним; он посмотрел на нее почти затравленно, как будто она нацелила на него пистолет. - Может, расскажете, что?
Кальдмеер опять промолчал, но по его лицу было видно, что ни черта он не расскажет, даже если его будут резать. Решив не тратить время и выяснить все позже, Герда пожала плечами, захватила сумку с документами на машину и хлопнула дверью номера. Ее не оставляло мерзкое ощущение, что вчера, исповедуясь Кальдмееру, она упустила что-то очень важное.
***
В Миннеаполисе ей до этого не приходилось бывать, но Кальдмеер ориентировался там неплохо - уверенно завел ее в центр, показал удобную парковку и, когда она, набрав побольше воздуху в грудь, приготовилась прощаться, неожиданно спросил:
- Пообедаем?
Время, скорее, уже располагало к ужину, но Герду это вовсе не волновало. Решив, что пара лишних часов ни на что особенно не повлияют, она с энтузиазмом откликнулась:
- Прекрасная идея. А где?
- Здесь за углом есть отличный ресторан, - сообщил Кальдмеер, распахивая дверь машины. Прихватив с собой чемодан с деньгами, Герда поспешила за ним. В конце концов, подумалось ей, разве обязательно делать из расставания трагедию? Пусть они с Кальдмеером и слишком разные люди, чтобы быть вместе, но разве это помешает им приятно провести последние часы своего знакомства?
Мало-помалу возвращая себе хорошее настроение и стараясь не допускать к себе даже тень горечи, которая могла бы безвозвратно отравить его, Герда замечала, что Кальдмеер все больше мрачнеет с каждой минутой. Он холодно поприветствовал официанта, который уже знал его по имени и препроводил за столик в уютном, обрамленном тяжелыми драпировками углу. Герда, вспомнив о том, что в дороге успела только перекусить парой сэндвичей, заказала себе почти половину меню, а Кальдмеер, к ее удивлению, ограничился только чашкой кофе.