Музейная пыль

И в сухом остатке осталось полсотни приказов, каждый из которых теоретически мог быть на нужных нам персонажей. Поди угадай, какую там для них выбрали формулировку, тут и вопиющее нарушение дисциплины подходило, и поступок, порочащий репутацию учебного заведения, мог сгодиться.

— И как мы их вычислим? — вздохнула я, глядя на эту внушительную стопку.

— Илона вспомнила, что разговоры пошли в начале весны, — сообщил магистр. — Значит, дело скорее всего было где-то с января по март.

Я кивнула и принялась снова сортировать приказы. По сути всё было верно: разговоры начались не прямо сразу. Сначала ребята влезли, потом тот чудик чего-то раскопал, на это тоже время потребовалось. Но копать он начал явно сразу, не через полгода же проснулся. Опять же, начало весны — понятие растяжимое, в Форине иной март от января не отличишь, значит, Илона скорее всего имела в виду апрель, который уж всяко на весну похож. Это были разговоры уже. Выходит, само действие пришлось, вероятнее всего, именно на названный магистром период.

Теперь у меня в руках остались двенадцать приказов. А учитывая, что никаких существенных отличий, за которые было бы можно зацепиться, между ними не наблюдалось, это было почти так же скверно, как если бы их была тысяча. Нет, ну ладно, с тысячей это я хватила, конечно. Но наугад опрашивать полсотни человек — всё равно очень много.

— Что дальше? — спросила я.

— Применим метод сопоставления, — предложил некромант, разворачивая на столе сводную ведомость успеваемости тогдашнего пятого курса. — Влезть в музей не так-то просто, записные оболтусы и раздолбаи не справились бы, верно? Отличники туда вовсе бы не полезли, зачем им рисковать схлопотать взыскание перед самым распределением на практику, от которого во многом зависит будущая карьера?

— Наши ребята, значит, из серединки? — уточнила я. — Такие, ничем не примечательные?

— Ничего подобного, — качнул головой магистр. — Отличники и первые студенты стараются получить максимум по каждому предмету, так?

— Так, — немного неохотно признала я, неожиданно ощутив себя уличённой в чём-то не очень красивом.

Ну да, я отличница, первая на курсе. И да, я стараюсь по каждому предмету иметь как можно более высокий балл. Это мой единственный шанс на действительно хорошую, интересную работу, не хочу я следующие сорок лет домашние сигнализации устанавливать и настраивать. Разве это неправильный подход к жизни?

— Но отличники слишком ценят свою репутацию, — продолжил некромант. — А нам нужны те, кто готов ей рискнуть. Ребята со способностями, но не стремящиеся быть безупречными.

— То есть, — протянула я, сообразив, к чему клонит магистр, — не те, кто из-за лени по каждому предмету еле выползает на "удовлетворительно". И не те, кто по всем имеет твёрдое "хорошо", потому что в силу средних способностей просто не тянет на "отлично". Те, кто получает сколько уж получается.

— Верно, — кивнул магистр. — Обладатели неровной успеваемости — вот наш контингент. Прогляди ведомость четвёртого курса и выпиши всех таких персонажей.

Стол был занят, так что бумагу я развернула прямо на полу. И довольно скоро убедилась, что рассуждения некроманта были вполне разумны. Из ста трёх студентов двадцать два были очевидными отличниками-ботаниками. Ещё тридцать четыре учились ровно столько, сколько требовалось, чтобы избежать отчисления. Первые вовсе не полезли бы в музей, вторые просто не смогли бы туда влезть.

Ещё сорок один человек имели в ведомости ровные ряды хороших оценок с редкими вкраплениями отличных — тот самый ничем не примечательный середняк, лучшие винтики системы, обеспечивающие её стабильность, но не развитие. Подпишутся ли такие на заведомую авантюру с непредсказуемыми последствиями? Очень вряд ли. И уж организаторами подобного точно не станут.

В сухом остатке у меня образовалось шесть имён тех, кто, будучи чуть ли не звёздами на одних предметах, другие еле сдавал. Такие могут по-настоящему чем-то увлекаться, игнорируя всё прочее. И да, именно таких чаще всего заносит и тянет рискнуть.

— Сделала? — окликнул меня магистр, дождался кивка и продолжил: — Теперь выбери тех, кто хорош в предметах, владение которыми особенно пригодилось бы для взлома.

Я мысленно ругнулась — могла бы и сама догадаться — и снова уткнулась в ведомость. Одного из шестерых, пожалуй, можно было исключить вовсе, его таланты лежали в области теоретической. А из оставшихся пятерых наиболее вероятных кандидатов получилось двое.

— А теперь давай сопоставлять, — подытожил магистр.

Десять приказов из двенадцати оказались мимо, зато в двух оставшихся встретились имена из обоих наших списков. Правда, и другие имена тоже, но это было вполне логично: хорошие ребята сами авантюр не затевают, но подбить их поучаствовать очень даже можно. По себе знаю.

— Порочащее поведение, конечно, более вероятно, чем нарушение дисциплины, — задумчиво проговорил магистр. — Но всякое может быть.

— Давайте начнём с Майкла Ирвинга, — предложила я. — Он есть и там, и там, не ошибёмся.

— Вполне вероятно, что всё допущение с успеваемостью ошибочно целиком, — слегка поморщившись, заметил магистр. — Но с чего-то надо начинать.

— Ваш оптимизм прямо вдохновляет, — фыркнула я. — Даже если этот Ирвинг сам не лазал в музей, он всё равно может знать, кто лазал. Или знать того чудика, который копал эту историю. Но как мы найдём его самого?

— Злоупотреблю одним полезным знакомством, — ответил некромант, глядя на часы. — Можешь ещё кое-что сделать сегодня?

— Что именно? — невольно насторожилась я.

— Возьми в музее одну книгу. Думаю, ты давно научилась выносить оттуда экспонаты, верно?

Как интересно. Я кивнула, пожав плечами, изображая равнодушие, но внутри напряглась. Ректор с магистром Шероном говорили о какой-то книге, о том, что она тоже нужна похитителям артефактов. И вот теперь меня просят какую-то книгу взять и вынести. Да, это я могу. Только нужная-то заперта в сейфе, а я даже не знаю, где он.

Или, может, это проверка? И моего доверия, и моей наивности, и моих способностей заодно. Смогу ли и соглашусь ли. Если соглашусь, можно будет потом и на более серьёзное дело меня подписать, добровольно или не совсем.

— Я завтра же её верну, — пообещал некромант. — Не переживай.

— А сами зайти и там почитать не можете? — не удержалась от вопроса я. — Или вам персонально вход воспрещён?

— Думаю, посещения музея сейчас отслеживаются, — немного удивил меня ответом магистр. — Ты там работаешь, на тебя не обратят внимания. А мне там делать вроде бы и нечего. Так как, книгу достанешь?

— Какую?

— "Символику стихийной магии".

— Так она же и в библиотеке есть, — окончательно удивилась я.

— Там новое издание. А мне нужно старое.

— Зачем?

— Хочу кое-что проверить. В новом издании есть ряд изменений, а мне нужна первоначальная версия. В музейном, кажется, должна быть как раз она.

— Не все перемены случаются к лучшему? — попыталась улыбнуться я.

— Как сказать, — неопределённо шевельнул плечами некромант. — Новая версия эффективнее, но всегда есть нюансы. В данном случае дело в них.

— Ладно, — сдалась я. — Принесу.

Если меня хотят заставить помогать в каком-то тёмном деле, то в любом случае заставят, даже если сейчас откажусь. А выдавать сходу свою подозрительность неразумно, неизвестно, во что это может вылиться.

— Спасибо, — кивнул некромант. — Я на кафедре буду, загляни, как достанешь.

Только у дверей музея я сообразила, что ключей у меня нет. Трудно расставаться со старыми привычками. Поколебавшись пару мгновений, я всё-таки дёрнула дверь на всякий случай. Удивительно, но она оказалась не заперта. Разгадка этому обнаружилась быстро — в кабинете магистра Шерона горел свет.

Заглянув туда, я поздоровалась с начальством, погружённым в какие-то бумаги, получила в ответ невнятное приветственное мычание и отправилась изображать бурную деятельность по расстановке уже починенных книг на их законные места на полках. Управилась минут за десять, отыскала книгу, которую просил некромант, быстро набросила на неё блокирующий кокон Недри, чтобы временно заглушить маячок, и сунула довольно увесистый томик в сумку.