Музейная пыль

Магистр Роадс был прав — таскать книги домой на время я давно научилась. Защита от выноса на них была примитивной, скорее от дураков, чем от воров. Хотя это неудивительно: ценность здешних книг невелика, а интерес посетителей музея к ним и того меньше. Так что нет никакого смысла возиться с серьёзной защитой.

Оглядев опустевшие витрины и всё ещё внушительные стопки книг, требующих ремонта, на столе, я вздохнула. Раньше это место казалось мне чуть ли не самым уютным на свете, а теперь вызывало чуть ли не страх. И это очень удручало.

— Мне домой надо, магистр, — сообщила я, снова заглянув в кабинет. — С книгами в понедельник закончу.

— Иди, конечно, — кивнул магистр Шерон, не переставая заполнять какую-то ведомость. — Ректор просил открыть музей через неделю, так что всё успеется. Хороших выходных.

— И вам, — улыбнулась я.

Секретарь кафедры встретила меня неприветливо. Войти разрешила, даже буркнула, что меня ждут. А потом добавила в спину нечто совсем неразборчивое, но однозначно нелестное. Резко обернувшись, я ответила на это лучезарной улыбкой. Девица чуть ли не буквально позеленела, резко отворачиваясь и утыкаясь взглядом в монитор.

— Принесла? — вместо приветствия поинтересовался некромант, тоже погруженный в чтение, только не бумаг, а книг, которых перед ним лежало целых три.

Я молча положила книгу на край стола. Магистр не глядя протянул руку, взял её и зашуршал страницами. Быстро отыскал нужную, положил открытую книгу рядом с такой же новой, что-то сравнил и удовлетворённо улыбнулся.

— Смотри, — сказал он, жестом подзывая меня поближе. — Я был прав. Новая формула отличается в третьем знаке. Это снижает расход силы на семь процентов, но на пять процентов увеличивает радиус разбрызгивания Вальцмана.

— Круто, — согласилась я, не поняв ровно ничего.

— Это значит, что новую формулу поисковика нельзя применять на расстоянии менее пятнадцати метров от комбинированных сигнальных контуров, в которых присутствует нить Ренке. Если, конечно, хочешь избежать их срабатывания.

Вот это уже прозвучало значительно понятнее. По крайней мере о том, что такое нить Ренке, я имела совершенно чёткое представление. И даже сообразила, что речь может идти о какой-то магии, применённой в ходе ограбления музея.

— В музее что-то искали, — неожиданно продолжил некромант. — Явно не артефакты, они все были на виду. Тогда что?

— Какую-то книгу, — брякнула я прежде, чем как следует всё обдумала.

Тут, видимо, сработал фактор неожиданности. Вот буквально только что я была уверена, что некромант о книге знает. Более того, я подозревала, что он рассчитывает её украсть с моей помощью. И вот внезапно выяснилось, что он вообще не в курсе и сидит, ломает голову над сложными расчётами, чтобы составить себе полную картину ограбления.

— И нашли?

— Нет, — покачала головой я. — Она в сейфе была. А теперь, думаю, ректор её и вовсе куда-то перепрятал.

— Чёрт, — как-то лениво сказал магистр. — Это сегодня день такой, что я постоянно себя идиотом чувствую?

— Вас таких как минимум двое, — утешила я. — И кстати о вас с профессором. Мне тут Гренс внезапно подбросила идею насчёт источника ваших неприятностей.

— Серьёзно? — вскинул брови некромант.

— Серьёзно, — кивнула я. — Один молодой артефактор делает удивительной красоты ментальные амулеты. Девочкам нравятся. А потом им нравитесь и вы тоже.

— Намекаешь на побочный эффект артефакта? — прищурился магистр. — Вроде усиления собственных эмоций?

— А есть идеи получше?

Я даже немного обиделась. Такую речь запланировала с разъяснениями, что, как и почему, а он сразу перешёл к финальным выводам! Причём сам, без моих подсказок. И почему нельзя было дать мне поумничать там, где я этого совершенно точно заслужила?

— Есть два вопроса, — спокойно ответил некромант. — Почему именно я, и как это объясняет проблемы Лирса с его бывшими?

— Даю два ответа, — фыркнула я. — Не знаю и никак. Думала, вы объясните, что может иметь против вас Гарри Ульман.

А вот это, судя по мгновенно вытянувшейся, да так и застывшей физиономии некроманта, был совершенно правильный вопрос. Можно было даже не сомневаться, это имя ему о чём-то говорило.

— О, вы его знаете, — удовлетворённо протянула я.

— Его не знаю, — мотнул головой магистр, приходя в себя. — Но знаю кое-кого другого. Минуточку подожди.

Я кивнула, бесцеремонно переложила какие-то папки со стула на ближайший стол, уселась и закинула ногу на ногу. Мне ведь сказали подождать, верно? Ну так этим я и планировала заняться. Потому что после всей проделанной работы имею право узнать разгадку.

Магистр тем временем взялся за свой телефон и кому-то набрал. Резкий электронный голос, сообщающий, что номер не используется, услышала даже я. Некромант нажал отбой, не дослушав, шёпотом ругнулся и взялся за городской телефон.

— Госпожа Вейд? — уточнил он, когда после пяти или шести гудков ему всё-таки ответили. — Здравствуйте. Сантер Роадс вас беспокоит. Да, да, бывший сосед. Как здоровье ваше?

Женщина на том конце провода длинно и обстоятельно поведала, как там это самое здоровье, причём, видимо, не только у неё, но и у всех её соседок и прочих общих знакомых. Магистр время от времени вставлял короткие реплики о том, как он рад или как он опечален. Очевидно, смотря по тому, насколько хорошими были новости. А потом госпожа Вейд чем-то поинтересовалась. Чем именно, я не расслышала.

— Да нет пока, — выдавил из себя улыбку магистр. — Госпожа Вейд, вы мне телефончик Кайла не подскажете? А то прежний его выключен. О, большое спасибо!

Номер был записан на первый подвернувшийся листок бумаги. Настолько первый, что я едва успела выдернуть прямо из под пера одну из книг, с библиотечным штампом, между прочим. За что удостоилась благодарного кивка.

Кайл тоже не отвечал довольно долго. Потом всё-таки соизволил взять трубку и весьма недовольным тоном поинтересоваться, кому это он понадобился в такое время. На мой взгляд, время было самое приличное: не раннее и не позднее, но ведь вечер пятницы же. Кому охота вместо заслуженного отдыха отвечать на звонки непонятных личностей?

Стоило магистру представиться, как недовольство сменилось радостью. Столь громкой, что несколько минут мы вместе сидели и слушали воспоминания о том, сколько прошло лет и как Кайлу не хватало старого приятеля.

— Слушай, Кайл, — оборвал магистр эти излияния, воспользовавшись первой же паузой, — ты не в курсе, случайно, Нитка всё-таки вышла за того хмыря, как там его?

— Ага, сейчас, — раздался в ответ всё такой же громкий и радостный голос. — Держи карман, Санни. Она его кинула так же, как и тебя. Нашла себе в Ральбе какого-то жирного папика, с консервным, вроде, заводом. Через пару лет развела его по полной и пропала с радаров. А чего ты вообще о ней вспомнил?

— Да так, — хмыкнул магистр. — Напомнили тут. Спасибо, приятель.

— Звони, если что. А вообще приезжай лучше, — посоветовал Кайл. — Выпьем, поговорим толком. Только не об этой суке Нитке, лады?

— Лады, до связи.

Отключившись, магистр сжал телефон между ладонями и с полминуты задумчиво смотрел прямо перед собой. Я тоже сидела молча, переваривая услышанное. Сдаётся, в полку бывших подружек прибыло. Но пока что увязать этот факт с Гарри Ульманом у меня не получалось.

Некромант закончил размышлять первым, собрал со стола книги, сложил их стопкой на полку шкафа и взялся за клавиатуру. Я сдвинулась вперёд, чтобы видеть экран, и обнаружила, что он ищет в сети информацию о том, кто в Ральбе занимается консервами.

Упомянутый Кайлом "жирный папик" отыскался быстро. Звали его Фред Конелл, и данному определению он соответствовал с макушки до пяток: богатый, низенький, толстый, лысоватый и уже немолодой, лет так слегка за пятьдесят. Рядом с ним на фото из газетной статьи красовалась очаровательная нимфа, подписанная как "супруга Анита".

Пользуясь очередным приступом задумчивости магистра, я вгляделась в фотографию. Женщина на ней была красавицей. Не так, чтобы прямо ослепительной, но точно много более чем просто хорошенькой. Было в ней что-то такое, притягивающее взгляды. Такая ни в какой толпе не затеряется. Но в выражении её лица, вроде бы милом и приветливом, при внимательном рассмотрении можно было заметить нечто, заставляющее поверить, что Кайл неспроста, ох неспроста назвал её сукой.