Страница 26 из 107
— Калеб, это традиция, и ты обещал, — быстро начала я.
На меня перевели тяжелый взгляд.
— И давно она у вас?
— Не одну тысячу лет, — ответила серьезно.
— Что ж… — с сомнением протянул Калеб и все-таки пошел париться.
Я же с робкой надеждой, что он там не переломает служащим руки и ноги, отправилась в соседнюю женскую парилку.
И снова управилась раньше Родригеса, выйдя после душа к уже накрытому столу. Осмотрев разносолы и выпивку, довольно улыбнулась и бросила взгляд в висевшее напротив зеркало.
Распаренная, улыбающаяся и какая-то другая, я была сейчас не похожа на себя. Раньше больше закрывалась, прятала свою уязвимость и отличалась удивительной флегматичностью, словно спала, а теперь вдруг проснулась и стала собой, стала сильнее.
Может, это появление Родригеса так на меня повлияло? Нет, Вера, нельзя в него влюбляться, потом будет больно. Но перед глазами против воли предстал полуголый Калеб. Чтоб его!
Взяв со стола бокал с водой, пригубила, а в следующее мгновение меня обдало жаром и вспышкой острого желания, и я, подавившись, закашлялась.
Тяжелая рука похлопала меня по спине.
— Осторожнее, — предупредил творец, присаживаясь возле стола и с улыбкой поглядывая на меня.
— Ну как, согрелся? — я напустила на себя невинный вид.
— Да, — хмыкнул Калеб. — Думаю, первый раз мужчинам удалось избить меня вениками и уйти безнаказанными.
— Вот и ладушки, — порадовалась я, опускаясь за стол напротив мужчины. — Теперь согреваемся дальше. На столе ты видишь традиционную русскую кухню разных времен. Выбирай, что понравится. Но сначала выпьем.
— Водка, — хмыкнул творец, кивая на внушительный графин.
— Это знаешь?
— Кто же не знает ваш напиток!
— А что вы предпочитаете у себя дома? — спросила, разливая.
— Ром. А если из традиционных, то пульке или чичу.
Я слышала об этих напитках и знала, что по крепости им не сравниться с хорошей водкой.
— Что ж, за нас, — предложила тост.
Мы чокнулись и выпили. Калеб выдохнул и сразу закусил, как и я.
Кидая взгляды на его тело, я хорошо понимала, что опьянеть в связи с разницей в весе могу быстрее, но, в отличие от гостя, умею грамотно пить. И откусила еще хлеба с маслом.
Спустя четыре часа, уже глубокой ночью, я, пошатываясь под весом тяжеленного тела пьяного мужчины и сама не особо трезвая, пыталась погрузить Калеба в транспорт. Получалось это у меня из рук вон плохо. Но после получаса мытарств, я назвала автопилоту пункт назначения, и мы полетели.
Сказать, что дома нас ждал нерадостный прием, — это ничего не сказать.
Первым, что я увидела, было полное ярости лицо Ивана Ивановича и совершенно ошарашенное и расстроенное лицо Алонсо. Родригес уже отключился, и поэтому следующими, кто со мной поздоровался, были Роберто и его ребята с ехидными, словно у гиен, улыбками. Они сегодня весь день нас сторожили, хотя мы их и не видели.
— Вера, как ты могла его напоить? Я тебя об этом просил? — возмущался Ратский.
— Мы были постоянно у всех на виду! — внесла ясность я. — А потом он замерз. Я его согрела.
— Водкой, — пробухтел Алонсо.
— Баней! — возмутилась я.
Меня вел один из ребят Роберто, а сам он, с еще парочкой мужчин, несли Родригеса в его спальню. Моя оказалась ближе, и мы остановились возле двери.
Роберто, развернувшись и тяжело дыша, сказал мне:
— Вера, я под впечатлением, что вы смогли погрузить этого мамонта в машину, и в восхищении от того, как вы провели вечер. Но прошу на будущее: выбирайте времяпрепровождение с меньшим количеством передвижений.
Я лишь радостно улыбнулась, главы застонали, но мне уже было все равно: закрыв дверь и кое-как раздевшись, я завалилась спать.