Страница 74 из 104
Имперский дознаватель вошёл без стука. Следом за ним шагал мужчина в форменном сюртуке с абсолютно незапоминающимся лицом.
– Инспектор Вульф, мистер Салех! Прошу вас, покиньте кабинет и подождите в приёмной. Мы вас вызовем, – произнёс следователь, не тратя времени на приветствия.
Рей перекинулся взглядом с нанимателем. Тот напряжённо кивнул.
Вскоре дверь захлопнулась, и Ричард остался наедине с гостями. На стол лёг массивный чемодан. Из его недр появился большой зелёный кристалл, стоящий на ажурной треноге. Сверху на него была нацеплена аляповатая проволочная конструкция.
– Вам известно назначение данного прибора? – поинтересовался дознаватель.
– Да, это детектор правды. Точнее, он заставляет говорить только правду. И у меня сразу возникает два вопроса, – нехорошо улыбнулся Гринривер.
– Слушаю вас, – произнёс следователь. Его спутник сидел молча и, кажется, начал сливаться с интерьером.
– Применение подобных приборов по отношению к благородным регламентируется Биллем о правах. А я все ещё аристократ. То есть, прямо сейчас я могу достать револьвер и вышибить вам мозги за покушение на семейные тайны. Вы хорошо подумали, предлагая мне по доброй воле согласиться на допрос?
– Ваш второй вопрос? – невозмутимо продолжил следователь короны.
– Если у вас есть данный прибор, зачем вы пытали бедолагу в комнате для допросов?
Мужчина холодно улыбнулся одними глазами. После чего поднялся на ноги, и начал расстёгивать камзол, а затем и рубашку под ним, обнажая грудь. Кожа на его теле была цвета дорогой мелованной бумаги.
– Я есмь воля взыскующая. И ищущая правду, – на коже следователя выступили чёрные вены. И начали причудливо сплетаться, словно змеи в брачном танце.
– Я есмь взор и свет. И ничто не укроется от меня, – глаза говорящего остекленели.
– Я есмь честь и закон. И дело моё – правосудие, – свет в помещении поблек. Вены на груди свились в Большую императорскую печать. А в воздухе материализовались прозрачные весы – символ верховного суда.
– Я есмь знамя, я есмь память, я есмь тьма небес и клятва, что была дана не вами, но вами будет исполнена! – голос следователя обрёл инфернальную глубину. – Сэр Ричард Грин…
Дверь в кабинет разлетается щепой, как от взрыва. И в комнату вламывается Рей Салех. В руках инвалида ружьё, которое он разряжает в дознавателей двумя выстрелами, практически слившимися в один. В левой руке Рей сжимает револьвер, из которого продолжает беседу. Правой он переламывает ружьё, уложив его на левую – и с неуловимой быстротой перезаряжает.
Следователям снова достаётся по две унции картечи. И Рей не стоит на месте, он идёт. С последним выстрелом револьвера оказывается рядом с ошарашенным Ричардом. Хватает его за шиворот и швыряет в дверной проём. Увы, проёма он не видит, и графёныш, взлетев в воздух, спиной и затылком впечатывается в стену рядом с дверью. И стекает на пол, оглушённый.
Два выстрела из восьмого калибра в упор не производят на людей короны особого впечатления. Вспышки защитных амулетов развеивают картечь и пули.
Патроны кончились, но это не останавливает Салеха. Он двигает стол, прижимая им обоих следователей к стене. Выхватывает из сапога нож, а из второй кобуры – небольшой топорик. И вскакивает на стол, бросаясь в рукопашную.
Тёмный туман вытекает из-под стола, облепляет инвалида и вздёргивает его в воздух, обездвиживая. Оружие падает на пол. Стол встаёт на прежнее место. Сам. Следователи, недоверчиво оглядев друг друга, поворачиваются к висящему Салеху.
– Это было… внезапно. Двенадцать выстрелов за пять секунд… Впечатляет, впечатляет, - невыразительный следователь откашлялся, опустил глаза и уставился на новые отверстия в груди, даже сунул в одно палец; крови, кстати, не было. – Питер, ты представляешь, он меня достал, сукин кот! Что там у него в дробовике было, интересно?
– Сейчас узнаем. Заодно и разберёмся, как он вообще в помещение попасть смог. Ты ведь не забыл печати поставить? – второй следователь с удивлением уставился на толстенную дубовую дверь, попросту выбитую вместе с петлями из проёма.
– Я тоже было подумал. Но нет, не забыл. Он их порвал, как бумагу. Мистер Салех, объяснитесь, какая муха вас укусила? Вы в курсе, что нападение на людей короны карается колесованием?
Рей молчал, лишь бросал на следователей злобные взгляды.
– И я надеюсь, что камень правды не повреждён, иначе – клянусь – я продам все ваши органы и вашу душу, чтобы покрыть недостачу. Вы даже не представляете, сколько он стоит! – начал яриться неприметный. – Ну-ка… Что там у вас ещё в карманцах? – он подошёл к висящему в воздухе Рею.
Однако стоило ему протянуть руку, как Салеха всего перекосило. На коже проступила вязь светящихся белым завитушек. Запахло горящей плотью. Тело инвалида неожиданно обрело свободу. Он рухнул на плечи следователю, схватил его за голову, колени сжались на вытянутой шее. Мышцы рук и торса чудовищно вздулись. Лейтенант скрутился, с диким рёвом выпрямился… И оторвал следователю голову. Напрочь.
– Отрыжка бездны! Да когда ж ты угомонишься!
Дубовый стул врезался в голову лейтенанта и брызнул щепой не хуже двери. Сознание Рея Салеха погасло.
Ричард приходил в себя тяжело. С момента его визита в ВУНВОВ это было то ли шестое, то ли седьмое тяжёлое сотрясение. Черепно-мозговые травмы уверенно входили у него в привычку.
Во рту стоял вкус крови. Всё тело ныло. Руки и ноги были обездвижены. Молодой аристократ припомнил последнее, что ещё помнил – и с громким стоном открыл глаза. Стонал он не от боли. От невыносимого желания всё забыть.
Его человек покушался на людей короны. Пытался убить! Возможно, у него даже получилось!!!
– Пи***ц! – с бездонным отчаянием просипел Гринривер, раскрывая глаза. Получалось с трудом – значит, лицо сильно отекло. Целебных эликсиров у следователей не нашлось. Или не полагалось людям, посягнувшим на коронного человека. Всё равно покойник, чего на него тратиться?