Страница 53 из 104
Он попробовал подтащить демона к топору в противоположной стене. Но скотина – даром, что отмороженная – что-то сообразила, намертво вцепившись нижними конечностями в разделочный стол посреди кухни. Стол был привинчен к полу, и это даже для Рея оказалось чересчур. Ситуация зашла в окончательный тупик.
– Ричард! Ричард, **й высокородный, очнись! Ублюдок, очнись!
Ноль реакции – патрон то ли оглох, то ли охренел. Плюнув, Рей просто наступил на ногу компаньона протезом. Графёныш взвыл и сел, очумело тряся головой, на которой каким-то чудом сохранились ошмётки цилиндра.
– Топор, говномес! Очнись! Топор, Ричард! Сука… ЗАРЯДКА!!!
Последний оклик сработал лучше некуда. Сознание Гринривера прояснилось, испуг в глазах сменился упрямой злостью. Графёныш по стенке поднялся похромал к торчащему в стене топору. Повис на нём и выдернул, рухнув на пол.
– Ну же, графчик, родненький! Неси этот топор! давай, давай, у**и пи***аса!
В глазах Ричарда троилось. Он двигался на четвереньках, волоча за собой топор. Во рту смешались вкусы крови и кардамона, на зубах что-то скрипело. Аристократ поднялся на ноги, перехватил топор – и рухнул на пол, потеряв равновесие. Под одобрительную ругань инвалида, прижимающего тварь к полу, Гринривер снова поднялся. Уже не так размашисто поднял топор. И промахнулся. Лезвие воткнулось в доски пола, не задев конечность монстра.
Рей прихватил топор за ручку, выдернул из пола и протянул очумело таращившемуся компаньону. Тот ввернул что-то куртуазно-благодарное, принимая инструмент. На этот раз попал, отрубив твари пару пальцев на ноге. Та зашевелилась активнее, но получила двойное охлаждение и кулаком в лоб, для страховки.
Дальнейшее напоминало рубку дров. Приходящий в себя графёныш махал топором, отрубая от твари маленькие кусочки. Большие топор не брал. Рей держал и матерился. Запах кардамона стоял такой, что хоть закусывай.
– Быстрее, быстрее руби, оно регенерирует!
Прошло полчаса.
За это время Гринривер успел прийти в себя, хлебнуть вина из найденной на полу бутылки, угостить им запыхавшегося Салеха. А ещё лишить тварь конечностей и части таза. Было установлено опытным путём, что крупные куски начинают оживать – и притягиваются обратно к телу. Снова пат: тело твари сопротивлялось топору, и по-прежнему только атрибутом лейтенанта можно было сдерживать феерически быструю регенерацию монстра.
Тяжело дыша, графёныш огляделся. И увидел…
– Мистер Салех, мы спасены! – обрадовался молодой аристократ.
– Явился паладин светлых богов? – прорычал Рей.
– Достижение прогресса!
Ричард снял покрывало, под которым обнаружилась огромная мясорубка, в которой, похоже, можно было перемолоть целого барана.
Рей сразу понял задумку. Подхватив извивающегося демона, перебросил его в зев мясорубки. Графёныш налёг на ручку, и аппарат провернулся. Дело пошло. Торс ушёл наполовину в машинку, и тут механизм заклинило. Ричард выматерился так, что Салех аж крякнул от восхищения, и навалился всем телом на рукоять. Никакого эффекта. Демон слабо скулил, но был жив, продолжал извиваться и явно планировал что-то нехорошее, когда эти два слишком прытких хуманса наконец устанут и свалятся. Тут Салех понял, что может на пару секунд выпустить тварь. Подхватив топор, он в два удара снёс монстру голову. А потом вытащил наружу светящийся янтарный шар с кулак размером.
Странный камень начал менять окрас. Рей нахмурился, поднял взгляд на Ричарда.
– Ричард, был рад нашему знакомству, но пришла пора прощаться. Нам пи***ц.
– Что? Почему? – спросил Гринривер с пола, куда он рухнул, едва за дело взялся Салех.
– Демоническое сердце. Напитанное под завязку. Ушло в перегруз. Сейчас рванёт. И утянет на нижний план всех, кто убивал тварь. За пару минут мы не отмоемся. Посмертное проклятие.
– Ничего нельзя сделать? – графёныш заворожено уставился на шар.
– Разве что сорвать с себя кожу. Или… – глаза Салеха вспыхнули безумной надеждой. Он сунул сердце в руки графёныша.
– Дематериализуй!
– Что? я не…
– Дематериализуй, мудила! – взревел телохранитель.
– Как?
– Как ту пробку, пусть он исчезнет!
– Это был фокус! Я тебя на**ал, слышишь? Мой атрибут другой!
Рей схватил нанимателя за грудки и притянул к себе, заглядывая в глаза. В руке инвалида сверкнула обычная ложка. Если бы Гринривер мог описаться снова, он бы сделал это. Взглядом Салеха на Ричарда посмотрела бездна. Очень голодная бездна. Инвалид оскалился, демонстрируя зубы. Сейчас он пугал аристократа куда больше, чем стадо демонов.
– Ричард, лапочка, у тебя есть шестьдесят секунд. Или шар исчезнет, или всю вторую минуту я буду тебя жрать. Живьём. И она, эта минута, будет длиннее всей твоей жизни. В том клянусь душой своей!
Метнулись тени по углам, словно услышав клятву, потянуло могильным холодом.
Гринривер вцепился в шар. Тот был гладким и скользким от налипших ошмётков плоти.
– Раз!
– Я не могу, у меня другой!..
– Два!
– Я…
– Три!
– Сука…
На счёте десять Ричард перестал причитать. На тридцатом Салех начал облизываться и шумно глотать слюну, на сороковом молодой аристократ разревелся.
На пятьдесят четвёртый счёт шар исчез.
Изумлёнными глазами молодой аристократ уставился на компаньона. И встретил спокойный ответный взгляд.
– Вот, видишь, а ты переживал. Стоило только постараться.
– Но мой атрибут другой…
– Да кого это теперь волнует…
Рей рухнул рядом с Ричардом, подняв с пола чудом уцелевшую бутылку.
– А ты действительно, ну… Начал бы меня жрать?
Салех натужно рассмеялся.
– У меня есть револьвер. За полминуты до взрыва сердце начинает менять цвет, как радуга, – начал рассказывать инвалид. – Так вот: перед взрывом я снёс бы тебе башку, а потом и себе.
Строго говоря, на вопрос Рей не ответил. Ричард это заметил, но благоразумно промолчал.