Страница 37 из 120
К этому сводился каждый спор внутри Маятника. Разговор всегда начинался от морального критерия, и приходил к практическому. Раагу несколько вечеров не мог объяснить магам логику своих поступков, вот только, взгляд его явно говорил об некой выгоде и секрете. А Никлас никогда и не верил в пользу авантюры Раагу.
Никлас прекрасно знал Раагу с их самой первой встречи. Долгое время тот приходился наставником для юноши. Редко когда внешность настолько разнилась с внутренним содержанием. Человек выглядевший как ученый, обладал духом романтика. Идеалом Раагу являлась Ория, но не сегодняшняя, рыхлая и слабая, разделенная на несколько герцогств, а Ория Архонтов, первая империя мира. Раагу считал, что именно маги сделали Орию великой. И даже здесь, Никлас, не веривший в силу магии над всем, не сходился с Раагу. Все же Орию сделал великой обычный человек по имени Масн, первый император, объединивший племена и основавший Семергаст.
Раагу всегда являлся приверженцем научной традиции школы «магистов», основанной орианцами в первые годы, после "Великого Опустошения". Магисты считали, что магия является единственным путем к прогрессу, и все блага, которые существуют являются косвенным порождением магии. Магия движет историю, также и любое деяние продиктовано внешней, неявной силой. Лишь магия может спасти человечество, дать ему новую надежду. В такие сказки, по мнению Никласа, верил только Раагу. Сам Никлас не думал, что Раагу, к примеру, дали денег за убийство короля. Глава Маятника был холоден к мирским наслаждениям. Но вот за мечту магистов Раагу отдал бы все.
Именно поэтому, Никлас с особой болью каждый день приходил на вечерний совет Маятника. Сегодня, Раагу без блеска в глазах, и весьма холодно рассказывал о приказе Орлана Морроу найти документы времен Айноса, в которых удачливый полководец обращался к народу, оправдывая свою узурпацию престола. Никласа все чаще смешили попытки Морроу походить на Айноса. Все же, как к Ледяному королю не относись, именно он остановил бриаранцев. Уникальность Айноса безусловна, а вот в Морроу глубоко сидела скучность, заурядность. Подобное скорее пугало Никласа. Именно скучные люди способны на великие злодеяния.
Если Раагу, судя по всему, верил в то, что Морроу не казнит магов, и оставит убийство короля Конноса безнаказанным, то Никлас четко осознавал совсем иное. Именно заурядность Морроу заставит сначала использовать их там, где не хватает его таланта, а затем уничтожить одним ударом.
- Я добился у нового короля права увеличения магического призыва. Теперь двести человек в год хоть и только в Кроре, – радостно сказал Раагу.
Малая часть Маятника одобрительно зашумела. Другие восприняли известие холодно, особо Никлас. Даже две сотни магов в наборе – малая часть от всех. Другие же обречены мучительно умирать от своих способностей.
А благодаря глупой романтике Раагу, скоро и маги столицы будут перевешены.
Никлас не поборник морали. Все вещи вроде привязанности, симпатии он отвергал, наивно и неловко, как истинный ученый. Но, такие внутренние позывы как выживание сложно считать только эмоцией. Это инстинкт. И именно он последнее время тревожил мага.
Никлас поднялся посреди доклада Раагу, дабы сделать то, о чем он мечтал последние несколько дней:
-Глава Маятника Раагу, я, как твой заместитель, выражаю тебе вотум недоверия и требую проведения немедленного голосования об отстранении тебя от должности.
Лицо Раагу дернулось. Он стоически перенес такой удар, не показав ни единой эмоции, кроме удивления:
- Хорошо. Проведем голосование.
Никлас знал, что проиграет голосование. Так и произошло. Из двадцати одного члена Маятника, за отстранение Раагу проголосовало лишь семеро. В Маятнике большинство составляло пожилые маги. Во многом, сие казалось верным, так, как только умелый маг мог прожить долго. Большинство не доживало и до пятидесяти. Вот только, зрелые люди редко смелы, особо в вопросах, которые касаются изменения иерархии.
- Я так и думал, – ухмыльнулся Никлас. Решение он принял очень давно, – тогда, по древнеорианским правилам, я хочу вызвать Раагу на дуэль за право руководства. Лишь архонт может руководить Маятником, и только самый умелый маг может быть архонтом.
Никлас нагло провоцировал Раагу, ударив по любви главы Маятника к орианцам и Орианским обычаям времен Магократии.
- Мы не в древней Ории, да и Архонты все давно в могиле, – сварливо произнес Манрик, самый старый из магов, разменявший восьмой десяток. Правда, отчасти возраст связан с тем, что он практические не использовал магию уже как сорок лет, занимаясь письменной работой. Но, ходил слух, что в молодости Манрик сильно пошумел своими талантами во время походов старого короля Нуриана Айноса, поэтому и недооценивать старика не стоило.
Манрик был прав по всем статья, но Раагу не мог не клюнуть. Любовь к Ории не обуздать резонными словами.
- Я принимаю, твой вызов, Никлас. Пусть магия решит, – в конце, Раагу процитировал девиз магистов.
Никлас же безразлично ухмыльнулся.
В давние времена, до Последователя, по легендам, от дуэлей магов рушились города. Особо страдал Семергаст, город трех архонтов, столица Ории. Выжигались целые кварталы. Сейчас все проходило несколько проще.
Первое – маги вырождаются и это очевидность. Никлас, когда был моложе, специально много читал о мощи магии несколько сотен лет назад, и маги, без создания «Цепи», могли совершать внушительные деяния. Архонты, по легендам, уничтожали города, сжигали сотни людей и очень сильно продлевали жизнь за счет магии и жертвоприношений. Сегодня, маги с большим трудом могли двигать взглядом предметы. Исчезновение магии – страшный процесс, впрочем, родивший некий выход из ситуации под которым и подразумевали «Цепь».