Воробышек

Но нет.

Чуда не произошло.

В жестокой реальности я остался один, совершенно не зная, как поступить. Надо рассказать обо всем, что я видел! Нужно идти в милицию. Нужно найти Гелю! Достать с глубоко мрачного дня Настю. Нужно убить монстра.

Но едва войдя в группу, я рухнул, теряя сознание. Нестерпимый жар окутал помутившийся разум. К вечеру я оказался в больнице с двусторонним воспалением легких. Пять дней прошли, словно в бреду. Еще две недели в невменяемом состоянии под действием лекарств и успокоительных. Также мне были назначены сеансы с психологом из-за частых ночных кошмаров и панических атак от любой малейшей капли крови. Я перестал понимать, что было наяву, а что мне приснилось, ведь директор приюта утверждал, что я не покидал территорию детского дома и всю ночь находился под присмотром медсестры, потому что заболел еще накануне. Пожилой седовласый врач с добродушной улыбкой говорил, что во всем виновата лихорадка, и что мой мозг путает сны с явью. И что лицо его мне кажется знакомым, потому что недавно все воспитанники детского дома проходили медкомиссию, а не потому что я видел его в страшном подвале. Он выслушивал раз за разом мой неубедительный спутанный рассказ и убеждал в его нереальности, щедро угощая гематогеном.

И я поверил.

Забыл.

Отпустил.

Пока однажды на пороге приюта не увидел Вениамина. Что-то щелкнуло в моей голове. Желание убедиться в своей правоте превысило инстинкты самосохранения. Смело шагнув навстречу мужчине, я отчаянно попросился к нему жить.

Каково же было мое удивление, когда я не увидел ни лодочной станции, ни страшного подвала, лишь безмятежные воды покачивали пару лодок с облупившейся по боками выгоревшей на солнце синей краской. Я искал доказательства того, что все эти постройки существовали на самом деле, а не только в моем воображении, и не находил. Вскоре в доме появилась Семеновна. А потом были возобновлены сеансы у психолога.

Так я обо всем и забыл.

Смирился.

Закрыл в глубине сознания на тяжелый замок, запрещая воскрешать кровавые воспоминания.

Все, что осталось со мной после событий того страшного лета - моя гемофобия…»

Глава 54.

Звонкий хлопок вернул меня в реальность.

Выстрел. Из короткоствольного.

Я сел, чувствуя подкатывающую тошноту и давящую тупую боль в затылке. Рукой нащупал приличную шишку.

Словно в подтверждение моих мыслей, послышались странные звуки. Кто-то кубарем рухнул в подвал, явно минуя крутые ступени каменной лестницы. Ледяная волна окатила позвоночник. Словно шестым чувством я ощутил приближение Вениамина, ведь четкие размеренные шаги, гулким эхом отражаемые о вибрирующие бетонные стены подвала, принадлежали именно ему.

Эффект дежавю породил трусливое желание спрятаться, зарыться в темный шкаф. Нырнуть в ржавую бочку и тупо по-детски зажмуриться. Задавил его на корню. Хватит, проходили, ничего хорошего из игр в прятки так и не получилось.

Пришло время встретиться со своими страхами лицом к лицу.

Медленно поднялся, облокотился на холодную кирпичную перегородку. Закрыл глаза, справляясь с головокружением и рвотным рефлексом на омерзительный запах. Прислушиваясь к посторонним звукам за спиной, подрагивающим пальцем настучал смс другу. Получилось довольно емко. Надеюсь, Макс не решит, что это шутка и поступит так, как я попросил – подключит своего генерала. Потому что если нет, из этого подвала мне точно уже не выбраться, ведь судя по всему у подполковника тот самый старый добрый Макаров, который я, послушав Золотко, вернул на место в сейф.

Тихое мычание, больше походившее на скулеж умирающей собаки, заглушали гулкие шаги и знакомый до боли голос.

- Тупой ублюдок! – выругался Вениамин с совершенно новыми для меня презрительно-ненавистными интонациями. – Надо было тебя утопить в этом озере, как хотела наша дурная мамаша, когда увидела, какого недоразвитого урода родила. Ты даже не орал и уже тогда был никому не нужен. Впрочем, дети ее никогда особо не интересовали. Меня вырастил дед. А ты своей жизнью всецело обязан мне! Пожалел убогого. Спас. В приют подбросил. Теперь всю жизнь расхлебываю. Пес ты бешенный! Сдох? Нет… Жаль… Собаке собачья смерть… Смотри-ка, все забрызгал… Может проверим уже, есть ли в твоей голове хоть какие-то мозги?

- Что ты наделал, Веня?! Ты зачем его?! За что?! – послышался надрывный голос Ефимыча. – Он же безобидный совсем. Как ребенок!

- Этот ребенок тебе башку чуть не раскроил и связал, как охотничью колбаску. От него одни проблемы! Не в первый раз ублюдок действует против нас! Думаешь, я не знаю, что это ты его из психушки вытащил? Нахера?

- Он – часть семьи.

- Слишком много пафоса. Он не более, чем ходячее пособие для твоих диссертаций.

- И все же большая часть моих научных работ посвящена тебе, Вениамин.

- Значит, тем более не стоило его вытаскивать! И вообще надо было лучше предохраняться, пока ты пичкал нашу мамашу ворованными антидепрессантами, устраивая свои эксперименты.

- Теперь уже к чему весь этот разговор? – отмахнулся Ефимыч, - Помоги мне поднять его… Герасиму требуется медицинская помощь. Отнесем его в дом.

- Этот урод здесь остается… Пусть подыхает. Оклемается и, не ровен час, понесется на кладбище, девку откапывать! Так уже было! Ты понимаешь, что сейчас не время светиться?! Меня, блядь, обложили со всех сторон! Коза эта – шпионка. Федералы долбанные наркоту ищут. Бабла срубить хотят, стервятники. У меня партия на экспорт если вот-вот не отправится, сучки передохнут, как рыбы на суше. Мы потеряем клиентов и огромные деньги. Всего год остался до отставки со всеми почестями! Мне некогда нянчиться с больным придурком. Все и так висит на волоске. Где Егор? Еще один сукин сын! Такой же предатель, как его папаша.

- Я не видел мальчишку. В доме его нет, я проверил каждый угол.

- Значит, здесь где-то… Спелся с полудурком… Егооор! – Вениамин шумно втянул носом воздух, будто и впрямь мог почуять меня, словно зверь. - Ну что, сынок, выходи! Расскажешь, каково это – предать отца.

- Да какой ты мне, блядь, отец?!- усмехнулся я, раскрыв собственное местонахождение.

В мгновение ока фигура таможенника оказалась перед моим лицом.

- А вот и ты, Егорушка, - ухмыльнулся Гусь, прижимая холодное дуло пистолета к моему лбу.

- Знаешь что, Вениамин Аркадиевич? – толкаясь лбом в оружие, я оттолкнулся от стены и наступал на мужчину, вынуждая его делать назад мелкие шаги, - Одного я никак понять не могу – зачем же ты меня усыновил?

Гусь громко рассмеялся, будто я задал самый нелепый вопрос в мире.

- Пожалел, Егор. Как котят жалеют, на помойке подбирают, в дом тащат… Так вот и я тебя подобрал. Ты так жалобно мяукал, что сердце мое дрогнуло…

 - Врешь. У тебя нет сердца.

- Может, и так… И все-таки именно я тебя вырастил. Дал кров, воспитание, образование… Когда ты бросился мне под ноги в приюте, я даже не сразу понял, чей ты… Выяснил уже потом, когда бумажки оформлял. Решил, а почему нет?! Своих детей уже не будет, спасибо, родине. А тебя я принял, как родного. Скажешь, нет? И все ради чего? Чтобы однажды ты беззастенчиво трахнул мою жену в моем же доме. Где же твоя благодарность, Егор?

- Сдохла вместе с моей семьей, которую ты убил! – перешел на крик, отчего Гусь лишь поморщился и поудобнее перехватил пистолет. – Мать, отца, Настю, Гелю! И хрен еще знает, сколько девчонок! О какой благодарности ты говоришь?!

- Стоило понимать, что дурное семя дает дурные всходы… - как будто сам себе пробурчал Вениамин. – Ты понятия не имеешь, что значит семья!

- Ты убил мою семью!

- Я сам стал твоей семьей! Да твой папаша-слабак, честный до мозга костей, никогда не смог бы дать тебе всего того, что дал я! – тоже перешел на крик мужчина. – Как и твоя мамаша, бездарная медичка! Да ты меня благодарить должен!