Страница 25 из 29
Любовь — заразная, тяжело протекающая болезнь, и жрец заразился ею в тот день, когда взял к себе близнецов. Всё их обучение — поиск подвоха… и самое счастливое время в его жизни. Это они учили Могрула, как пройти через сложный этап безболезненно, в гармонии, но он не желал слушать: любое отклонение от нормы по традициям орков следовало выкорчёвывать, отметать и топтать ногами. Как оказалось, противодействие бывает куда опаснее.
— Спасибо. Я не могла этого сделать — наверное, так и не захотела, ведь у Юртруса…
— … нет иных рук, кроме твоих, — продолжает за неё Могрул. Некоторое время они стоят молча, глядя на Шукула — наконец-то в мире и спокойствии. Таков порядок вещей: что-то умерло, но освободило место для живого — и так до тех пор, пока Юртрус не подведёт цикл к логическому финалу, чтобы вновь начать с начала.
Кажется, что они стоят над Шукулом целую вечность, но на деле не прошло и дюжины минут. Могрул смотрит на тело своего названного сына, но думает о Согориме, которому долг и незаконченные дела ударили в голову. Он уже тратил время зря на скорбь по тем, кого уже нет, но ни разу не пробовал спасти ещё живых от ошибки.
— Я не могу забыть тобою содеянного, это попросту невозможно. Из-за тебя Батур сидит в цепях, на волосок от смерти, а племя вот-вот погибнет…
Он собирается уговаривать её, однако у Шелур достаточно причин желать смерти прежним мастерам. Могрул может работать и с этим, но всё же горько вздыхает, не видя за изрытым язвами лицом ни намёка на прежнюю девочку с красной бусиной, которая, как казалось, промелькнула несколько минут назад.
— Этот Гариус, «Хозяин Пятой Башни» — худший из лжецов, — говорит она, — ведь он исполняет обещания, но не так, как ты грезил. Пока я была нужна, Шукул походил на прежнего. Я так радовалась, что не сразу заметила подвох — отсутствие воли. Эти «бессмертные», которыми гордится Гариус, ничем не лучше обычной нежити, только с остаточной памятью и фанатичной преданностью, — попутно Шелур собирается в бой и некоторое время молчит, затем продолжает ровным голосом: — Когда я раскрылась перед тобой, Теневой Жрец, посланный к Лограму, пришёл в ярость и отрезал Шукула от Теневого Плетения. Я должна была «заслужить» его расположение снова.
Могрул свирепеет, вспоминая самодовольного человека в дурацкой четырёхглазой маске, и уже заранее знает ответ, когда спрашивает:
— Лограм согласился помогать им добровольно?
Что-то в его голосе заставляет Шелур медлить.
— Мне не говорили, совпадение ли, что именно Лограм пришёл к власти, но ему сразу понравилась идея с бессмертной армией. Ничего удивительного.
Каждый орк полезен — а смерть не приносит пользы. Лограму кажется, что он нашёл бесконечный источник ресурсов, однако за них нужно постоянно платить. Обещания некромантов оказались куда привлекательнее безопасности собственного племени — когда власть уже находится в руках, не думаешь о тех, кто остался позади, и необходимости иметь надёжный тыл. Как только орки выполнят свою часть сделки, то перестанут быть нужными, точно ученики Могрула. Даже представлять не хочется, что будет делать Лограм, когда останется только обескровленное племя и его безумная жажда смерти.
А Согорим ещё говорит, что паладины предсказуемые.
Вскормленные рычанием встречают появление Шелур, но, увидев Могрула, не ослабляют напор — как и жрец, они чувствуют смрад полумёртвой ауры. Внутренний исследователь интересуется, как они ощущают себя рядом с тёмной бездной богини Шар, если природа их сил абсолютно идентична.
За последние дни происходит столько нового и невероятного, а Могрул даже не успевает записывать! Похлопав рукой по внутреннему карману и почувствовав твёрдый переплёт журнала, он немного успокаивается.
— Стоять! Мы идём разорять логово Жрецов Тени. Потом разберёмся с теми, кто останется.
Шелур не кажется удивлённой, когда рассматривает Вскормленных, однако в её голосе наконец-то появляются признаки эмоций:
— Это сделал ты? Потрясающе! А мы всегда считали Юртруса самым скучным богом.
Могрул чуть не давится воздухом, когда слышит столь нелестный отзыв. К счастью, Юртрус глух как к просьбам, так и к мнениям в свой адрес… наверное, но лучше перестраховаться, когда его поддержка — последний шанс на выживание.
— Ты же знаешь, что сейчас пик Гниющей Смерти? — намекает Могрул, и Шелур тут же спохватывается:
— Тогда с Днём Рождения, учитель.
— Будет весьма символично, если этот день заберёт мою душу обратно, — бормочет Могрул, представляя заранее, через что ему ещё предстоит пройти за сегодня, однако Шелур настроена куда оптимистичнее.
— Ты же знаешь, что я не допущу этого.
Шукул вновь остаётся в одиночестве, и Могрул чувствует укол совести за своё старческое кряхтение: слишком много ещё дел, чтобы вот так бросить всё и уйти. Слишком эгоистично — но не для молодых.
========== Часть 8 ==========
Молодость спешит жить, спешит настолько, что не замечает расставленных капканов смерти. Старость же дарует размеренность, мудрость и удлиняет время; некуда уже торопиться, а значит, смерти куда сложнее застать врасплох. К счастью, Согорим уже покинул первую группу, но ещё не дорос до второй; линия его судьбы загибает куда более резкие виражи. Любимчик богов, не иначе. Могрул, который ждёт знака от своего молчаливого бога, определённо завидует.
Они коротали долгие вечера в храме за разговорами о божественном, долге и жребии, однако Могрул не озвучил самого главного: мнимое предназначение может раскрыться в совершенно неожиданный момент. Согорим уверен, будто Юртрус подарил ему жизнь, чтобы вернуть порядок, а на деле этим избранным может стать человеческая женщина Катриона, которую тот пощадил и направил совершенно случайно.
К примеру, может показаться, что ты рождён в Гниющую Смерть истинным последователем Юртруса, чуть ли не его смертным воплощением, спасителем племени от мучительной гибели, а на деле оказаться лишь глупым, самоуверенным стариком, которому в лучшем случае отведена роль орудия или козла отпущения. Возможно, он рождён, чтобы уничтожить своё племя — длань Юртруса однажды коснётся каждого, глупо спорить с основной целью Белорукого бога.
Возможно, они все рождены для того, чтобы Шелур и Теневые жрецы принесли порядок вечной смерти этому миру. Слишком много совпадений и общих корней у их магии, чтобы начать сомневаться: рождена та из жажды смерти, пусть и с разными побуждениями.
Со дня появления близнецов Могрул боится за своё учение, за те традиции, которым слепо следуют орки. Если Шукул оспаривал каждое слово, проверял на прочность, пытаясь доказать, что традиция равноценна загниванию заживо, то Шелур продемонстрировала его теорию на практике. Юный поток — это движение. Движение — это жизнь, развитие и новые берега. Племя, запертое в каменном мешке, не выживет; они изначально были обречены, но не знали об этом.
Конечно, Шелур не думает о столь высокой роли во взглядах Могрула — возможно, её предназначение тоже отнюдь не в том, чтобы совершить переворот в племени. Однако пока они идут к приспешнику Гариуса, учителю приходится вновь побыть в шкуре ученика, стать маленьким и ничтожным — даже меньше, чем обычно, — наивным и уязвимым к обману. Быть может, близнецам отведено место в тенях прошлого, но для Могрула во многом они стали учителями, пусть и дорогой ценой.
Совпадений не бывает — иначе можно отчаяться. Батур прекрасно знает это, вот и вселила надежду, но вряд ли она подозревала, насколько проникнется Согорим после увиденных в храме Юртруса чудес. Раньше Могрул бы первым упал на колени и возрадовался распростёршейся Белой Длани, но теперь во всём сомневается. Прожив в иллюзиях, он даже толком не понимает, где реальность, а где обман зрения и слуха.
Всё же Могрул очень похож на своего бога, как ни крути, только мудрости ещё набираться и набираться, а значит, ужасный из него старейшина, но вполне себе способный ученик.
— Ты сильно привязался к этому Согориму, — в голосе Шелур Могрулу слышится ревность, и ухмылка сама собой растягивается на лице, обнажая выпирающие клыки.