Друганы

Сцепив зубы и чуть не рыча, Амбра думает, что такое бы рвение да в паруса попутным ветром, раз настолько о сыне печётся. Выборочное какое-то вмешательство выходит, да и про совместное будущее даже речи не идёт — Ондра его сама себе придумывает во всех кошмарных подробностях.

— Так, Такеху, — гневно и громко, в тон его мамаше заявляет Амбра на всю таверну. — Планы меняются: я готова уже сейчас к активным действиям! Как твой капитан, я приказываю! — добавляет она, уловив в его нежном взгляде обиду. Даже могучие плечи сутулятся под внезапной атакой.

Пьяные моряки поддерживают её аплодисментами, внушив ещё больше уверенности, однако Такеху не спешит бежать на второй этаж, волоча Амбру за руку.

— Капитан, ты для меня — особенный человек, и я не планировал так спешить. Да, в это трудно поверить, но я хочу сделать всё правильно!

— А к чему тогда истории о случайных связях? — искренне недоумевает она.

— Я рассказывал о жизни, от которой намерен отказаться!

«Вот, мой мальчик готов к серьёзной карьере. Немедленно вези его в Укайзо!» — командует Ондра, видно, позабыв, что остров сама же и скрыла от посторонних глаз, а маршрутом не поделилась даже с сыном… как и способностью к логическому мышлению.

Голова болит так, что Амбра едва держится в сознании. Чтобы не упасть под ноги шальных танцующих пар, она отходит в сторонку и облокачивается о стену, впервые крепко задумавшись, стоит ли дальше продолжать затянувшийся фарс. То, что раньше казалось забавным, теперь раздражает. Очевидно, что приглашение она приняла на эмоциях, назло Эдеру, который вряд ли даже понял, почему они с Такеху ушли вдвоём, без толпы прикрытия.

Её поведение недостойно Хранителя и капитана, а главное, что Амбра, сама того не замечая, однажды превратится в ту же Ондру — требовательную командоршу, желания которой должны быть незамедлительно исполнены. Такеху точно не заслуживает подобного отношения, да и следует за Амброй скорее по привычке: сыновья ведь ищут девушек, похожих на матушек. Если он уже воспылал сильными чувствами, то сходство точно разительное.

Такеху уже тут как тут — придерживает её под локоть и глядит сверху вниз щенячьим взглядом. Амбра и сама хочет быть на его месте, а не изображать госпожу.

— Прости, — вздыхает она, опустив взгляд, — у нас ничего не получится. Давай здесь и остановимся.

«Твоя мама против», — рвётся назло, но ей хватает гордости проглотить остроту: Такеху должно быть нелегко жить с такой именитой матушкой, да и не приглашал он её на свидание.

Известие он принимает как удар и растерянно приоткрывает рот, точно настоящая рыба. Амбре тошно от самой себя, однако ей хватает мужества не прогнуться, не затянуть заведомо обречённые отношения из чувства вины. Такеху говорит, что понимает и готов принять её решение, и растерянно хлопает глазами, не зная, как дальше быть: отказывают ему в чём-то явно впервые.

«Ты! Как ты посмела разбить сердце моему милому мальчику?! Он не заслужил такой удар! — чайкой кричит Ондра, пока Амбра ошарашенно молчит, подбирая все известные ей ругательства. — Жди цунами, как только выйдешь из порта! Слышала?!»

— Но на борту же будет ваш…

Как и пришла, Ондра так же стремительно исчезает — если бы могла, то и дверью бы хлопнула, наверное. В наказание за своё поведение Амбра возвращается обратно на пару с Такеху под стрекотание сверчков. В голове шумит из-за выпитого пива, на языке ощущается привкус тлена и невыносимого стыда. Однако Такеху непростительно быстро начинает заглядываться на редких прохожих, пока Амбра шарит взглядом в поисках какой-нибудь компании, чтобы ввязаться в целительную для гордости драку.

Ветерок едва шевелит паруса, небо чистое, однако Амбра благоразумно привязывает себя к мачте и крепко хватается за канат. Моряки её мрачному предсказанию не верят, но посмеиваются недолго: огромная волна, внезапно появившаяся на ровной глади, разламывает судно в щепки и смывает команду в море — благо близко к побережью Некитаки. Такеху успевает трансформироваться в акулу и, смеясь, плещется на волнах, пока остальные спасают свои жизни.

Сплёвывая тину, Амбра тащит бюст Ключницы и падает ничком в песок, обещая себе заняться делом, но не потому что так сказала Ондра — новый корабль сам себя не купит. Как раз и план подходящий на примете имеется: принц хочет зачистить чёрный рынок Некитаки от мутных личностей, а Амбра просто свою долю возьмёт, арестует нелегальные ценности, так сказать.

Со временем недоразумение забывается, жизнь возвращается в прежнее русло, что Амбру вполне устраивает. Как Хранитель, она знает, кто на самом деле самый верный и внимательный слушатель, кому она должна всецело отдаваться…

— Секс — это, конечно, хорошо, но ты хоть раз стоял на палубе галеона? Боги, когда я захватила свой первый, то на пару секунд ослепла от экстаза! А как накопить на приличную джонку? Я сама на рисе пару месяцев сижу, с надеждой трясу каждого пирата и работорговца!

Неупокоенная душа, случайно встреченная ею в заброшенном доме, поднимает руку, привлекая к себе внимание, и робко уточняет:

— Хранитель, так ты проводишь меня на ту сторону?

— А мы куда-то торопимся? — улыбаясь, Амбра отмахивается. — Я тебе ещё про пушки расскажу…

========== Пробивая дно ==========

Комментарий к Пробивая дно

Порой спасти мир проще, чем изменить его к лучшему.

Трагедия и черви.

Амбра ни разу не видела таких городов, как Некитака: вырезанной в скале жемчужиной она раскрывается перед её взором, всё выше и выше, почти до небес, усеянная храмами, садами, мастерскими, магазинами, шикарными домами и дворцом на вершине. Здесь всегда приходится подниматься вверх — что в прямом, что в переносном смысле, — и к вечеру после ежедневной беготни ноги едва не отваливаются. Однако усилия вознаграждаются прекрасными видами с обзорных площадок и длинных мостов через пропасти, ухоженными площадями и фонтанами, зачарованными магами воды. Прохожие уана смеются и называют Амбру деревенщиной, когда та суёт руки в переливающийся шар воды, чтобы поймать живущую внутри рыбку.

Некитака — оплот цивилизации посреди островов, населённых полудикими племенами, последнее напоминание о великом наследии ныне потерянного Укайзо. Уана зациклены на утрате, хотя достойны хорошо жить и сейчас, имея под рукой всё необходимое: плодородную почву, отличный климат и любовь самой Ондры.

— Наверное, всё дело в жаре, — размышляет Эдер. — Ты попробуй грядки копать под палящим солнцем! Я бы и сам валялся под деревом, прикрывшись набедренной повязкой, и бил палкой по коики. Как-то даже обидно…

— Я бы на это посмотрела, — краснеет Зоти.

Майя хладнокровно реагирует на фантазии Эдера и поглядывает в небо, наблюдая за полётом Ичи.

— Они слишком разобщены и не справляются без нашей помощи. Архипелагу не хватает порядка, — замечает она. — В Рауатай нет ничего, кроме песка и селитры, но аумауа стали самой могущественной силой. Да, у нас тоже жарко, Эдер.

— И нет деревьев — лежать, значит, некогда.

Амбра хмыкает, но старается лишний раз не напоминать Майе, что именно интересы вайлианцев и аумауа мешают уана стать независимыми. Таков план королевы — избавиться от торговых компаний, легально оккупировавших Архипелаг, и зажить самостоятельно, как в былые времена. Тяжело, должно быть, хранить воспоминания о могуществе предков и видеть, как собственный народ падает в дикость.

Майя уверяет, что относится к уана с уважением, хоть и периодически убивает их вождей по отмашке начальства, но при этом не питает иллюзий по поводу их светлого будущего. В Дирвуде складывается примерно та же ситуация, когда требуется вмешательство целого бога, чтобы фермеры наконец подняли головы. Ондра подозрительно молчит и почему-то не лезет Амбре в голову с материнскими наставлениями, что её сынок Такеху решит все проблемы — как только повзрослеет.

Ещё долго Амбра с друзьями гуляет по верхним уровням Некитаки, восхищаясь богатствами, дарованными морем, землёй и магией, однако с каждой лестницы рано или поздно приходится спускаться, хоть и по приказу брата королевы. Глупо считать, что в столь огромном городе, где царствуют богачи, не будет подавляющей массы бедняков, но Некитака мастерски прячет их в недрах горы, как гнилую кость в плоде коики.